Евреи, Бог и история

Даймонт Макс И.

Первые христиане видели в Иисусе человека, приобретшего божественные атрибуты уже после своего воскресения. Для Павла он был божеством еще до рождения. Ранние христиане считали Иисуса сыном Божьим. Павел считал его равновеликим и единосущным Богу. Иисус учил, что любви к Богу можно научиться только через любовь к людям. Павел учил, что возлюбить Иисуса можно, только впитав его в себя. Павел перенес также центр тяжести нового учения с образа Иисуса-мессии на образ Христа—искупителя от грехов. Все мышление Павла было подчинено концепции первородного греха, тяготеющего над людьми. Согласно Павлу, человек греховен по вине Адама, первого грешника. Человек может найти искупление от этого греха с помощью Христа – первого «искупителя». По Павлу, Иисус искупил людские грехи своей мученической кончиной – искупительной жертвой.

Учение

Павла оказалось столь близким язычникам, что в течение каких-нибудь пятнадцати лет их число в христианской секте превзошло число евреев. Христиане-евреи, теперь уже составлявшие в церкви меньшинство, получили название «эбиониты», от ивритского эвионим, буквально «нищие». Вскоре они совсем сошли со сцены. Христианство перестало быть еврейской сектой, поскольку Павел порвал с Моисеевым законом. Римляне видели теперь в христианах не евреев, а особую и отдельную религию, не связанную с какой-либо определенной национальностью.

Откуда у Павла его поразительные организационные способности? Мы знаем об этом не больше, чем о том, откуда такие поразительные организационные способности у Троцкого. Троцкий, этот русско-еврейский интеллектуал из черты оседлости, превратил деморализованную, разбитую царскую армию в победоносную Красную армию. Павел, этот римско-еврейский интеллектуал-космополит, превратил горстку павших духом учеников Иисуса в воинствующую христианскую церковь. Павел окончил свои дни в Риме в 62 году н.э. Согласно преданию, он был обезглавлен по приказу императора Нерона. К моменту его смерти христианство было уже всемирным движением, с которым вынуждена была считаться сама Римская империя.

Церковь-победительница

То, что христианство продержалось первые три столетия своего существования, было чудом. Происходившие один за другим расколы в его рядах угрожали ему полной гибелью. В этот начальный период борьбы за собственное существование христианам было не до евреев. Яростные споры по поводу богословских проблем, то и дело возникавшие в вопросе о природе божественности Христа и его отношения к Богу-Отцу, поглощали всю их энергию.

Сохранение своей численности также требовало от них всего свободного времени. Стоило христианству стать особой религией, как оно тотчас вызвало подозрения у Рима. Римляне отнеслись к христианам как к элементу, подрывающему их устои, и начали их безжалостно преследовать. Немалое число христиан было сожрано львами на аренах римских амфитеатров. Таков был римский способ борьбы с христианской заразой, придуманный Нероном и продержавшийся в течение трех столетий. Главные же свои потери христианство понесло, когда начались массовые отречения. Римляне объявили эту религию вне закона, точно так же, как сегодня в некоторых странах объявлен вне закона коммунизм. Когда христианин представал перед римским трибуналом, ему предоставлялся выбор между жизнью, при условии отречения от христианства, или смертью, в случае признания своей принадлежности к запрещенной религии. Как правило, он выбирал жизнь, отрекаясь от христианства. По меткому выражению немецкого юриста Рудольфа Зома («Очерк истории церкви»), «церковь победила не благодаря христианам, а вопреки им – силой евангелия».

Положение христиан в Римской империи напоминало в известной степени положение американских коммунистов в США в 50-е годы 20 века. Это может быть отчетливо продемонстрировано двумя сохранившимися памятниками римской переписки (начало 2 в. н.э.) – письмом губернатора Вифинии Плиния-младшего императору Траяну и ответом императора. Плиний писал:

«Я взял себе за правило, государь, обращаться к вам во всех сомнительных для меня делах, ибо никто лучше вас не может ободрить меня в моей нерешительности или просветить в моем невежестве. Я никогда не присутствовал на следствиях по делам о христианах; поэтому я не знаю, какие меры наказания к ним следует применять... Я не знаю, следует ли учитывать различие в возрасте; должно ли к слабым применять те же меры, что к более крепким; надлежит ли прощать тех, кто раскаивается, или же человек, когда-либо принадлежавший к христианам, не должен получать поблажки, если он перестал к ним принадлежать; следует ли наказывать саму принадлежность к христианам, даже при отсутствии преступлений, либо же только преступления, связанные с такой принадлежностью.

Пока что я избрал следующую линию поведения по отношению к тем, кто предстает

передо мной по обвинению в христианстве. Я спрашиваю его, христианин ли он. Если он признает это, я повторяю свой вопрос вторично и в третий раз, указывая ему на всю строгость наказания, которому он подвергнется. Если он упорствует, я приговариваю его к смерти. Ибо я не сомневаюсь, что в каких бы преступлениях они ни признались, само их упорство и непоколебимая строптивость должны быть наказаны... Мне был доставлен анонимный список, содержащий много имен. Все, кто отрицал, что был или является христианином, заслуживал, по моему мнению, снисхождения. Другие, тоже поименованные осведомителем, вначале сказали, что являются христианами, а затем отрицали это, заявляя, что были, но больше не являются таковыми; некоторые отреклись за три или более года до этого, а один или два даже за двадцать лет. Все они преклонились перед вашим изображением и статуям богов и проклинали Христа…

Важность этого дела оправдывает в моих глазах мое обращение к вам, ибо многие люди всех возрастов и социального положения, а также обоего пола находятся под судом по этому обвинению, и дело это продолжается...»

Император Траян отвечал:

«Ты поступил вполне правильно, произведя следствие о тех, кого обвинили перед тобой в принадлежности к христианству. Установить здесь какое-нибудь общее правило определенно невозможно. Выискивать их незачем: если на них поступит донос и они будут изобличены, их следует наказать, но тех, кто отречется, что они христиане, и докажет это на деле, т.е. помолится нашим богам, следует за раскаяние помиловать, хотя бы в прошлом они и вызывали подозрение. Списки, поданные без подписи составителя, не должны приниматься ни в каком деле. Это дурной пример и не соответствует духу нашего времени».

Эпоха Траяна оказалась всего лишь краткой передышкой. Его преемники усилили преследования христиан и гораздо более строго добивались их исключения из социальной жизни. Эти преследования и социальная изолированность сообщили раннехристианским общинам характерные черты, напоминавшие те особенности, которые сами христиане позже, уже в средние века, приписывали евреям. Эдуард Гиббон в своей «Истории упадка и разрушения Римской империи» говорит об этом следующим образом:

«Поскольку большое число (христиан) обладало определенными ремеслами или профессиями, им приходилось... бороться с подозрительностью, в которую весьма склонны впадать непосвященные при виде святости. Презрение окружающих выработало в них приниженность, смирение, долготерпение. Чем больше их преследовали, тем больше они цеплялись друг за друга».

В конце концов, однако, сила евангелия победила. Там, где христиане делали шаг назад, евангелие делало два шага вперед. И несмотря на то, что в первом веке нашей эры христиан бросали на растерзание львам, во втором еще рассматривали как подрывной элемент, а в третьем откровенно презирали, в четвертом столетии они стали хозяевами Римской империи.

Вопрос состоит не только в том, как это могло произойти, но и почему римляне так долго презирали и безжалостно преследовали христиан. Мы уже цитировали выше высказывание Э. Гиббона о религиозной терпимости римлян. Римляне считали все религии одинаково правильными, одинаково полезными и одинаково ложными. Римляне никогда и никого, кроме христиан, не подвергали преследованиям по религиозным причинам. Репрессии, которым они подвергали евреев, всегда были расплатой за сопротивление евреев римскому игу. Жестокость римлян по отношению к евреям ничем не отличалась от их жестокости по отношению, скажем, к карфагенянам, которые, подобно евреям, также восставали против римского владычества.

К сожалению, лишь немногие историки задаются вопросом, почему римляне преследовали христиан. Гораздо чаще они просто констатируют факт таких преследований. Гиббон, который является одним из немногих исключений из этого общего правила, в данном случае, к сожалению, небеспристрастен. Атеисты получают огромное удовольствие, читая его исполненный сарказма рассказ о возникновении и развитии христианской церкви. Но ревностные христиане отвергают его объяснения, объявляя их невежественными измышлениями. Впрочем, его едкие замечания по поводу евреев они находят весьма глубокомысленными. Евреи согласны с оценкой Гиббона, но с одной поправкой: они отвергают его рассуждения о невежестве евреев. Зато считают весьма глубокими его иронические высказывания в адрес христианства.