Еврейские Евангелия. История еврейского Христа
Шрифт:
28 Здесь конец слова. Меня, Даниила, сильно смущали размышления мои, и лице мое изменилось на мне; но слово я сохранил в сердце моем.
Евреи, противники позиции Афраата четко парировал: «если божественный является небесным существом или младшим Богом, то как он может подвергаться угнетению Селевкидского царя, который заставляет его отказаться от своих святых дней и его прав в течение трех и полтора года? Абсурд! Сын Человеческий должен быть символ детей Израиля»
Аргументы обеих сторон правильные. Как мы только видели, само видение Даниила, кажется, требует, чтобы мы понимали "один, как Сын Человеческий" как вторая Божественная фигура. Расшифровка видения в конце главы как ангельской, кажется, столь же четко интерпретировать "один подобный Сыну Человеческому" в качестве коллективного земной фигуры, Израиля или праведников Израиля. Неудивительно, что комментаторы спорят до сих пор. Сам текст представляется дом, разваливающийся на части. Ответ на этот вопрос заключается в том, что автор книги Даниила, который имел видение Даниила, прежде чем он хотел подавить древние свидетельства более чем единого Бога, используя аллегорию, чтобы сделать так. В этом смысле богословские споры, которые, как мы думаем, существует между иудеями и христианами уже были внутри еврейской полемики задолго до Иисуса.
Древние еврейские читатели вполне могли бы рассуждать так же, как отец Церкви Афраат, поскольку
17
For a study of the ubiquity of this pattern, see Moshe Idel, Ben: Sonship and Jewish Mysticism, Kogod Library of Judaic Studies (London: Continuum, 2007).
Мессия—Христос существовал как еврейская идея задолго до того, младенец Иисус родился в Назарете. То есть, идея второго Бога как наместника Бога Отца, является одной из старейший богословских идей в истории Израиля. Дан 7 -пожалуй является самым древним из религиозных видения Израиля, которые мы можем найти. Точно так, когда мы видим кусок древней римской стены, встроенной в современное римское здание, позволяет нам увидеть что древний Рим жив и функционирует в настоящее время, так и этот фрагмент древних знаний включен евреями за столетие перед Иисусом и далее оживает в настоящее время, как этот кусочек древнего мифа.
Остальное, как говорится, является Евангелие. Но дело в том, что эти идеи не были новыми в то время, когда Иисус появился на сцене. Они являются одними из самых ранних идей о Боге в религии израильтян, сравнимый с древними отношения между богами Эль и Ваал, в котором "Ваал приближается в своей сияющей грозовой тучей, а Эль — это трансцендентный Бог". [18] Эль, древний Бог неба всех Хананеев (его имя значит просто "Бог" на библейском иврите), был Богом справедливости, в то время как его младший соратник Ваал, для большинства Ханаанеев, но не израильтяне, которые называли его Яхве, был Богом войны. В библейской религии, дабы образовать более совершенное единобожие, эти два божества были объединены в одного, что было не совсем легко. Израильтяне были частью того древнего сообщества Ханаана, которое было дифференциировано, в какой–то степени, разными представления о Боге, которые они разработали через свое историческое существование. Идею о двойственности в Боге, однако, не было легко отбросить, как бы некоторых вожаки не стремились это реализовать. Бог, который существует очень далеко, создает–почти неизбежно–необходимость ближнего Бога, Бог, который судит нас требует почти неизбежно Бога, который будет бороться за нас и защищать нас (пока второй Бог полностью подчиняется первому, принцип единобожия не нарушается).
18
Frank Moore Cross, Canaanite Myth and Hebrew Epic (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1973), 43.
В реконструированном реликте религиозного прошлого Израиля, который мы находим в двух тронах Теофании пророка Даниила 7, было что то, несомненно, тревожное. Некоторые евреи древности, например, автор книг Даниила во втором веке до н. э, но как мы знаем, были и другие евреи, которые приняли искренне, или просто по наследству, двойственность Бога Израйля: старый Ветхий Днями и молодой человек, движущейся на облаках. Они стали прародителями движения Иисуса и его последователей.
Два престола в Апокалипсисе Даниила указывает на очень древние представления в религии Израиля, в котором Эль — был небесный Бог правосудия и Ваал — молодой всадника на облаках, Бог бури и войны, которые не слились ещё, как это имеет место в Библии. [19] Я нахожу все это правдоподобным, что эти весьма значительные пассажи — признаки религиозной традиции, которые дали начало понятию Божественного Отца и Божественного Сына, которые мы находим в Евангелиях.
19
Readers of modern Hebrew will surely find Yisra'el Knohl, Me—Ayin Banu: Ha—Tsofen Ha—Geneti Shel Ha—Tanakh [The Genetic Code of the Bible] (Or Yehudah: Devir, 2008), 102-13, of interest here. Especially riveting is Knohl's idea that YHVH was represented by a golden calf insofar as he was understood as the son of El, who was a bull.
Взяв видение двух тронов вне контекста Даниил 7, в целом мы находим несколько важных элементов:
(1) Есть два трона;
(2) Есть две божественные фигуры, один, очевидно старый и, один молодой;
(3) Молодой — Спаситель (Redeemer ) и вечный правитель мира. [20]
Конечно, было бы неверно утверждать, я думаю, что если даже само понятие Мессия/Христос ещё здесь отсутствует, то очевидно присутствует понятие Божественного посланца, Божественного Царя над землей, и это имеет большой потенциал для понимания развития идеи Мессия/ Христа в позднем иудаизме (в том числе и христианство, конечно). Во- вторых — фигура Бога Искупителя (Redeemer), на мой взгляд, берётся из более ранней истории религии Израиля. После того, как Мессия был объединен с более юной Божественной фигурой, что мы находим в Даниила 7, потом стало естественным приписать ему термин "Сын Божий". Древний Хозяин трона и другой молодой в человеческом обличии. Старший облекает молодого собственной властью на вечно на земле, и передаёт ему скипетр. Что может быть более естественным, потом, чем применить к нему титул "Сын Божий", Мессия в роли Давида царя Израиля, и понимая его буквально, как равную по божественности фигуры — Ветхий Днями и Сын Человеческий?
20
After the rabbis, I have found only Sigmund Olaf Plytt Mowinckel, He That Cometh: The Messiah Concept in the Old Testament and Later Judaism, trans. G. W. Anderson (Oxford: B. Blackwell, 1956), 352, emphasizing this point sufficiently, but, of course, since the literature is massive, I may (almost certainly have) missed others.
Таким образом, Сын Человеческий стал Сыном Бога, и "Сын Бога" стало именем для Божественной природы Иисуса и все без какого–либо разрыва с древней Еврейской традиции.
Богословие Евангелия, далеко
Одним из самых важных источников, которые мы имеем для самых древних этапов религия Израиля — это некоторые эпические тексты о богах Ханаана, которые были найдены в археологических раскопках в местечке Рас—Шамра (древний Угарит) в начале двадцатого века. Эти мифы выявили очень богатую древнюю Ханаанскую мифологию, особенно разработанные легенды о богах Эл и Ваал а их соперничество за наложниц. Хотя, конечно, израильская ветвь Ханаанейской группы частично определилась через отказ от этой мифологии, большая часть сюжетов, которые мы находим в текстах израильских пророков, псалмов и других библейских поэтических тексты лучше всего освящается (понимается) через сравнение с этими древними текстами. Эти фрагменты древнего эпоса, попавшие в Библию, свидетельствуют также о существовании древних израильских версий этих эпосов и мифологии. Йельский ученый богословия Дж. Коллинз подвел основные пункты сравнения Даниила 7 с Хананеянкими (Угаритскиими) представлениями. [21] Как он утверждает, "что важно — это модель отношений," [22] а именно, тот факт, что у Даниила есть две богоподобные фигуры, один старый и один молодой, младший возносится на облаках, и он получает вечное владычество. [23] Коллинз подчеркнул, что "мифологическое сходство между отношением Ветхого Днями и Сына Человеческого, с одной стороны, и Эль и Баал с другой, вписывается в более широкий вывод о том, что старый материал живёт в традициях Израиля и Иудеи." [24]
21
Following the argument made originally by Emerton, "Origin."
22
John J. Collins, Daniel: A Commentary on the Book of Daniel, Hermeneia (Minneapolis: Fortress Press, 1993), 291.
23
I have modified Collins's original list of such patterns in two ways. I have dropped the comparison with the sea, since I believe that the sea vision and the Son of Man vision were once two separate elements, and I have emphasized the differential ages of the two divine figures, which seems to me crucial for understanding the pattern of relationships here.
24
Carsten Colpe, "Ho Huios Tou Anthropou," in Theological Dictionary of the New Testament, vol. 8 (Grand Rapids, MI: Eerdmans, 1972), 8:400-477.
Наиболее убедительной реконструкции, показывает, что в древней религии Израиля, Эль был главным «высоким» Богом Ханаана, в то время как Яхве, похожий на Ваала, был божеством небольшой группы южных Ханаанеский евреев, для которых Эль был очень далеким и неизвестным Богом. Когда группы объединились в Израиль, [25] YHVH (израильская версия Ваала), стал приравниваются к Эль как высокому Богу и их атрибуты объединились в один двойной Бог, причём воинственные характер взят от YHVH. [26] Таким образом, древний Эль и YHVH (в рамках парадигмы отношений между Эль и молодой бог воины севера Ваал) [27] слились в какой–то момент в начале истории израильско–ханаанейской, произведя довольно напряженный и неустойчивый монотеизм. [28] Это слияние не было совершенным союзом. Эль и YHVH были очень разные и в некотором смысле у них были антитетических функций, и я предполагаю, что это дало остаток, в котором некоторые из характеристик молодого божества всегда имели потенциал отколоться опять в ипостаси (или даже отдельного Бога) [29] Эта напряженность и расщеплённость проявляется в традиции Даниэля 7. Богоявления, где мы видим нового молодого Бога, по–видимому, безымянного, пока он не приходит, чтобы быть Иисусом–или Энохом [30] В средневековом раввинском гимне эта напряженность сохранена YHVH это "и Древний на день суда и Молодой на день войны."
25
Ronald Hendel, "The Exodus in Biblical Memory," in Remembering Abraham (Oxford: Oxford University Press, 2005), 57-75.
26
Cross, Canaanite, 58. See also David Biale, "The God with Breasts: El Shaddai in the Bible," History of Religions 21, no. 3 (February 1982): 240-56, and Mark S. Smith, The Early History of God: Yahweh and the Other Deities in Ancient Israel, 2nd ed. with a foreword by Patrick D. Miller, Biblical Resources Series (Grand Rapids, MI: William B. Eerdmans, 2002), 184.
27
This explanation of Bacal and YHVH as rivals for the young God spot might be taken to explain better the extreme rivalry between them manifested in the Bible
28
Smith, Early History of God, 32-33. Cross, in contrast, had argued that YHVH was originally a cultic name for 'El used in the south; YHVH eventually splits off from and then ousts 3E1 (Cross, Canaanite, 71).
29
A similar explanation, mutatis mutandis, might, just might, help to understand the place of JJokhma, Lady Wisdom, as a virtual consort to God in Proverbs 8 and her connections with Ashera, for which see Smith, Early History of God, 133.
30
It is here that I part company most decisively with Otto Eissfeldt, "El and Yahweh," Journal of Semitic Studies 1 (1956): 2 5 - 37, and Margaret Barker, The Great Angel: A Study of Israel's Second God (London: SPCK, 1992).