Шрифт:
ПРЕДИСЛОВИЕ
Еврейские анекдоты – это для тех, у кого все в порядке с юмором. Если вы рассказываете историю о том, как еврей нашел кошелек и в нем не хватало двух рублей, а ваш собеседник с умным, пытливым лицом начинает серьезно спрашивать, где конкретно найден кошелек, почему в нем не хватало именно двух рублей, сколько денег хотел найти еврей, – не рассказывайте ему больше еврейских анекдотов. Без улыбки наслаждаться ими нельзя. Еврейские анекдоты относительны – и в этом их талант. В абсолютной точности нет таланта, она плохо выживает в изменчивом
С чем связана популярность еврейского анекдота? Говорят, повезет – будешь счастливым. Не повезет – станешь философом. Евреям долго не везло, и они в массовом порядке рекрутировались в домашние философы. Ницше писал философию стихами, а евреи – юмором. Юмористическая философия еврейского анекдота, его энергетика и почти всегда неожиданная драматургия – основа его долголетия. Ничто не сравнится с умением еврея посмеяться над собой. Еврейский анекдот – мощное оружие против тоски и печали, он – фактически в одиночестве – долгое время противостоял всем еврейским неприятностям, и поэтому так закален и закручен. Еврейский анекдот посмел осмеивать даже смерть – только в этом жанре мы смеемся над Абрамом, которого несут в гробу. Но посмеяться – значит, одержать маленькую победу. А для таких побед всегда найдется повод.
Бессмысленно читать или рассказывать еврейский анекдот без акцента. В акценте, интонации, присущей лишь провинциальным людям, весь его смысл. Вот, например, анекдот более чем восьмидесятилетней давности: «Троцкий прислал письмо в ЦК: „Вы правы. Я не прав. Извиняюсь". В ЦК было обрадовались. Но нашелся еврей, который прочел письмо правильно: „Вы правы. Я не прав. Извиняюсь"». Ну и что понятно из этого текста? Абсолютно ничего, если с соответствующим акцентом, который все меняет, не прочесть вторую его половину.
Но даже если человек «слышит» акцент написанного анекдота – все равно еврейский анекдот на бумаге – кастрат. В нем нет еврейской мимики, он требует пластической расшифровки.
– Хаим, почему ты молчишь?
– Холодно, не хочу вынимать руки из карманов.
Еврейский анекдот предполагает видеоряд. Его надо либо демонстрировать, либо представлять ассоциативно. Ну что особенного, например, в написанном:
– Хаим, твоя жена б…
– Твоя тоже.
– Да, но все-таки.
Говоря «Да, но все-таки», надо очень специфически покрутить кистью руки в воздухе, и тогда будет смешно. А если не покрутить – тоже будет смешно, но не по-еврейски.
С еврейскими анекдотами часто возникает путаница. Дело в том, что есть еврейские анекдоты, есть анекдоты о евреях, никакого отношения к еврейским анекдотам не имеющие. А есть и откровенно антисемитские анекдоты, цели и задачи которых ничем не отличаются от целей и задач так называемого «Протокола сионских мудрецов». Есть, правда, и еще одна сложность. Антисемитизм, увы, распространен не только среди соседних этносов, но и среди самих евреев, и в этой связи мы должны констатировать наличие антисемитских анекдотов, сочиненных, без сомнения, самими евреями, как, например:
– Это вы вчера мальчика из воды спасли?
– Ну.
– Отдайте кепочку.
Тому, кто это сочинил, было, наверное, очень смешно.
Еврейские анекдоты – фольклор, причем фольклор многожанровый и многотематический. В его основе – хохмы. Хохма – отнюдь не жаргонное слово. В переводе с древнееврейского оно означает «ум, мудрость». На идиш «гезогт а хохм» – одновременно – пошутил и изрек мудрость. Шутка и мудрость у евреев идут рука об руку. Но мудро шутить можно на разные темы.
Есть общепонятные – секс, смерть, деньги, вообще жизнь. Есть исторические анекдоты и притчи, в том числе и по мотивам Торы. Часто, однако, тематика определяется социальной ситуацией и условиями жизни – так появились еврейские анекдоты о большевиках, ЧК, КГБ, КПСС. В Америке – о еврей– ско-эмигрантской американской жизни. В Израиле – об израильской. Между СССР и Израилем – о жизни между.
Особая сфера еврейского анекдота – еврейский религиозный анекдот, распространенный в основном в среде евреев, как минимум закончивших иешиву (еврейскую религиозную школу, в которой подробно изучается Тора). Эти анекдоты могут быть не всем понятны и не всем смешны из-за обилия специфических понятий.
Как и почти всегда в фольклоре, авторы абсолютного большинства анекдотов не известны – известно лишь множество вариантов, возникших в процессе жизни анекдота и делающих его подлинно народным. Но это не отрицает индивидуального, персонифицированного творчества. Я, например, не знаю автора анекдота:
– Хаим, приходи ко мне на чай.
– Почему бы нет!
– Ну нет – так нет.
Но я знал Алика Клигермана, сочинявшего, нет, сыпавшего спонтанными анекдотами как из рога изобилия. Многие из его анекдотов и сентенций до сих пор гуляют по Москве, хотя он уже лет пятнадцать живет в Израиле.
Есть такой типаж у евреев – еврейский хохмач. По уровню юмора с ним не может сравниться никто – это так же уникально, как бегун-стайер из Эфиопии. Меня всегда удивляет, что В. Винокура, Р. Карцева и М. Жванецкого считают артистами.
Да не артисты они, а врожденные, генетические еврейские хохмачи!
Еврейский анекдот – устное народное творчество, и как таковое он всегда являлся частью быта. К счастью или к несчастью, быт, на протяжении многих десятилетий порождавший философию еврейского юмора, постепенно исчезает. Угроза исчезновения, таким образом, нависла и над еврейским анекдотом. Именно поэтому и возникает желание, – возможно, противоречащее законам народного искусства, – зафиксировать устную по сути речь в письменной форме.
Предлагаемое издание – одна из таких попыток. Анекдоты я собирал на протяжении полутора десятилетий. Лексика не отретуширована и не адаптирована к уху и глазу прекрасных дам, у которых я прошу прощения. Все как есть на самом деле. В некоторых случаях, там, где это имеет содержательный смысл, даны варианты анекдотов, придающие дополнительный объем их звучанию.
Возможно, некоторые из напечатанных в этой книжке анекдотов попадаются и в других изданиях,
но я не прошу у авторов этих изданий прощения. Анекдоты – фольклор, а на фольклор ни у кого нет монополии.