Европа, тюрки, Великая Степь
Шрифт:
Григорис — Георгий
Почему именно эти звуки заинтересовали меня? Поясню. Фавст Бузанд назвал проповедника Григорисом, я предположил, что это светское имя юноши, хотя и переделанное позже на греческий лад. Другим (то есть церковным) оно не могло быть. Тюрки назвали его Джарганом, что созвучно словам «отважный», «храбрый до безрассудства». Такое прозвание явно имело смысл — только отважный пойдет в стан превосходящего врага и будет там проповедовать свои идеи и веру.
«Григорис» и «Джарган» — сходства на первый взгляд немного. Однако при написании латинскими и греческими буквами имена выглядят почти одинаково и читаются тоже одинаково. (Напомню, окончание «-ис» в имени Григорис — дань более поздней греческой моде).
Возможно и другое, подумал я, — имени Георгий тогда просто не существовало, оно могло появиться после смерти проповедника. Равно как и другие его имена: Джирджис, Гюргий, Юрий, Егорий, Юрай, Иржи, Джордж, Геворг, Ежи, Георг, Уастыржи… Имен, действительно, много, но все они (что должно бы удивлять, а не удивляет!) относятся к одному человеку.
Однако первыми в этом ряду я поставил «Григорис» и «Джарган»… Так мне казалось правильнее еще и потому, что византийский император Константин Великий, закладывая знаменитый храм святого Георгия, поначалу дал ему имя Григория.
Едва ли ни первым начинанием Константина — союзника кипчаков! — стал храм в честь святого Григория. Но с VI века за храмом закрепилось имя Георгия. Почему? Историки полагают, что «под влиянием разраставшегося культа Победоносца не только в рукописях, но и на деле храмы, построенные первоначально в честь Григория, переименовывались сперва в простом народе, а потом и в официальных сферах». [99] Возможно… И тем не менее первоначально древние храмы святого Георгия носили в Европе имя Григория — Григориса! Действительно, почему? Любопытно, до VI века церковные деятели оставляли за собой имя, полученное при крещении, то есть светское имя. Первым, кто нарушил эту традицию и сменил себе имя, был римский епископ Иоанн II (533–535 годы папства). В миру его звали Меркурий и, став папой римским, он посчитал свое имя непристойно языческим. С тех пор и поныне в церемониал избрания папы римского вошел обычай: декан кардинальской коллегии, убедившись, что избранный согласен занять трон в Ватикане, задает ему вопрос: «Какое имя ты хочешь принять?» Значит, только с VI века в христианстве появилась традиция менять светские имена на церковные. И возможно, смена именно в VI веке светского «Григорис» на церковное «Георгий» не была чем-то неожиданным — ни для людей, ни для храмов, носящих имена святых людей. Мою растущую надежду подкрепляли и другие доводы… Например, само имя Георгий. В истории древнего мира оно неизвестно. В пору спросить, а было ли оно вообще? Первое его упоминание я встретил у Геродота, который сообщал о скифах-георгой — жителях степной страны Герры. Больше о «георгиях» никто среди греков, кажется, не упоминал и их именем себя не называл.
99
Кирпичников А. И. Указ. соч. С. 63.
Но в период раннего средневековья на Кавказе, а затем в Византии «Георгий» постепенно вошел в моду даже в царствующих династиях. Довольно неожиданный всплеск интереса… Откуда? А не из Степи ли, где это имя всегда почитали?..
Косвенно на степное происхождение имени Георгий указывает и то, что за всю (!) историю папства не было ни единого папы римского с именем Георгий. Варварское же имя! А все варварское там с известной поры не уважалось.
Эти наблюдения позволяют, если не утверждать, то надеяться, что имя Георгий все-таки степное, кипчакское. Вернее, европейская версия тюркского имени Джарган или Гюрджи. Иначе — почему Грузию (Землю святого Георгия) в Европе называют «Джорджия»? [100] Или — почему европейцы говорят «Сан-Джордж» о городах и храмах, названных в честь святого Георгия… Должно же быть этому какое-то объяснение? Пусть не мое, другое.
100
Тема Грузии требует специального исследования. Когда и почему Иверию назвали Грузией? Мне не удалось найти работы ученых на эту тему. Можно предположить, что новое название возникло в XI веке — при правлении Давида Строителя, который пригласил к себе кипчакских воинов. До сорока тысяч их семей переселилось тогда в Закавказье. Они составили костяк армии царя Давида и объединили разрозненные княжества в единое царство… Святой Георгий объединил их!
Георгий почитался и у кипчаков, и у жителей Иверии. Духовная близость этих народов, несомненно, была и раньше, с принятия христианства жителями Иверии. Из-за географических условий их отношения развивались не так быстро, как с Кавказской Албанией. Но и на монетах Иверии появился равносторонний крест — точный образец тенгрианского. Были и храмы крестообразной формы с шатровой архитектурой. Почитание святого Георгия сблизило в Иверии прибывших кипчаков с местными народами. Иверия по-тюркски с тех пор называется — «Гюрджи», что значит Земля святого Георгия (См., например: Цинцивадзе Г. И. Церковно-духовные связи Грузии с Киевской Русью // Тысячелетие крещения Руси. Международная церковная конференция «Богословие и духовность». Москва, 11–18 мая 1987 года. Т.1. Ч. IV. М. 1989. С. 65).
Теперь многое из истории тех лет становится понятным. Например, почему именно в Гюрджи скрывался молодой кипчакский хан Кончак, который что-то не поделил с русским князем Игорем. Почему грузинская царица Тамара была похоронена у нас в Дагестане (около кипчакского селения!). Или — почему именно в Гюрджи слал гонцов с пучком степной полыни (емшана) кипчакский хан Сырчан, желая вернуть своего брата Отрока:
Ему ты песен наших спой, Когда ж на песнь не отзовется, Свяжи в пучок емшан сухой И дай ему — и он вернется.Как же много переплелось в истории народов!
…С таким вот нехитрым багажом прибыл я в Дагестан, в город Дербент. Что скрывать, обилие исторических памятников и всеобщее безразличие к ним обескуражили. Настроение портилось день ото дня: куда бы ни шел, рано или поздно упирался в стену холодного равнодушия, скрытой насмешки.
Помог случай в лице одного очень молчаливого человека, он знал мои прежние очерки в журнале «Вокруг света». Вот истинный горец, достойный самого глубокого уважения. Вопросов не задавал, а с улыбкой сделал все, как нужно.
Но сначала, конечно, щедро угостил меня в своем уютном саду. Что делать — обычай. И я не спеша, как положено гостю на Кавказе, расспрашивал о Дербенте, об окрестностях города, о новостях, а потом осторожно спросил о селении с интересующим меня названием.
— Да вон оно. На вершине, — спокойно сказал Хасплат и кивнул в сторону горы, прямо напротив беседки, где мы обедали.
Я не поверил своим ушам. Честное слово, удар молнии выдержал бы легче. Думал, шутит Хасплат. Не бывает так. Но Хасплат не шутил, откуда быть шуткам, если я ему еще ничего не рассказал о своих поисках. Селение Джалган располагалось на вершине самой высокой горы. Это поразительно совпадало с древними (апокрифическими) текстами, описывающими место захоронения святого Георгия. Совпадало оно и с традицией тюрков, которая отличала их еще на Алтае… Все сходилось. Чтобы скрыть волнение, постарался продолжить прерванное застолье, а не получалось. И тогда я рассказал Хасплату свою тайну, которая, похоже, переставала быть тайной.
Без вины пострадавший Диоклетиан
Святой Георгий к тому времени был очень близок мне, я мог часами рассказывать о нем, о его времени. Не последнюю роль в этом сыграла книга профессора А. И. Кирпичникова, написанная в прошлом веке. Называется она «Святой Георгий и Егорий Храбрый». Моя настольная энциклопедия: подробнее и точнее о святом Георгии не написал еще ни один исследователь. Кирпичников собрал и проанализировал едва ли не все, что известно в мире о святом Георгии. В итоге многолетней работы он пришел к однозначному выводу: «официальные» знания о подвиге святого — не более чем миф. Они далеки от реалий.
Не совпадает многое, вернее, все. Согласно «официальной» версии, погиб Георгий в 303 году во время кровавых гонений на христиан, устроенных римским императором Диоклетианом: после пыток святому воину отрубили голову. Однако на самом деле так не могло быть! [101] Чтобы доказать это, мне пришлось погрузиться в литературу времен Диоклетиана.
Он прожил редкую жизнь: родился в семье раба, получившего вольную, но родился в рубашке — судьба провела его по жизни до трона императора. Еще в молодости он славился мудростью, избегал лишней крови — слово уважал не меньше, чем меч. Двадцать с лишним лет огромная Римская империя прислушивалась к его тихому, но твердому голосу. Говорить о его «неравнодушии» к христианам даже нет повода — за двадцать лет правления у него не было ни одного конфликта на религиозной почве. [102] Империя при Диоклетиане жила своей веками размеренной жизнью: подавляла, примиряла, завоевывала. К христианам, которые собой ничего опасного не представляли, он относился не лучше и не хуже, чем, например, к митраистам, халдейским астрологам или носителям других верований (их немало было в империи), — спокойно. Христиане даже занимали высокие должности при дворе. И — ничего.
101
Очень обстоятельно, на наш взгляд, данный вопрос проанализировал А. П. Лебедев в своей книге (см.: Лебедев А. П. Эпоха гонений на христиан. СПб., 1904). Разбору деяний Диоклетиана предшествует замечание автора об источниках сведений: «Такими источниками служат: 1. Восьмая книга церковной истории Евсевия… Эту книгу писал Евсевий, как современник, видевший гонения Диоклетиана. 2. Сочинение Евсевия „О палестинских мучениках“. Это сочинение излагает сведения о событиях гонения. 3. Сочинение Лактанция о смерти гонителей. Оно написано современником, жившим в Никомидии, тогдашней столице, где жил и сам Диоклетиан. Сведения, сообщенные сочинением, вообще достоверны…»
Ни в одной из этих работ (а ими список не ограничивается) нет даже упоминания о Георгии.
Книга А. П. Лебедева позволяет увидеть взаимоотношения христиан и Диоклетиана глазами очевидцев. Евсевий пишет: «Не только лица частные могли свободно принадлежать к христианскому обществу и открыто заявлять о своем христианском исповедании, но даже императорские чиновники и лица военные пользовались подобною же свободою касательно исповедания христианства» (Там же. С.137).
«Благонадежность Диоклетиана к христианам была так велика, что возникала мысль: не перейдет ли он и совсем к христианам?» (Там же. С. 142).
Говоря о святом Георгии, стоило бы упомянуть имя Марцелла, которое мало что скажет читателю. Судя по всему, его история легла в основу официального жития святого Георгия. Этот сотник-христианин отказался от участия в празднованиях дня рождения императора, он сбросил с себя воинские знаки, сказав, что как христианин не может больше оставаться на службе. За это его осудили на казнь… Другие, сходные с историей святого Георгия трагедии в Римской империи тогда не зафиксированы (Там же. С. 155).
Поразительным выглядит и то, что ни один древний автор прямо не называл причину гонений на христиан. Видимо, позднее редакторы и цензоры хорошо поработали с текстами. Лишь Евсевий сообщает о мятеже, возникшем на границе с Арменией, и о том, что дважды пресекались попытки поджечь дворец императора.
102
Исключение составили лишь случаи, когда религиозные взгляды угрожали безопасности Римского государства. Так было, например, с указом против чародеев и манихеев. Манихейство как религиозная секта, возникшая в Персии, вызывало опасение у Диоклетиана. По его мнению, оно открывало дорогу для политического влияния персов в Римской империи.
Так продолжалось до 303 года, пока не начались волнения. Зачинщиками беспорядков выступили христиане, а потому в феврале 303 года в Риме вышел указ, лишавший бунтовщиков гражданских прав. Казней не было, только поражение в правах. Потом еще два указа: один — «религиозной» природы, другой — об изоляции проповедников, призывающих к восстанию.
Это была естественная реакция Рима на мятеж в подвластной ему Армении. В возбуждении мятежа подозревались христиане, и другой реакции на их действия быть не могло. (Армения, где христианство, став официальной религией, превращалось в политическую силу, вообще очень беспокоила прозорливого Диоклетиана.) Мудрым император остался и на этот раз — новым своим указом он помиловал бунтовщиков. Его добрый жест противники проигнорировали. В 304 году беспорядки уже приняли угрожающий характер: никчемные слова смолкли — заговорили топоры палачей… Но преследовали не за веру, а за «революционную деятельность» — за измену, за подстрекательство к мятежу… А в какой стране власти предержащие поступали иначе? Документы показывают, что кровавые гонения начались в Риме через год после «официальной» даты казни Георгия… Несуразица? Нет, лишь ее начало. Но одно это уже позволяло усомниться в справедливости официальной версии!
В книгах Евсевия, Лактанция и других современников Диоклетиана нет и слова о Георгии, о его мученической кончине. Среди подвергшихся гонениям (их имена упоминаются!) Георгия не было! Из сообщений очевидцев явствует, что Диоклетиан даже не слышал имени Георгия… Выходит, прав профессор Кирпичников, который поразился заметной вольности «официальных» повествований о святом.
Тогда справедлив вопрос — кто же мучил Георгия? Кто повел его на смертную казнь? Ответ известен. Он записан в древней рукописи IV–V веков, в уже упоминавшемся мною палимпсесте. Там ясно сказано: мучителем святого Георгия был персидский правитель Дадиан. Из этой, самой древней рукописи о Георгии, что сохранилась в Европе, никогда не делали тайны! Фавст Бузанд тоже указывает это имя.