Европа в войне (1914 – 1918 г.г.)
Шрифт:
Если безнадежной либеральной пошлостью веет от надежд Ллойд-Джорджа и иных на либеральное «просияние ума» у правителей России под самодовлеющей силой поражений, то ребяческим заблуждением было бы, с другой стороны, заключать, на основании ложно истолкованного «русско-японского» опыта, об автоматически-революционизирующем воздействии военных поражений на массы. Именно гигантские размеры нынешней войны могут – при ее неопределенно-затяжном характере – надолго подрезать крылья всему общественному развитию, а стало быть, в первую голову – революционному движению пролетариата.
Отсюда вытекает необходимость борьбы за скорейшее прекращение войны. Революция не заинтересована в дальнейшем накоплении поражений. Наоборот, борьба за мир является для нас заветом революционного самосохранения. Чем могущественнее пойдет мобилизация трудящихся против войны, тем полнее опыт поражений будет политически учтен рабочим классом, тем скорее он превратится в побудительную силу революционного движения.
«Наше Слово» NN 174, 179, 180, 26 августа, 1, 2 сентября 1915 г.
Л. Троцкий. УМУ НЕПОСТИЖИМО
«La Bataille Syndicaliste» [158] сообщала на днях, что известный голландский социалист Ван-Коль [159] вывез из своего недавнего пребывания в России в своем роде достойное внимания сведение: у жены бывшего военного министра Сухомлинова состоял в любовниках немецкий шпион, который, соединяя полезное с приятным, располагал не только спальней министра,
158
«La Bataille Syndicaliste» – французская газета, орган Всеобщей Конфедерации Труда. Вместе с «L'Humanite» газета вела кампанию против объявления империалистской войны. 27 июля 1914 г. в газете был напечатан манифест Всеобщей Конфедерации Труда, призывавший рабочих Парижа к антивоенной демонстрации: «Бельвилль, Монмартр, Менильмонтан, Сен-Антуан, Монпарнас, – говорилось в манифесте – все кварталы и предместья Парижа, покажите, что вы не отреклись от ваших прежних традиций. Пусть народный поток, вырвавшийся из предместий, зальет сегодня вечером все центральные кварталы и потопит бессмысленные шовинистические прокламации. Это наш единственный залог мира». Однако, вскоре после начала мировой войны, газета заняла ярко выраженную патриотическую платформу, призывая французский рабочий класс вести войну до победного конца. В октябре 1915 г. газета прекратила свое издание.
159
Ван-Коль – голландский социалист – см. т. VI, прим. 6.
И чего только смотрит Алексинский? Уму непостижимо!
«Наше Слово» N 224, 26 октября 1915 г.
Л. Троцкий. «LES RUSSES D'ABORD!»
Во вчерашнем номере «La Guerre Sociale» недремлющий Густав Эрве снова требует «четверного» десанта на балканский полуостров. «Les Russes d'abord!» Первым делом русские! Необходимо, чтоб они немедленно высадили свои войска на черноморское побережье Болгарии. Мало того: необходимо, чтоб эти войска имели во главе своей «des Popes et les icones de Kiew» (попы и святые киевские иконы). Мы не знаем, вдохновляется ли г. Эрве в своем проекте опытом русско-японской войны, во время которой, как памятно, святые иконы занимали в русском военном обозе солидное место. Опальный генерал Драгомиров [160] тогда говаривал даже: «Они нас ядром, а мы – молебном!..». Но если язычников-японцев нельзя было пронять киевскими святынями, и если православный ладан вряд ли пригоден против протестантских удушливых газов, то совсем иначе обстоит, разумеется, дело с православными братьями-болгарами, и, предлагая пополнить нехватку амуниции соответственным количеством икон, глубокий знаток славянской души, пожалуй, совершенно прав.
160
Драгомиров – русский генерал, участник русско-японской войны – (см. т. II, ч. 2-я, прим. 1.)
Но так как неверие сделало пагубные завоевания и на Балканском полуострове, то было бы непростительно ограничиваться использованием одних только истинно-русских ресурсов. Освободительный характер войны должен найти свое выражение наряду с ее православным духом: было бы поэтому необходимо во главе французского отряда поставить группу бывших антимилитаристов, вооружив их декларацией прав человека и гражданина. [161] Английский десант мог бы выступать под знаменем Magna charta libertatum (Великой хартии вольностей). [162] Наконец, в целях воздействия на балканских социал-демократов, упорствующих в классовых заблуждениях, было бы прямо-таки необходимо организовать добровольческий отряд циклистов из социал-патриотических лоботрясов, вооружив их плехановским посланием к болгарскому народу.
161
«Декларация прав человека и гражданина» – была принята Учредительным Собранием Великой Французской Революции 21 августа 1789 г. Декларация, состоявшая из 17 статей, прежде всего провозглашала принципы народного суверенитета, всеобщего равенства и гражданских свобод: «Закон есть выражение общей воли. Все граждане имеют право участвовать в составлении закона лично или через своих представителей». «Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах». «Закон должен быть одинаков для всех…» Статья 2-я Декларации гласила: «Цель всякого политического союза есть сохранение естественных и неотчуждаемых прав человека. Права эти суть: свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению».
Классовый (буржуазный) характер Декларации ярко выражен в следующей статье, провозглашающей неприкосновенность частной собственности: «Права собственности ненарушимы и священны, никто не может быть лишен их иначе, как в силу очевидных требований общественной необходимости, законным порядком предусмотренной, и не иначе, как под условием предварительного справедливого вознаграждения».
В 1791 г., в момент подъема революционного движения, к Декларации была присоединена еще одна статья, более решительно подчеркивающая основные революционные завоевания: «Не существует больше ни дворянства, ни пэрства, ни наследственных отличий, ни сословных отличий, ни феодального строя, ни вотчинного суда, ни каких-либо титулов, званий и преимуществ, из них вытекавших».
Провозглашая «общечеловеческие, внеклассовые, национальные» права, авторы Декларации стремились привлечь на сторону буржуазии весь угнетаемый и эксплуатируемый народ.
162
Хартия вольностей – см. т. IV, прим. 34.
Современная война основана на искусном комбинировании всех родов оружия. Мы выражаем свою твердую уверенность в том, что если сочетать воедино киевские иконы и республиканские декларации, попов и анти-милитаристов и прибавить к этому плеханизированного для балканских нужд кантианства, результат получится совершенно неотразимый.
«Наше Слово» N 210, 7 октября 1915 г.
Л. Троцкий. СЛОВО ЗА «ПРИЗЫВОМ»
Мы уже сообщали на днях о гениальном плане высадки в Варне попов с киевскими иконами. Это было, как помнят наши читатели, несравненной идеей Густава Эрве. Но Клемансо разошелся со своим недавним отголоском не только насчет целесообразности салоникской экспедиции, но и насчет характера будущей русской высадки на болгарское побережье. О попах и об иконах Клемансо не говорит ни слова, зато он категорически требует, чтобы во главе десанта стал сам царь, и сегодня опять предсказывает полную дезорганизацию болгарской армии, как только она столкнется грудь к груди с нашим венценосцем.
Вопрос, по нашему мнению, очень серьезный: попы с иконами или Николай II? [163] Мы считаем совершенно недопустимым дальнейшее молчание по этому поводу «Призыва». [164] Его голос должен быть услышан в этот критический час!
«Наше Слово» N 224, 26 октября 1915 г.
Л. Троцкий. >СВОИМ ПОРЯДКОМ
В любезном отечестве события совершаются своим порядком.
Чтоб ярче ознаменовать, насколько новый министр внутренних дел враждебен всяким исключительным положениям, – так он заявил представителям печати, – Москва объявлена на военном положении, т.-е. наиболее исключительном из всех возможных. Сенатор Крашенинников, [165] великий судебный «ликвидатор» событий революции, подводит один, в тиши, без переписчиков и при спущенных шторах, итоги московскому погрому, организованному градоначальником Адриановым [166] против внутренних немцев, оказывающихся на поверку евреями. Но еще не въелись как следует быть в бумагу тайные сенаторские письмена, как Хвостов [167] призывает Адриановых всех губерний и областей России к повсеместному устройству погромов, объявляя к их руководству, что стачки и волнения устраиваются немецкими агентами на немецкие деньги.
163
Николай II – см. т. XII, прим. 62.
164
«Призыв» – еженедельный русский журнал, выходивший в Париже начиная с 1 октября 1915 г.; объединенный орган группы социал-демократов и соц. – революционеров. Журнал занял крайнюю социал-патриотическую позицию. Он вел агитацию за войну до окончательной победы, травил социалистов Германии и Австрии, призывал всех русских, в том числе и социалистов, к борьбе с немцами, высказывался за вхождение рабочих в военно-промышленные комитеты, вел ожесточенную кампанию против большевистского «Социал-Демократа» и интернационалистской газеты «Наше Слово».
В редакцию «Призыва» входили: Авксентьев, Алексинский, Аргунов, Бунаков, Воронов, Любимов и Плеханов.
В начале 1917 г. газета прекратила свое существование.
165
Крашенинников – сенатор, бывший председатель петербургской судебной палаты. Председательствовал на процессе 1-го Петербургского Совета Рабочих Депутатов.
166
Адрианов – генерал, градоначальник Москвы в первый период империалистской войны. В мае 1915 г. фактически содействовал черносотенному немецкому погрому в Москве, после чего был уволен от должности градоначальника.
167
Хвостов, А. Н. – министр внутренних дел царской России. Одно время был вологодским, а позднее нижегородским губернатором. Был избран в IV Государственную Думу, где возглавлял фракцию правых. В октябре 1915 г. был назначен министром внутренних дел. Назначение Хвостова расценивалось общественным мнением как ответ царского правительства на выступления буржуазной оппозиции летом 1915 г.
Л. Д. Троцкий дает следующую характеристику Хвостова:
«Сперва тульский вице-губернатор, расправлявшийся с революцией 1905 г.; далее, прославленный вологодский и нижегородский губернатор, через посредство полицеймейстера побуждавший артисток ко „взаимности“; затем председатель крайних правых, единомышленник Маркова, сосед Пуришкевича и сотрудник Замысловского в эпоху дела Бейлиса; „безусловно умный человек“, по аттестации Савенки и Меньшикова (из категории тех, о которых у Грибоедова сказано: „да умный человек не может быть не плутом“), – Хвостов в качестве внезапного министра внутренних дел представляет собою такое откровенное издевательство над думским блоком и земской депутацией, что если бы политика наших буржуазных партий определялась в действительности монархическими предрассудками, а не классовым рассудком, следовало бы ожидать всеобщего и поголовного восстания против монархии. Но нет, монархия может спать совершенно спокойно, поскольку ее участь зависит от политической воли буржуазных партий» (т. VIII, стр. 152).
На посту министра внутренних дел А. Н. Хвостов пробыл до начала 1916 г.
Все идет своим предопределенным порядком в нашем отечестве. Один из министров разъяснил любопытному сотруднику «Русского Слова», что теперь нет надобности в созыве Думы: «такая необходимость значительно (!) ощущалась в июле, когда положение на фронте было несколько (!) неблагоприятно, ныне же этот мотив, к счастью, отсутствует». Так как несчастная Сербия отвлекла на себя часть немецких сил, то монархия, пользуясь военными каникулами, может продлить парламентские каникулы Государственной Думы. При этом не может быть, разумеется, и речи об удовлетворении финляндских ходатайств на счет созыва сейма: «его заседания, ввиду перерыва сессий палат, давали бы повод думать, – по разъяснению г.г. министров, – что Финляндия находится в привилегированном положении». А наши Хвостовы являются, как известно, непримиримыми противниками всяких привилегий и всякого неравенства. По этой самой причине «оставлена без последствий» жалоба последнего финляндского сейма на то, что центральное правительство распоряжается без согласия сейма штатным фондом. Было бы поистине противоестественным вводить для финнов «исключительный режим» законности – сейчас, когда немцы у Риги и Двинска не движутся вперед.
Правда, на Балканах дела идут из рук вон плохо. Но на что же существуют «союзники»? Не одним только проливам, но и Египту и Индии грозит ныне немецкая опасность. Стало быть, еще жить можно.
Правда, Сазонов, [168] обещавший 8 августа 1914 г. «не посрамить земли русской», ныне не без сраму уходит в отставку. Но зато в сан канцлера возводится Горемыкин. [169] Его бакенбарды должны отныне еще более символически свидетельствовать о том, что во внешней политике, как и во внутренней – все пойдет своим порядком.
168
Сазонов, С. Д. – министр иностранных дел царской России. Свою дипломатическую карьеру начал с должности секретаря посольства в Лондоне, затем был посланником при римском папе. В 1909 г. Столыпин назначил его товарищем министра иностранных дел, а в 1910 г. – министром. На этом посту он усиленно старался проводить политику сближения с Англией. В 1916 г. получил отставку и был назначен присутствующим членом Государственного Совета. 12 января 1917 г. Сазонов был назначен царским послом в Лондон. Этот пост помешала ему занять Февральская революция. После Октября Сазонов становится активным деятелем белогвардейской контрреволюции. В 1919 г. он был включен в состав министерства ген. Деникина, а затем был назначен министром иностранных дел в правительстве Колчака.
169
Горемыкин, И. Л. – видный царский сановник. В 1891 г. был товарищем министра юстиции, в 1895 г. – министром внутренних дел. В апреле 1906 г. заменил Витте на посту председателя совета министров, но вскоре получил отставку. В 1915 г. вновь пришел к власти как председатель совета министров. (Подробнее см. т. IV, прим. 252.)
Но Горемыкин – символ. Фактически министерство стоит под знаком хвостовщины. Премьер – Хвостов, один из двух Хвостовых, но какой: племянник или дядя? Если государственно-светский дядя – это значит черносотенство, полуприкрытое юридическими формами; если царски-народный племянник – это значит черносотенство оголтелое, базарное, демагогическое.
Но дядя, в качестве премьера, был бы во всяком случае только шагом к племяннику или только временным прикрытием для государственных трудов Хвостова младшего. Звезда последнего горит на небосводе царизма, союзника двух западных «демократий». Какое великолепное сближение: новое министерство республики, с бывшими социалистами во главе, с Гедом, [170] Самба и Тома [171] в резерве, получает «союзный» привет от царского правительства за подписью истинно-русского «союзника» Хвостова!
170
Гед, Жюль – см. т. XVII, ч. 2-я, прим. 25.
171
Тома, Альбер – один из руководителей французской социалистической партии; до войны был депутатом парламента. С наступлением мировой войны Альбер Тома становится одним из наиболее ярых социал-империалистов. 22 мая 1915 г. он входит в состав правительства Клемансо, сначала как товарищ министра военного снабжения, а затем как министр вооружений. После Февральской революции Альбер Тома приезжает в Россию с целью побудить правительство Керенского продолжать войну до победного конца. Альбер Тома является председателем организованного при Лиге Наций Международного Бюро Труда, имеющего своею целью мирное и безболезненное разрешение конфликтов между трудом и капиталом