Евротур. Бешенство
Шрифт:
— Леха, вставай, уезжаем отсюда.
Он не ответил. Я уже испугался, не хватил ли друга сердечный приступ или что похуже, как он вдруг вскочил и набросился на меня, повалив на траву. В спину больно воткнулся какой-то здоровенный камень. Скорченное от ярости лицо Лехи оказалось в сантиметре от моего.
— Сука, как же так?! — проревел он. — Почему меня там не было?!
— Потому что не было, — отрезал я, глядя ему в глаза. — Мы не имеем права сейчас раскисать, нашего города нет, страны, может, тоже нет. Готовимся к худшему, сразу, чтобы потом не пришлось удивляться! Но мы живы, и мы должны жить. Если мы сейчас отсюда не уедем, завтра уже поздно будет.
— Я не хочу ехать, — процедил Леха. — Мне вообще все пофигу теперь. Пешком блин пойду в Ижевск, не дойду — так сдохну. Ничего не буду делать.
— Посмотри на небо, балбес! Оно сейчас чистое, туч нет. А как только они появятся, здесь пройдет радиоактивный дождь. Хочешь сдохнуть? Хрен тебе, понял? Отпусти меня сейчас же.
Леха немного разжал руки, железкой хваткой держащие меня за кофту.
— Да слезь ты, — я отпихнул его, и он, не сопротивляясь, откатился в траву, хрипло дыша.
Я встал, немного отряхнулся и пошел к машине. Ключи по-прежнему были у меня. Место, в которое воткнулся чертов камень, само будто окаменело. Признаться, я страшно боялся, что «четверка» не заведется, но она завелась. Никогда еще для меня не был таким сладким звук мотора старого отечественного автомобиля. Времена быстро меняются, что поделать.
Мы собрались достаточно быстро, даже Леха взял себя в руки. Еду с собой брать не стали — мной овладела паранойя, что вся наша пища и, возможно, одежда теперь радиоактивны и необходимо избавиться от них при первой же возможности. Да уж, чем сидеть без дела в социальных сетях и играть в экспертов по геополитике на форумах, надо было изучать ОБЖ. Сейчас бы хоть примерно представляли себе степень опасности. Семен что-то пытался мне втолковать, мол, зря паникую, но я отказывался слушать. Вообще страшно было хоть на долю секунды прекратить действовать — казалось, что тогда я просто съеду с катушек.
— Предлагаю пока ехать в сторону Казани. По дороге свернем в какую-нибудь деревню и спросим, что и как. Может, только нас разбомбили.
— Мне почему-то кажется, что это свои же и бросили бомбу, — предположил Семен.
Даже в эту минуту он оставался впечатляюще спокойным. Ну, или его эмоции были спрятаны где-то совсем глубоко. Во всяком случае, никаких признаков стресса или расстройства разглядеть было невозможно, выражение лица Семена оставалось бесстрастным.
— Да, в общем-то, без разницы, — совершенно трезвым голосом произнес Ванька. — Блин, мне что-то вообще не верится.
— Мы еще долго ничего не поймем, — сказал Леха и полез в машину.
Четверка неспешно тронулась и покатила по узкой дорожке, по которой с прошлого года почти никто не ездил. Ветви кустов ритмично молотили по дверям, а потом я вывел машину за ворота и прибавил скорости.
Сейчас мы действовали под влиянием ударной дозы адреналина, гнавшей нас вперед и не дававшей стоять на месте. Любое промедление могло привести к нервному срыву, а нервный срыв одного из нас мог рикошетом поразить и остальных. О чем-то думать все равно было бесполезно — мысли закрутились каруселью, и остановить их не было никакой возможности, для этого нужно было время. Так что осознавать то, насколько изменилось все вокруг, нам еще только предстояло.
3. Страшная правда
В ту ночь нам не удалось уехать далеко. Выехав на шоссе, мы преодолели не больше двадцати километров, а затем были вынуждены свернуть в какой-то маленький поселок, названия которого даже не успели прочесть. Мы испугались колонны грузовых автомобилей (военных, как предположил Леха), которые шли нам навстречу, и тут же юркнули в так удачно подвернувшийся съезд.
Я был уверен на все сто процентов, что нас заметили, просто, видимо, смысла преследовать белый жигуленок не было. Мы лихо пронеслись по деревенской ухабистой дороге под жалобный скрип подвески и свернули на узкую улочку, оканчивающуюся лесом. Я быстро заглушил двигатель и выключил фары.
— Сидим тихо. Если за нами поедут, придется драпать. Не знаю, конечно, что они могут нам сделать, но мне что-то подсказывает, что ничего хорошего.
— Да, мы ж со стороны Ижевска ехали, — вздохнул Ванька. — Приняли бы нас за зараженных или, что хуже, за террористов. И поди докажи, что мы вообще ни при чем.
Прошло минут пятнадцать, и в ближайшем к нам доме загорелся тусклый свет. К окну прильнула дородная женщина, несколько секунд посмотрела на нашу машину и вернулась восвояси. Лампочка в дома погасла, и темнота мгновенно проглотила островок света.
Мы приняли решение заночевать прямо здесь, в машине, запершись изнутри. Плана действий, разумеется, не были, у каждого в голове ураганом кружились мысли, бесцеремонно толкаясь и наскакивая друг на друга. Сам не знаю, каким образом нам вообще удалось заснуть. За ребят не стану ручаться, но я провалился в сон практически мгновенно и в очень неудобной позе крепко спал до первых лучей солнца.
Я с трудом разлепил глаза и тут же зажмурился — ну и дурак, поставил машину передом к восточной стороне, так что рассвет одновременно заметили мы все. С другой стороны, это было хорошо, так как вся наша компания дружно очнулась и начала сонно протирать глаза.
Мы вышли из машины, размять затекшие конечности. Тут же всплыли скомканные воспоминания от вчерашнего вечера, и то, что я в момент пробуждения принял за остатки сна, снова оказалось реальностью. Посмотрев на лица друзей, я понял, что с ними происходит подобное.
Где-то в конце улицы закричал петух, ему вторил громкий лай — странно, что собаки не оповестили хозяев о нашем приезде еще вечером. Ветер со скрипом качнул калитку того самого дома, из которого нас внимательно разглядывали, и понесся дальше, разбившись о незыблемую преграду в виде леса.
Ванька прикурил сигарету, выпустил изо рта клуб сизого дыма и задал самый животрепещущий вопрос.
— Что делать-то будем?
— Хороший вопрос, — ответил Леха, потом, помедлив, добавил. — Ну, в сторону дома мы уже точно не поедем. Да и вообще неясно ничего, что хоть произошло-то… Может, у местных спросим?
— Я на это и рассчитывал, — согласился я. — Только дадим людям проснуться, а сами пока посидим потише. Можно еще вздремнуть, а лучше поесть.
Два с небольшим часа мы проторчали в машине, смакуя завалявшуюся под передним сиденьем пачку чипсов. Мобильный интернет теперь был недоступен, телефоны ни у кого не работали. Наконец, Ванька заметил в одном из огородов движение, и мы, решив, что час настал, рассредоточились по деревне. Мне достались три ближайших дома. Как я и предполагал, моему появлению никто не радовался. В первом доме меня просто проигнорировали, зато из второго, стоило мне постучать в дверь, донесся отчаянный мат. Общий смысл эмоционального монолога сводился к тому, что мне следует срочно отойти от двери, а лучше и вовсе уехать из деревни, пока со мной и моими товарищами не приключилось чего нехорошего — собака вот голодная как раз. Я покосился на здоровенного, похожего на волка пса и решил даже не пытаться, тем более что тот выжидающе смотрел на гостя, готовый к броску. Такой так просто гавкать не будет, просто клацнет челюстями — и нет человека.