Эй, влюбись в меня! Том 1
Шрифт:
Он умер от потери крови, после чего убийцы вновь прошерстили дом и подожгли его. Я так и не рискнула вылезти из-под плаща, спуститься к ним, попытаться помочь или ещё что. Всё, чего я тогда хотела, это умереть вместе с ними.
Старый деревянный домик быстро охватил пожар, несмотря на сильный проливной дождь, всё разгоралось, словно по волшебству. Но мне было плевать. Ощущая запах горелой плоти, синтетической одежды, охваченной жаром, что, прилипая к телу, обжигала кожу. Я всё лежала на чердаке и горела под звуки всепожирающего и безумствующего пламени. Я молчала точно так же, как и мои близкие, до конца сохранившие тайну моего
Не знаю, когда я отключилась, но пришла в себя голая и на пепелище. Вокруг уже вовсю суетились военные, растаскивая в своих чёрных мешках остатки моих родных. Ну а я… я осталась жива и была отправлена на попечение другой усыновившей меня семьи. — Хмыкнув, с безразличием на лице уставилась на меня Ванесса, а после спросила: — Ну как тебе моя история, Алекс?
— Это ужасно… — ответила за нас двоих Хлоя, и здесь я был полностью с ней согласен.
Глава 14 — Итоги.
Ванессе удалось поразить плаксивую невидимку в самое сердце. Наконец-то отлипнув от меня, та всю нашу обратную дорогу рассказывала своей «новой» подруге о том, как с ней жестоко обошлась судьба, не забывая при этом делиться и своими житейскими сложностями. По внешнему виду блондинки сложно было сказать, что она сейчас испытывает или переживает после всего сказанного. Одно я знал точно: если она не хамит, не грубит и не лезет драться, значит, ту всё вполне устраивает.
Так мы добрались до ворот академии, где нас уже встречала целая делегация. Всё та же новенькая иномарка, пара родственников Ванессы, улыбчиво встречавших возвращавшуюся с прогулки девушку, и внезапно охранник.
Старый, скрюченный дедок, опираясь на тросточку, спокойно о чём-то беседовал с личным водителем пары. При виде вернувшейся блондинки тот, сняв кепку и поклонившись, поприветствовал девушку, получив в ответ грубое:
— Старый, почему ты ещё не на пенсии?
Раскряхтевшись, мужичок ростом чуть выше метра напрягся и с неким юношеским задором, по-прежнему опираясь на тросточку, попытался вытянуться и показать всем собравшимся свой бицепс, коего под мешковатой одеждой, что тому была явно велика, никто и не увидел.
— Так кто же тогда будет нарушителей да зачинщиков беспорядков останавливать? — хмуро сомкнув седые брови, под которыми едва можно было разглядеть глаза, проговорил старик.
— Без обид, дедуль, но, как по мне, единственное, что ты можешь остановить, так это собственное сердце, — махнув нам рукой, не размениваясь на долгие прощания, обронила Ванесса и исчезла в большом и тёмном салоне.
Откланявшись, вслед за ней растворилась и прибывшая пара, за которой по каким-то своим делам вглубь академии побрёл и старичок.
— Странная она какая-то, — проговорила невидимка, не сильно получив по своей макушке ребром моей ладони. — За что?
— За дело. Не следовало нам лезть в её прошлое. Видно же, что мы разворошили то, о чём она давно пытается забыть.
Назвав меня романтиком и самой галантностью, опять прилипнув, как банный лист, Хлоя взялась сопровождать меня до самого общежития, откуда нам навстречу как раз и вышли две мои старые знакомые. Ай и Вен, нанеся на лицо боевой раскрас, вызвавший смешок со стороны моей подруги, облачились в свои лучшие вечерние платья и, как оказалось, искали меня в общаге, желая предложить посетить один клуб, дабы отпраздновать завершение первого ученического дня. «Вчера пили за поступление, сегодня за первый день, ужас». Покачав головой, ответил отказом: сейчас мне хотелось лишь выспаться. Но девушки не собирались уступать. Описав все блага и прелести подобных мест, дамы попытались взять меня под руки, но тут внезапно в дело вступила Хлоя.
Дождавшись дуновения ветра, она прихватила обеих за подол и сильным рывком задрала платья, демонстрируя мне и всем прохожим крайне открытое нижнее бельё, представляющее из себя лишь какую-то ниточку с небольшой ложбинкой, прикрывающей дамское естество снизу. Со всех сторон раздались выкрики и улюлюканье лицезревших данное зрелище парней и даже дедок, шедший далеко впереди, обернувшись и открыв рот от увиденного, выронил свою тросточку.
Не успел я и слово сказать, как две раскрасневшиеся азиаточки, с наполненными злобой глазами прижимая к себе свои платья, уже вовсю перебирая ножками, неслись от нас с Финкой куда подальше. Вряд ли они видели мою коротконогую спутницу, а вот меня… чёрт, кажется, я только что нажил себе неприятности.
— Ну и зачем было это делать? — глядя вслед оглядывающимся и прямо-таки пышущим злобой девушкам, спросил я.
— Ты что-то или кого-то видел? Я вот не… — хихикнув, выдала невидимка, а после, услышав грубый мужской голос, ойкнула.
— Леди Хлоя Фанфлоу, герою не подобает так себя вести. Это моё вам первое и последнее устное предупреждение! — громко прокряхтел метровый старичок, а после, сделав запись в своём блокноте, потопал обратно к Колизею.
«Хлоя, кто это?» — оглядываясь, стали перешёптываться между собой перваши и второгодки, бродившие у выхода, а я же вместе с такой же шокированной невидимкой лишь и мог провожать дедка любопытствующим взглядом. Этот дряхлый старичок не только видел её, но и знал, кто она, и пусть сам таращился на азиаток, не скрывая любопытства, без какой-либо жалости и пощады вынес той предупреждение, вслед за которым, скорее всего, последует что-то более серьёзное.
Это место и личности, что в нём обитают, полны загадок. Здесь нет лучших, не существует невидимых или неуязвимых, на каждого найдутся контрмеры, любого вычислят или поймают. Агата считала себя неуловимой и была поймана с поличным. Хлоя решила, что наконец-то может дать своей тёмной стороне чутка свободы, и сразу же была наказана. Всё происходящее здесь, в этом городе, наталкивало на мысль: «Почему при столь строгом контроле в Сеуле да и во всём мире до сих пор не побеждено зло?» В некоторых местах по-прежнему вспыхивают войны, эпидемии, восстания. Неужели у человечества, обладающего непостижимой силой и ресурсами, не нашлось времени и возможности установить подобный контроль по всему миру, помочь нуждающимся, накормить голодных, дать людям возможность не просто выживать, а жить.
Вытащив из кармана бумажник, открыл его содержимое и тяжело вздохнул. Напитки в том баре стоили недёшево, и платить за меня, разумеется, никто там не собирался. Более того, Агата даже не постеснялась содрать с меня лишнюю двадцатку за «дополнительный сервис», хоть её об этом никто и не просил. Деньги — одна из самых главных причин пробуждения людских пороков — таяли в моих руках буквально на глазах. До этого, живя с отцом, обрабатывая землю, собирая ягоды и заражённые радиацией грибы, я не знал им истинную цену, ну а сейчас, бл*ть, кажется, начинаю понимать, почему многие из-за них по жизни так сильно переживают.