Евреи, Бог и история

Даймонт Макс И.

Само название «Талмуд» возникло не сразу. Хотя зачатки такого рода ученого труда, которое подразумевается под этим, появились уже в пятом веке до нашей эры, этот постоянно растущий свод знаний оставался безымянным вплоть до шестого века нашей эры. Историческая задача вавилонских иешив состояла в том, чтобы пропитать еврейскую культуру будущего традициями прошлого, придать еврейскому закону ту гибкость, которая была не обходима, чтобы защитить стремительно меняющиеся судьбы евреев в предстоящие столетия. Зародившись в Палестине, Талмуд продолжил свое становление в Вавилонии и затем развивался далее, пока не застыл окончательно в европейских гетто восемнадцатого века.

Семена талмудизма

взошли незаметно. Его идея берет начало в пятом веке до нашей эры, когда два персидских еврея, Эзра и Нехемия, канонизировали Пятикнижие Моисеево. Тем самым они положили конец всем дальнейшим откровениям. В сущности, они предположили, что Бог и Моисей уже сказали все, что хотели, и поэтому никакие новые Божественные законы появиться не могут. Но жизнь, не заботящаяся о последствиях, пренебрегла всеми заклинаниями канонизаторов. Она не пожелала остановиться по приказу Эзры и Нехемии, как это некогда сделало солнце по приказу Иехошуа бин-Нуна. Она преспокойно продолжала ставить все новые и новые проблемы перед растерянными потомками Авраама. И чем больше Моисеев закон выявлял свою неспособность решить эти проблемы, тем настойчивей вставал вопрос: должны ли евреи вообще отбросить явно устаревшую Тору или же им следует втиснуть свою жизнь в ее узкие и все более сужающиеся рамки?

Христиане после смерти их Иисуса оказались перед той же проблемой. Чтобы воспрепятствовать какому-нибудь будущему «Учителю праведности» провозгласить себя мессией в соответствии с предсказанием, они пошли по стопам евреев, канонизировали свой Новый завет и запретили всякое его расширение. В результате христианство превратилось в глыбу окаменевших догм. Всякое изменение было запрещено, ко всякому нововведению относились нетерпимо. Западная цивилизация стала «закрытым обществом» на добрую тысячу лет, пока ереси и революции не расшатали окончательно этот феодальный мир.

Евреи не попались в такую ловушку. Они ухитрились и не отбросить свою Тору, и не закрыть путь к обновлению жизни. Они принялись объяснять, или толковать, свое Пятикнижие. Евреи не стали загонять иное содержание в тесные рамки прежних представлений. Вместо этого они начали приспосабливать той прежние представления к новым обстоятельствам.

Толкование Торы возникло случайно и непреднамеренно. Эзра и Нехемия постановили, что во время •пения Торы в синагоге специальные толкователи должны объяснять слушателям трудные и непонятные места. Трудности, однако, возникли вовсе не «им, где их предполагала эта пара еврейско-персидских реформаторов. Слушатели не стали докапываться, что означает то или иное слово или фраза. Они допытывались, как применить устаревшие указания Пятикнижия к текущим, изменившимся потребностям жизни.

Кто может устоять перед искушением прослыть мудрецом? Польщенные похвалами уму, который им приписывали, толкователи Закона начали искать ответы на выдвигавшиеся перед ними вопросы. Самые искусные становились самыми популярными. Подобно своим современникам – греческим философам 4—5 вв. до н.э., – толкователи Торы стали состязаться друг с другом на рынке идей, стремясь завоевать внимание слушателей. Они не отговаривались тем, что Пятикнижие не рассчитано на запросы повседневной жизни. Напротив, они стали утверждать, что Тора не только содержит все ответы, но даже предвидит все возможные вопросы. Нужно только как следует порыться в заповедях, чтобы понять Божественную мудрость.

Первые интерпретации Моисеевых заповедей были, возможно, ничем иным, как хитроумными догадками. Но постепенно толкователей увлекла их собственная игра. Стремясь превзойти друг друга, они стали отыскивать глубокий смысл наставлений Торы, уделяя этому больше внимания, чем изобретательности ответов. Так родилась новая библейская

наука, получившая название Мидраш, т.е. «толкование». Кто бы мог предположить, что то были первые ростки будущего Талмуда?!

Вторжение греков в 4 в. до н.э. положило конец беспечному существованию евреев под властью персов. Под влиянием эллинизма еврейская жизнь изменилась. Еврейская молодежь, отравленная греческим скептицизмом, отказалась принимать наивное толкование Библии в ранних мидрашах. Она спрашивала напрямик: может Тора помочь нам решить наши вопросы или нет?

Хотя на площадях евреи поносили греков, в тишине своих жилищ они тщательно штудировали греческие философию и науку. Они обогащались идеями Платона, логикой Аристотеля, теоремами Эвклида. Пользуясь этими новыми орудиями анализа, еврейские ученые заново подступили к Торе. Они выработали весьма изощренные и утонченные методы, позволившие им приспособить Моисеево учение к жизни в условиях эллинистического мира. Они поспешили себе целью сплавить греческое Рацио с тройским Откровением. Выражением этого утонченного метода была Мишна. На иврите это означает «повторение».

Мишна возникла независимо в Вавилонии и Палестине. Она стала просачиваться в еврейскую жизнь примерно в 200 г. до н.э. Далеко не все евреи отнеслись к ее появлению спокойно. Саддукеи яростно боролись против нее, фарисеи столь же яростно ее защищали. Обвинения саддукеев напоминали обвинения ранней христианской церкви в адрес еретических учений. Божественное Слово, утверждали саддукеи, запечатлено в Священном Писании. Никому не дозволено становиться выше Слова и пытаться по-своему интерпретировать прямой смысл текста.

Фарисеи утверждали противоположное. Тора, заявляли они, не дана в исключительное пользование одним лишь священникам. Она дана всем. Священники избраны людьми, чтобы совершать храмовый обряд. Они не назначены Богом в качестве единственных обладателей Его слова. Господь дал свою Тору всем людям. И, конечно, Он сделал так, чтобы в ней были все ответы. Если человек не сразу все постигает, это вовсе не значит, что Тора лишена глубины, это означает лишь, что человеку недостает проницательности. Мишна, утверждали фарисеи, – это человеческий способ постижения Божественных намерений. Доводы фарисеев восторжествовали над поражениями саддукеев. Иудаизм стал достоянием всех и каждого. Любой человек, изучавший Тору, получил право ее толковать. Среди новых знатоков Горы были люди самых разных общественных прослоек – богатые и бедные, простолюдины и знать. Важно было не происхождение, а ученость. На широкие массы евреев этот интеллектуальный переворот 5 произвел потрясающее впечатление. Он явился для них очередным свидетельством Божественного всемогущества. Ведь Мишна доказывала, что еще во времена Авраама и Моисея Бог предусмотрел все те проблемы, с которыми Его народ столкнулся сегодня.

Популярность Мишны встревожила раввинов. Они стали опасаться, как бы Мишна не бросила вызов авторитету Торы. Их тревожило, что верующие могут отойти от истоков Божественного ручья к его устью. Чтобы воспрепятствовать такому развитию событий, они запретили записывать Мишну. Ее разрешалось заучивать только на память. Вот почему она получила название Устного закона.

Около 35 года до н.э. уже выявились две школы в Мишне. Первой была школа Хиллела. Второй – школа Шаммая. Оба великих толкователя пользовались огромным влиянием, хотя их учения с гуманистической точки зрения разделяла подлинная пропасть. Шаммай придерживался узкого, чисто юридического толкования. Хиллел стоял за широкий, гибкий подход. Он уделял главное внимание проблеме человеческих прав. Толкования Шаммая были консервативными и сектантски узкими. Толкование Хиллела отличалось либерализмом и универсализмом.