Европейский сезон
Шрифт:
Чихала Блоод на этот раз значительно меньше. Организм успел перестроиться. Мышка припарковала машину на тихой улице. От известного квартала развлечений девушек отделяло порядочное расстояние, но и здесь особого удивление прогуливающиеся молодые особы вызывать не должны. Мало ли туристов шляется по городу?
Катрин шла сзади, чувствовала, как пистолеты давят на бедра, и думала о том, что ни на каких туристок девицы непохожи. Найни оживленно рассказывала суккубу о местной жизни. Выглядели подруги забавно — изящная Мышка в короткой курточке
Катрин хмыкнула, — как же, нормальная девушка. Провинциальное — это в тебе, и в Мышке. Суккуб надела высокие каблуки так же естественно, как ты суешь за пояс пистолет. Ни тени колебания, — как родилась на этих "шпильках". Да, не нравится Блоод этот город, но она выживет в нем так же естественно, как и в древнем Тинтадже.
Девушки остановились перед витриной. Блоод чихнула и обернулась посмотреть, где Катрин.
Катрин улыбнулась. Вот ведь супруга Энгусу попалась — не одной витрины не пропустит. Хорошо, что в "Двух лапах" негде тратить деньги. Впрочем, при желании суккуб добудет все что пожелает из материальных благ.
Блоод снова обернулась. Нужно подойти.
Суккуб шагнула навстречу, обняла за шею. Шепнула в самое ухо:
— Сердишься? Нужно возвращаться?
— Нет. Просто любуюсь тобой. Кроме того, я неудачно одета. Рядом с вами выгляжу как наркоманка.
Блоод кинула взгляд на черные кроссовки подруги:
— Глупо. Обувь для боя. Ты всегда на войне. А мы — вертихвостки.
Катрин, смеясь, обняла талию, туго перетянутую пояском пальто:
— А это слово откуда?
— Ингерн ругается. На кухне. Нужно возвращаться?
— Нет. Любуйся. Понимаю, как хочется прихватить тебе эти тряпки, но я объясняла насколько это опасно.
— Не очень. Я принесла тебе кое-что.
— Бло, ты дура! Я же говорила, что нельзя! Где это "кое-что"?
— В машине. Мы положили, пока ты не просыпалась.
— Слайв! — рявкнула Катрин.
— Госпожа, я же ничего не могла… — пролепетала Найни.
— Я дура. Не она. — Блоод обняла подругу двумя руками. — Не сердись. Я не несла металл. Ничего опасного. Тебе понравится.
— Вы все идиотки, — прошептала Катрин. В непроницаемых очках Блоод отражались огни витрин. Бледные зовущие губы приоткрылись. Пальцы суккуба в кожаных перчатках обхватили коротко-стриженый затылок девушки.
От поцелуя подгибались колени. Катрин за пояс оттянула от себя Блоод:
— Нас арестуют за непристойное поведение.
— Это непристойное? — удивилась суккуб.
Катрин глянула на Мышку. Девчонка заворожено смотрела на желтокожую красавицу и покачивалась на носах туфелек, словно желая быть выше ростом.
— Слайв, — одними губами произнесла Катрин.
Мышка дернулась, посмотрела на хозяйку, губы задрожали. Катрин взяла ее за
— Бло, — ты оружие массового поражения.
— Извращенка. Монстр, — покаянно прошипела суккуб.
— Я удержусь, — упрямо прошептала Мышка.
— Леди Блоод нужно поесть. Иначе с нами всеми что-то случится, — пробормотала Катрин.
Мужчина вышел из машины, направился к дверям ресторанчика. Блоод медленно шла вдоль дома, держась в тени стен. Мужчина мимоходом глянул на темную фигуру, сделал еще несколько шагов. Движения его стали неуверенными. Потом он вовсе остановился. Суккуб вроде бы тоже не двигалась. От нее до жертвы оставалось шагов пятьдесят. Самец как-то по-шакальи ссутулился, руки опустились до колен. Неуверенно двинулся вперед. Вскоре запинающиеся шаги сменились поспешной рысцой. Подбежав к смутной фигуре, мужчина упал на колени, пополз к ногам суккуба. Полы дорогого шерстяного пальто волочились по асфальту. Блоод властно положила руку на плечо жертвы, и обе фигуры растворились во тьме ниши подъезда.
Катрин судорожно сглотнула.
— Кажется, Блоод стала намного сильнее.
— Она очень голодная, — сипло прошептала Мышка. — Ей не плазма и тромбоциты нужны. Ей дифференцированных эмоций[2] не хватает. В Медвежьей долине слишком ограниченная кормовая база. К тому же леди Блоод опасается брать у своих людей слишком много секса.
— Какая ты умная, — пробормотала Катрин без особой иронии.
— Она мне рассказывала, — прошептала Мышка. — А вам не говорит, чтобы не беспокоить.
— Меня-то что беспокоить? — с тоской сказала Катрин. — Я все равно ничем не помогу. Она лучше бы с мужем проблемами поделилась.
— Лорд Энгус знает. Дорога откроется — съездят в Дубовник.
— Дубник, — машинально поправила Катрин.
— Извините. Они съездят специально. Сейчас нельзя. Снег, хищники, дел много. Ребенок.
— Знаю что нельзя. И знать больше, чем знает хозяйка, тоже нельзя. Придем домой, шкуру спущу.
— Не спустите, — уныло прошептала Найни. — Некогда сейчас будет.
— Тебе тоже дифференцированных эмоций не хватает?
— Я могу жить. Но мне плохо без воспитания. Я виновата, Госпожа. Мне тоже снятся сны.
— С плетьми и колодками? — спросила Катрин, следя за темной нишей.
— С ними тоже. Но еще и долина. Медвежья. Вернее, я думаю, что это ваша долина.
— Ты же там не была?! С какой стати? — изумилась Катрин.
— Я об этом слишком часто думаю. Я прочла все, что вы приказали, и еще "Историю хозяйствования эпохи раннего феодализма". И "Младшую Эдду", и "Демонологию" Джонка…
Катрин застонала:
— Найни, я знаю, что ты очень умная слайв, но с какой стати вам всем приспичило спятить именно сейчас? Одна голодная, другая совсем сдурела. Все эти книжки ничего общего не имеют с Медвежьей долиной. Это, во-первых. Во-вторых: кто-нибудь помнит, что мы должны делать завтра?
— Вы пойдете и убьете того типа. И начнете операцию.
— Фу, как цинично звучит.
— Ричард был прекрасным человеком, мужем и отцом. Если бы я могла, сама бы постреляла мерзавцев.