Эвридика

Эвридика

Пер. Е. Бабун

По изданию "Ж. Ануй - Пьесы" в 2х тт., т.1, М. "Искусство", 1969

Действие первое

Буфет провинциального вокзала. Претензия на роскошь, все обветшалое, грязное. Мраморные столики, зеркала, диванчики, обитые потертым красным плюшем. За кассой на чересчур высоком табурете, подобно Будде в алтаре, восседает кассирша с пышным пучком и огромным

Перед поднятием занавеса слышны звуки скрипки. Это Орфей тихонько играет в уголке; рядом, перед двумя пустыми стаканами, отец, погруженный в какие-то грошовые расчеты. В глубине сцены с отсутствующим видом сидит единственный посетитель – молодой человек в плаще, в надвинутой на глаза шляпе. С минуту еще звучит музыка, потом отец поднимает голову и смотрит на Орфея.

Отец . Сынок!

Орфей (не прекращая игры). Да, папа?

Отец . Надеюсь, сынок, ты не заставишь старика отца собирать деньги в вокзальном буфете?

Орфей . Я играю для себя.

Отец . В буфете, где всего один посетитель, да и тот притворяется, что не слушает. Трюк известный. Сначала притворяются, что не слушают, потом, когда протягиваешь тарелку, притворяются, что не видят, ну а я притворяюсь, что не вижу, что они притворяются.

Пауза. Орфей играет на скрипке.

Неужели тебе и вправду доставляет удовольствие пиликать на скрипке? Просто удивляюсь, ты - музыкант, а все еще любишь музыку? Я вот побренчу в пивной для болванов, которые режутся в карты, и одно у меня желание…

Орфей (не переставая играть). Отправиться в другую пивную самому резаться в карты.

Отец (удивленно). Пожалуй, что и так. Откуда ты знаешь?

Орфей . Представь себе, вот уже двадцать лет, как я догадываюсь об этом.

Отец . Двадцать лет! Ну, ты преувеличиваешь. Двадцать лет назад у меня еще был талант. Как летит время… Двадцать лет назад я играл в симфоническом оркестре, чудесная была пора. Кто бы мог подумать, что твой отец будет таскаться с арфой по террасам кафе, кто бы мог подумать, что я докачусь до такого - буду обходить публику с тарелочкой!

Орфей . Мама твердила это всякий раз, как тебя прогоняли с места…

Отец . Твоя мать никогда меня не любила. Да и ты тоже. Тебе бы только меня унизить. Но не воображай, пожалуйста, что я вечно буду все сносить. Ты знаешь, что меня пригласили арфистом в казино в Палавас-ле-Фло?

Орфей . Да, папа.

Отец . И я отказался, потому что там не нашлось места скрипача для тебя?

Орфей . Да, папа. Вернее, нет, папа.

Отец . Нет, папа? Почему это - нет, папа?

Орфей . Ты отказался потому, что плохо играешь на арфе и знаешь, что тебя выгнали бы на другой же день.

Отец (обиженно отворачивается). Я и отвечать-то тебе не желаю.

Орфей снова берется за скрипку.

Ты опять за свое?

Орфей . Да. Тебе мешает?

Отец . Я сбиваюсь со счета. Восемью семь?

Орфей . Пятьдесят шесть.

Отец . Ты уверен?

Орфей . Да.

Отец . Как странно, а я-то надеялся, что шестьдесят три. Ведь только что у нас было восемью девять - семьдесят два… Знаешь, сынок, денег осталось совсем мало…

Орфей . Знаю.

Отец . Это все, что ты можешь сказать?

Орфей . Да, папа.

Отец . А ты подумал о моих сединах?

Орфей . Нет, папа.

Отец . Ну что ж. Я привык. (Снова погружается в подсчеты.) Восемью семь?

Орфей . Пятьдесят шесть.

Отец (с горечью). Пятьдесят шесть… Заладил свое. (Перестает считать и закрывает записную книжку.) Мы неплохо поужинали сегодня вечером, и всего на двенадцать франков семьдесят пять сантимов.

Орфей . Да, папа.

Отец . А вот салат ты заказал зря. Выбирал бы умнее, тебе бы дали его на гарнир, а вместо салата разрешили бы взять второй десерт. В дешевых ресторанчиках всегда выгоднее брать два десерта. Ломтик торта - прямо объедение… Видишь ли, по правде говоря, сегодня на эти двенадцать франков семьдесят пять сантимов мы поужинали лучше, чем вчера в Монпелье на тринадцать с полтиной, хоть заказывали там по карточке… Ты скажешь, что у них настоящие салфетки, а не бумажные, как здесь. Что верно, то верно, в том заведении умеют пустить пыль в глаза, но, в конце концов, оно ведь не из лучших. Ты заметил, они взяли с нас за сыр три франка? Хоть бы дали на выбор, как в настоящих больших ресторанах, куда там! Однажды, сынок, меня пригласили в ресторан Поккарди, тот, что на бульваре Итальянцев. И мне принесли на выбор…

Орфей . Ты об этом уже раз десять рассказывал, папа.

Отец (обижен). Ну что ж, как угодно, можешь не слушать.

Орфей снова берется за скрипку.

(Через минуту ему становится скучно, и он перестает дуться.) Послушай, сынок, ты играешь что-то ужасно грустное.

Орфей . Я и думаю о грустном.

Отец . О чем же ты думаешь?

Орфей . О тебе.