Еврейские Евангелия. История еврейского Христа
Шрифт:
Евангелия свидетельствуют о древности темы и споров, которые позже появляются в раввинской литературе. Поскольку есть мало оснований полагать, что раввины на самом деле читали Евангелие, то из этого следует, что мы имеем независимые свидетельства этих споров. Аргументы о том, что Давид нарушал Тору, утверждения, что суббота для человека, и о службе в храме, допускающие нарушения субботы(последний случай встречается в Евангелии от Матфея, но не у Марка) всё это было мобилизовано в раввинской литературе для того, чтобы оправдывать спасение жизни в Шабат (включая, без сомнения, спасение от голода), только с важной оговоркой, что это необходимо для исцеления, чтобы быть сделано в Субботу, то есть состояние, угрожающее жизни. Это соединение вряд ли может быть случайным; некоторые очень ранние версии полемики разрешение исцелять в субботу можно найти в этом отрывке [42] . Если мы будем оставаться на этом уровне интерпретации, то то Иисус будет не особенно радикальным, при всех очевидных странностях такого «раввина». Тем не менее, в этом подходе оставляет слишком много в тексте необъясненным. Он не объясняет, все эти аргумент про Давида, который накормил себя и своих последователей запретным хлебом. Мы увидим, как в настоящее время понимают этот текстуальный момент, и покажем другое измерение Марковской теологии Иисуса. [43]
42
Menahem Kister, "Plucking on the Sabbath and the Jewish- Christian Controversy" [Hebrew], Jerusalem Studies in Jewish Thought 3, no. 3 (1984): 349-66. See also Shemesh, "Shabbat."
43
John P. Meier has written, "Clearly, then, this Galilean cycle of dispute stories is an intricate piece of literary art and artifice, written by a Christian theologian to advance his overall vision of Jesus as the hidden yet authoritative Messiah, Son of Man, and Son of God. As we begin to examine the fourth of the five stories, the plucking of the grain on the Sabbath, the last thing we should do is treat it like a videotaped replay of a debate among various Palestinian Jews in the year A. D. 28. It is, first of all, a Christian composition promoting Christian theology. To what extent it may also preserve memories of an actual clash between the historical Jesus and Pharisees can be discerned only by analyzing the Christian text we have before us." Meier,"Plucking," 567.1
Короче
Обращая внимание на то, что аллюзии на Дан. 7, подразумеваемой при каждом использование фразы "Сын Человеческий", можно увидеть во всех этих ситуациях, Марковский Иисус делает именно такие же претензии на основе полномочий делегированых Сыну Человеческому в Дан 7, как он это делает в Мк 2: 10. [44] Это позволяет мне предложить решение, о последовательности стихов 27-28. (Мк 2:23 – 29) Одно из возражений может быть, что суббота не является "под небом", но на небе и, следовательно, не восприимчиво к передаче власти от Ветхим днями к Сыну Человеческому. Это возражение полностью отвечает утверждением, что суббота дана для человека; следовательно, Сыну Человеческому, которому дано владычество в человеческом мире, является господи Субботы. [45] Это на самом деле необходимая часть аргумент о том, что Сын Человеческий есть господин и субботы, ибо если Суббота (как можно было бы очень хорошо интерпретировано на основании Бытие 1) на Небе, то утверждение, что Сын Человеческий, который имеет Власть только на земле, может отменить ее положения было бы очень слабым. Я думаю, что это объяснение связь между ст.. 27 и 28 ответов многие интерпретационные головоломки, которые возникают, когда 27 читается как обычное гуманистическое утверждение, что–то вроде "Суббота была для человека, так что делайте все, что вы хотите." [46] На мой взгляд, напротив, возможно, является традиционным еврейским оправданием нарушение субботы, чтобы сохранить жизнь, в руках Иисуса Марка, оправдание для мессианской отмены Субботы. [47] Эта интерпретация, конечно, тоже имеет место. Я думаю, что две основные точки зрения сливаются в текст: единство двух ответов Иисуса (оба они являются ссылками на его мессианский статус) и подчинение "Так Сын Человеческий есть господин Субботы." [48]
44
Cf. the similar but also subtly different conclusion of Collins, Mark: A Commentary, 205. For me, it is not so much the Messiah as king that is at issue but rather the Son of Man as carrier of divinity and divine authority on earth.
45
This interpretation obviates the apparent non sequitur between w. 27 and 28, pointed to inter alia by Beare," The Sabbath Was Made for Man?' " 130.
46
Cf. Robert H. Gundry, Mark: A Commentary on His Apology for the Cross (Grand Rapids, MI: Eerdmans, 2004 [1993]), I: 144. For other authors holding this view, see discussion in Neirynck, "Jesus and the Sabbath," 2 3 7 - 3 8 , and notes there.
47
As far as I can tell, my view is closest in certain respects to that of Eduard Schweizer, Das Evangelium Nach Markus [Bible. 4, N T Mark. Commentaries], Das Neue Testament Deutsch (Gottingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1973), 39-40.
48
For discussion of these two apparent difficulties, see Marcus, Mark 1-8, 243-47.
Галахические аргументы в устах Иисуса здесь и в Глава 7 слишком хорошо сформированы и хорошо исторически засвидетельствованы, что бы их игнорировать; Иисус, или Марк, конечно, знали это. Они не являются пережитком, но представляют, я верю в это, фактические споры первого века, и они дают драгоценные свидетельства того, что такой галахический дискурс и рассуждения были в дошедших до нас текстах уже и тогда. Но это не всё, что здесь есть, конечно. Есть два элемента, того что имеется мобилизации в Евангелиях таких аргументов чисто галахических споров. Во–первых, в обоих случаях, Иисус использует сам аргумент, а не галаху, как признак этического чтения, своего рода притчу; второй и наиболее интересный момент является то, что апокалиптический элемент Сына Человеческого вводится здесь, как и в рассказе о расслабленному,
49
Cf. Beare," The Sabbath Was Made for Man?'" 134.1 disagree with Beare, however, in his assumption that the David argument could only have been mobilized with messianic overtones, given that we find it in rabbinic literature without such overtones and in a very similar context, namely, as a justification for violating the Torah in a situation in which there is a threat to life (even a very mild such threat, such as a sore throat). Palestinian Talmud Yoma 8:6,45:b.
Были и другие древние евреи, во времена самого раннего написания Евангелия, которые тоже читали Даниил 7 таким же образом, по моему предположил, как делал Иисус. В этом варианте прочтения, Марк говорил о Сыне Человеком как о Господине субботы, подчёркивая именно радикальность эсхатологических выводов, но это не то, что могло бы обосновывать шаги за пределы израильской общины. Если видение Даниила в этом месте исполняется через Личность Иисуса, как воплощение Сына Человеческого, то некоторые радикальный изменение есть именно то, что можно было бы ожидать в конце времен. Государь, говорят нам современные политические теоретики, это тот, кто может сделать исключения из любого закона, когда сочтёт это необходимым или целесообразным. Именно такие суждения о том, что Сыну Человеческому была дана власть. Власть выражается путем расширения возможности евреям нарушать субботу, чтобы спасти жизнь. Этот эсхатологический шаг является одним из тех, которые многие евреи отвергли не потому, что они не верили, что Сын Человеческий есть господин и субботы, но потому, что они не верили, что Иисус был тем самым Сыном Человеческим.
Я считаю, что эта божественная фигура, которой делегирована власть, является Царем Искупитель, как это чётко сказано у Даниил [50] . Таким образом, эта фигура «созрела» для идентификации с Давидом Мессией, так как мы это читаем в Евангелиях, а также в нехристианской современной еврейской литературе в такой как книги Еноха или четвертой книги Эздры. Использование термина "Сын Человеческий" в Евангелиях соединяется с доказательством такого использования в других древних еврейских текстов, чтобы привести нас к рассмотрению термина, используемого таким образом (и, что более важно, концепция второго божества подразумеваемой ею) в качестве общего места, которые я подчеркиваю, не означает, что это было общепринято в иудаизме до Иисусом.
50
For a similar view, see Collins, Mark: A Commentary, 185 n28.
2. Сын Человеческий в Первой книге Еноха и в Четвертой книге Эздры: Другие еврейские Мессии первого века
Последователи Иисуса были не одни на еврейской сцене. Другие евреи тоже воображали людей, которые достигли статуса божественности и сидят рядом с Богом или даже на божественном троне. Примерно в тоже время что и книга Даниила, Иезекииль—Трагик, александрийский еврей писал:
Я видел сон: Синайская вершина
И трон на ней высокий, до небес,
На троне же — муж, благородный видом,
В короне царской, в левой же руке
Сжимает скипетр. Подзывает правой
Меня рукой — я в страхе подхожу.
И вот, мне царь вручает скипетр свой,
И уступает место на престоле,
И диадему мне передает.
Оттуда я узрел весь круг земной,
И то, что под землей, и что над небом,
И звезды падали к моим ногам,
И я считал их — я число их ведал
И строил их в порядок боевой.
И в ужасе от сна я пробудился
Здесь мы имеем, очевидно, образ божественного трона с воцарением второй фигуры на троне рядом или даже на месте Древнего. В контексте иудаизма второго храма, "если мы найдем фигуру отличную от Бога, и сидящую на Божьем престоле, то мы должны видеть это как одно из самых мощных богословских символических средств включения такой фигуры в Божественное единство". [51] следуя этому принципу, мы видим, что в этом тексте Моисей стал Богом. Не такая уж невозможная мысль для еврея, который жил задолго до Иисуса. Если Моисей мог быть Богом в одном варианте еврейского религиозного воображения, тогда почему бы Иисусу не быть в другом?
51
Richard Bauckham, "The Throne of God and the Worship of Jesus," in The Jewish Roots of Christohgical Monotheism: Papers from the St. Andrews Conference on the Historical Origins of the Worship of Jesus, ed. Carey C. Newman, Supplements to the Journal for the Study of Judaism (Boston: Brill, 1999), 53. See too Charles A. Gieschen, Angelomorphic Christology: Antecedents and Early Evidence, Arbeiten Zur Geschichte Des Antiken Judentums und Des Urchristentums (Leiden: Brill, 1998), 93-94
Евреи, во времена Иисуса, ждали Мессию, который был бы и человеком, и Богом, и кто был бы Сыном Человеческим, идея, которую они извлекли из Даниила 7. Почти вся история Христа — с различными вариациями–встречается в религиозных идеях некоторых евреев, которые даже не знал об Иисусе. Иисус, для своих последователей, воплотил идею Христа; Христос не был изобретен, чтобы объяснить жизнь и смерть Иисуса. Варианты этого повествования, истории о Сыне Человеческом (которые позже назвали христологии), имели широкое распространение среди иудеев до пришествия Иисуса; Иисус «принял» роль, которая существовала до его рождения, и поэтому так много евреев были готовы принять его как Христа, как Мессию, Сына Человеческого. Такой взгляд на вещи совершенно противоположен научной традиции, которая предполагает, что христология была создана после того как Иисус пришел, и для того, чтобы объяснить его потрясающую «карьеру» на «должности»: