Европейское путешествие леди-монстров
Шрифт:
– Ой, Чарли, ты просто гений, – сказала Кэтрин. – У тебя что, и ножик с собой?
– У меня-то? – переспросил он, словно не верил, что она может задать такой вопрос. Чтобы у него, у Чарли Саттона, не было при себе ножа? Он тут же раскрыл свой перочинный ножик и нарезал дыню ломтиками.
– Вот если бы вы Диане про это сказали – ну, насчет того, что я гений, – я был бы вам очень благодарен. А то она думает, что я ни на что не гожусь.
– Вздыхать по Диане – очень глупая затея, знаешь ли, – заметила Кэтрин. Она взяла протянутый ей ломтик дыни и стала высасывать из нее сок, так, что он побежал по подбородку. Она вытерла лицо
– С пугала. Ты похожа на служанку, которой дали выходной.
– Так и задумано. А ты мой братишка, которого я потащила с собой в гости… к нашей старенькой маме?
– Тогда уж лучше к тетушке. Местные копы же сразу догадаются, что мы не здешние.
Это верно. Уж у Чарли-то, во всяком случае, прямо на лбу было написано, что он из Лондона. Если у мальчишки волосы гладко зачесаны назад, а на голове шляпа, когда-то, в далеком прошлом, принадлежавшая благородному джентльмену, если он привык держаться с таким неизменным хладнокровием, – больше ему и быть неоткуда.
Еще по ломтику дыни на брата – чтобы жажда в дороге не мучила. Через несколько минут мисс Кэтрин Монтгомери и мастер Чарли Монтгомери уже шагали по Норт-роуд. Сумка преподобного Крэшоу вместе с его одеждой была зарыта под дубом и забросана прошлогодней листвой. Обратные билеты и все деньги преподобного Крэшоу перекочевали в карманы Чарли.
Когда они неспешно проходили мимо ворот лечебницы, санитар, стоявший у стены, окликнул их:
– Вам не попадался мужчина по дороге?
На сей раз это был тот, что курил сигарету. Должно быть, другой занялся более активными поисками. А этот, похоже, выбрал не самое удачное место для наблюдения.
– Нет, сэр, мы никого не видели, – отозвалась Кэтрин своим самым, как ей казалось, медовым голоском. – А эта дорога ведет к вокзалу?
Мэри: – Я бы не сказала, что ты умеешь говорить медовым голоском. Медовый – значит, сладкий, милый, нежный. Очень это на тебя похоже?
Кэтрин: – Самым медовым. Это превосходная степень. У каждого есть свое «самое», даже если это и не бог весть что.
Беатриче: – А по-моему, Кэтрин может быть вполне милой, если захочет.
Кэтрин: – Только нечасто я этого хочу.
– Да, повернете налево на Хай-роуд, а оттуда прямо, – сказал служитель. – Вокзал за отелем «Роял». Если встретите мужчину – приметный такой джентльмен, один глаз голубой, другой зеленый, – скажите констеблю. Он пытался совершить кражу со взломом.
– Ладно, скажу. Спасибочки вам, сэр!
Они прошли через центр городка, не встретив больше ни одного констебля – и куда они все подевались? Должно быть, все еще рыщут в рабочем квартале. Здесь они с Чарли затерялись в обычной перфлитской толпе. Мужчины катили тележки с фруктами и овощами, поношенной одеждой и подержанной мебелью. Женщины с корзинками для покупок разглядывали витрины магазинов и вслух возмущались ценами. Школьники, у которых только что закончились уроки, стайкой бежали по улице со смехом и криками. Когда проходили мимо «Черной собаки», Кэтрин заметила у дверей компанию мужчин.
– Говорят, какие-то важные бумаги украл… переоделся женщиной… глаза разные…
Быстро же тут распространяются слухи. Джо в разговоре не участвовал, и вид у него был обеспокоенный.
Когда они проходили мимо, он мельком взглянул на Кэтрин, заметил Чарли и тогда уже вгляделся в Кэтрин повнимательнее. Чуть не подскочил, когда понял, кто это. Нет, все-таки притворяться Джо совсем не умеет. Она посмотрела ему прямо в лицо, словно хотела сказать: «Да, я вижу, вы меня узнали», отвернулась и дернула Чарли за рукав, будто нетерпеливая старшая сестра. Нужно ведь было и из образа не выйти, и на поезд успеть.
Когда подходили к вокзалу, Кэтрин увидела констебля Гарри: тот стоял у билетной кассы с самым официальным видом, в синем мундире и в каске с серебряной звездой. В их сторону констебль едва взглянул, и Чарли вздохнул с облегчением. Но не успели они далеко отойти, как он окликнул:
– Эй, мисс, вы, часом, не в Лондон направляетесь?
– Да, сэр. Мы с братишкой там служим.
– Ну глядите, будьте осторожны, – сказал он и снова прислонился к стене. – Тут вор бродит. У нас есть основания подозревать, что он утром приехал из Лондона и попытается уехать обратно. Дело ясное – в таком-то маленьком городишке, как Перфлит, его сразу заметят, а в этом вертепе, как говорится, ему самое раздолье!
– Ой, ужас какой! – сказала Кэтрин Монтгомери. – Не дай бог, еще у меня чего-нибудь украдет. Матушка всегда говорит: ты деньги лучше в носовой платок заверни, да в карман, а то вдруг сумочку из рук выхватят.
– Разумная женщина ваша матушка. Ну глядите, если увидите его в поезде, просто скажите начальнику станции или полицейскому. Вы его не пропустите: у него один глаз голубой, а другой зеленый. Надо же, такой приметный, а таким ремеслом занялся. Ну, думаю, от нас не уйдет. Мы сейчас прочесываем вокзал и все дороги. Если только в Карфэксовском лесу заночует – ну что ж, на здоровье – пусть из него там вурдалаки всю кровь высосут! Но рано или поздно мы его поймаем.
– Ой, меня ж теперь кошмары замучают! – Она старательно притворилась испуганной.
– Не бойся, сестренка, я тебя в обиду не дам, – сказал Чарли и успокаивающе сжал ей руку повыше локтя. Она постаралась изобразить благодарность. Он что, забыл, что она повредила эту руку, когда падала из окна Сьюарда? Даже от легкого пожатия было больно.
Но констебль Гарри одобрительно кивнул.
Они уселись на скамейку на платформе и сидели там под бдительным оком констебля, почти не переговариваясь, только изредка жалуясь на жару. Кэтрин так устала, что ей было не до разговоров. Ну и денек выдался!
Через двадцать минут подошел лондонский поезд.
– Вот так вор с разными глазами все-таки утек у Гарри из-под носа, – сказала Кэтрин, уже сидя на диване в гостиной клуба «Афина», рядом с Шерлоком Холмсом. – А потом нам пришлось сесть в омнибус, потому что в этом сиреневом кошмаре я ни один кэб остановить не могла, все проезжали мимо. Кэбы – для джентльменов, вроде мистера Холмса, а служанкам в заплатанных платьях остаются омнибусы! Ей-богу, я уже готова была в анархистки податься…
– Бога ради, не говори этого при миссис Пул, – сказала Мэри. – Ты же знаешь ее преданность королеве.