Эй, прячьтесь !
Шрифт:
Микас с Джимом довольно переглянулись.
– Ох уж эти мальчишки... Такие жестокие!
– села в кровати Януте, позабыв за ночь, что именно она вчера предала Черныша.
– Тетушка, а тетушка...
– сказал Джим, выбравшись из постели.
– Какая нам будет награда, если мы Черныша выудим?
– Как это - выудим? Куда же вы его дели? Смотрите у меня, не мучайте несчастного кота!
– Мы?!.
– удивился Джим.
– Если б не папа, мы бы ни за что его не утопили, - хитрил Микас.
– Сами велели и сами слезы проливают.
–
– уже без шуток спросила мама.
– Ну... Если награды не будет, можете петь "за упокой"...
– Ах вы!.. А какая вам еще награда нужна? Шельмецы...
– Ну хотя бы картофельную бабку на обед...
– А картошки начистите?
– Слышишь, Дженни?
– спросил Джим.
– Картошки начистишь?
– Ну знаете!
– крикнула Януте.
– Вы кота топили, вы и чистите!
– Вставайте, вставайте! Начистите картошки, и будет вам бабка. Только смотрите, верните мне Черныша.
Едва хозяйка ушла, и Януте стала допытываться, куда же все-таки мальчишки дели кота. Гадала так, гадала этак, а они - все нет да нет.
– Начистишь картошки - скажем. А если нет - страдайте оба: ты тут, а кот там...
– Где - там?
– Там... Можно сказать, в аду, - дразнил сестру Джим.
И чем веселей хихикали мальчики, тем больше мрачнела Януте, дулась, сердилась и наконец заплакала.
Когда Джим с Микасом, умывшись в озере, прибежали завтракать, Януте уже сидела на низеньком стульчике и, не поднимая головы, чистила большие лиловые картофелины.
Гедрюс в то утро действительно убежал на рассвете по грибы, но белых он набрал меньше, чем показалось Микасовой маме. По пути домой Гедрюс завернул в орешник и нарвал для своих пленников орехов. Может, Мудрик на пустой желудок станет сговорчивей? Тем более, если Гедрюс извинится за вчерашнее неучтивое поведение и угостит его молоком, медом да орехами...
Мальчик хотел попросить его только об одном - чтоб Мудрик согласился вечерком или перед обедом - как ему удобнее - ответить на их вопросы. Пришли бы Януте с братом, Микас, Расяле, стали бы все чинно вокруг улья и каждый по очереди спросил бы о чем-нибудь Мудрика. Гном ответил бы на вопросы - вот и вся пресс-конференция (Гедрюс все-таки вспомнил это слово!)... А после нее гнома наградят орехами и конфетами, и он сможет отправиться куда ему угодно.
Довольный своей затеей, Гедрюс уже хотел заглянуть к Микасу и спросить, что они собираются сегодня делать. Но мама Микаса как раз возвращалась с фермы, сказала, что "ее бездельники еще дрыхнут", и спросила:
– А что им передать?
– Ничего, - ответил Гедрюс.
– Я сам позднее зайду, может, застану дома,
– Застанешь. Я их засажу картошку чистить. Приходи обедать, картофельной бабкой угощу...
– Спасибо, - поблагодарил Гедрюс.
– Может, и приду.
Так оно и бывает, Джим выпрашивает в награду бабку, а бабка, оказывается, и без того запланирована! И все довольны.
Гедрюс, весело
– Ах ты, бесстыдник! Бессердечный! Врунишка!
– бранилась Расяле.
– Что ты натворил? Я так перепугалась... Ну так перепугалась...
– А почему? Что случилось?
– Я тебе покажу! Он еще притворяется, что ничего не знает... Как прыгнет - такой страшный, чернющий!.. А как он мяукал! Как царапался, бедняжка, кабы ты знал...
– Кто?
– не на шутку удивился Гедрюс.
– Что ты плетешь?
– Сам ты плетешь! Да еще дырку залепил... Хотел, чтоб он задохнулся. Ты не знаешь, как он мяукал... Бедный котик...
– Какой котик?!.
– завопил Гедрюс, даже Кудлатик испугался. Там мышь была, а никакой не котик...
"Неужели, - подумал он, - Мудрик сумел превратиться в кота?!"
– А может, там был не кот?
– спросил он.
– Какой он с виду? Серый, полосатый или еще какой?
– Не притворяйся...
– ответила Расяле, уже не зная, лжет Гедрюс или говорит правду.
– И не серый, и не еще какой, а Черныш! Вот и Кудлатик может подтвердить. А как я перепугалась, просто ужас!.. Только б не заболеть!..
– Это правда не я, - сказал Гедрюс, заглянув в улей.
– Они сами нарочно своего кота сюда запихали.
Расяле все тараторила - как она встала и увидела возле улья Кудлатика, как, успокоив его, услышала, что внутри кто-то воет и скребется, как с трудом откинула крышку улья... Гедрюс почти не слушал - у него даже сердце зашлось от мысли: "Януте разболтала им о гноме и мыши, которую вчера видела в улье!.." Этого Гедрюс от нее никак не ожидал.
И потом - еще более страшная мысль: "Съел Черныш Мудрика или не съел? Кто это может теперь сказать?.."
Расяле, выложив все, что знала, позвала Гедрюса завтракать, но тот только покачал головой, вздохнул и подавленно предложил:
– Орехов не хочешь? На, подставь ладошки...
– Черныш вернулся! Черныш!
– закричала Януте за окном. Кис-кис-кис...
Мама Микаса за столом резала кубиками грудинку для бабки. Услышав такую новость, она отрезала кусок с воробьиную голову и выбежала во двор: "Где же страдалец, невинно оклеветанный, приговоренный к смерти?.. Хороший коташа, где-то он был, чего натерпелся!.."
– Кис-кис-кис! Ешь, котик, ешь.
Кот Черныш даже опешил - не жизнь, а как в сказке у Мудрика. Его мучителей мальчиков не видать, а Януте Черныш не осуждал: хороший кот должен читать мысли своих хозяев. Вот как сейчас... Можешь смело ходить, задрав хвост, и пользоваться милостями истосковавшихся по тебе, раскаивающихся хозяев.
В это время Джим с Микасом, ни о чем не догадываясь, направлялись к Гедрюсу вызволять своего кота. Шли и рассуждали:
– Спешить не будем, - сказал Джим.
– Пускай сам Гедрюс его найдет в улье.