Эйлин

Шеллина Олеся

— Том, ты меня в чем-то обвиняешь? – Дамблдор улыбнулся.

— Ну что вы, директор, я всего лишь пытаюсь понять. Видеть, как мальчишка постепенно сходит с ума, но ничего не сделать для того, чтобы остановить его. Подкинуть запрещенные книжки в закрытую секцию, зная, что тот парень оттуда не вылезает. Рассказать замечательную историю на уроке, что со змеями мог говорить только Салазар и его прямые потомки, подняв на недосягаемую высоту авторитет нищего полукровки на факультете Слизерин. Вы делали все, чтобы из того мальчишки вышел приличный такой Темный Лорд. Все это попустительское

отношение к действиям Пожирателей, а ведь вы один из немногих, кто знал, что Том Реддл и Лорд Волдеморт - одно и то же лицо. Да я сам вам об этом сказал. Но вопрос остается прежним – зачем?

— Ты не понимаешь, Том. Статут придумали не просто так, это защита нашего мира, нашего уклада жизни от влияния извне. И так все больше и больше магглорожденных волшебников пытаются внести сумятицу в сложившиеся и веками работающие традиции, — Дамблдор снял очки. – Этого нельзя допустить. Нельзя допустить, чтобы магглы ассимилировали нас. Если это случится, мы потеряем индивидуальность.

— А вы не думали о том, что большинству людей плевать на индивидуальность, лишь бы им и их детям было хорошо и комфортно? Вы не думали, что нет ничего страшного в том, чтобы маггловские и магические наработки были объединены, что у магов гораздо больше шансов сохранить жизнь на этой планете вообще, потому что многие источники магической энергии вполне могут конкурировать с маггловскими, но при этом не вредят экологии? Что это то, что мы можем на первых порах продавать, получая средства на дальнейшее развитие. Ваши слова еще более радикальны, чем те, которые могут родить самые отъявленные из моих людей.

— То, чего ты пытаешься добиться, Том, бессмысленно и опасно.

— Поэтому вы так активизировались? Вам было плевать на Пожирателей, подумаешь, парой человек больше, парой меньше, кто их считает? Но когда речь зашла о реальных изменениях, вы собрались действовать до последнего, не так ли?

— Я объяснил тебе свою точку зрения, Том. Если она тебя не устраивает, это уже не мои проблемы.

— Хорошо, мы поняли друг друга, — Реддл поднялся. – Я всего лишь хочу попросить вас играть по возможности честно.

— А ты сможешь играть честно? Сам ведь признался, что ты всего лишь сумасшедший убийца.

Том резко развернулся и посмотрел прямо в глаза Дамблдору. В этой немой дуэли взглядов прошла минута, а потом…

За палочки оба схватились одновременно, но Реддл оказался быстрее. На какую-то долю секунды, но быстрее.

— Авада Кедавра!

Том видел, как зеленый луч из его палочки попадает директору в грудь. Видел, как затухает блеск голубых глаз, и не почувствовал ничего. Ни триумфа, ни удовлетворения. Просто хорошо выполненная работа.

— Прощай, Альбус, ты действительно очень многому меня научил. Хотя на вопрос, зачем тебе понадобился Темный Лорд, ты мне так и не ответил. Что сейчас гадать? Это могло быть что угодно: от политических мотивов до банальной скуки.

Том огляделся по сторонам, тщательно

проверяя, не осталось ли чего-нибудь, что могло указать на его пребывание здесь. Было лето, и замок был пуст. Сюда он шел в темноте, и портреты в коридорах не смогли бы его опознать, даже если они не спали. Оставались портреты в кабинете. Он знал, что они практически разумны, и, как на всех разумных существ, на них действовал Конфундус. Главное - не дать им опомниться и уйти на другие портреты. Пока что они все возмущенно галдели и грозили Тому кулаками.

— Конфундус Максима!
– наложив заклинание на всех возмущенных директоров одновременно, он постоял еще немного. Дождавшись появления портрета самого Дамблдора, Том осторожно вырезал холст из рамы. Восстановить подобный портрет было невозможно, только заменить другим, который абсолютно точно не смог бы назвать имя своего убийцы.

Том спрятал портрет во внутренний карман мантии, еще раз огляделся, затем решительно распахнул окно. Опустившись на землю, он поднял палочку вверх.

— Еще один штрих, — пробормотал он. Убийства Дамблдора Том не планировал, да и не думал, что у него что-то может получиться. Но сейчас он пытался извлечь из него максимум пользы. — Морсмордре!

Эйлин в это время металась по комнате, не находя себе места. Она не понимала, что это были за люди, и чего они от нее хотели. А еще она просто чудовищно испугалась за мальчиков.

Прибыв домой, Эйлин убедилась, что испугалась она одна. Мальчишки тут же принялись обсуждать удар в глаз, сваливший на пол здорового мужика.

Не успела она немного успокоиться, как появился Малфой, притащивший двух мальчиков пяти и шести лет. Одного из них, Ника Эйвери, она знала; второго, голубоглазого брюнета, ей представили как Рейнарда Мальсибера.

Она успела только поинтересоваться, что именно она должна со всем этим детским садом делать? И почему детей притащили к ней на ночь глядя?

— Эйлин, возникли некоторые проблемы, связанные с сегодняшним происшествием. Будет лучше, если мальчики побудут здесь. На доме стоит защита, так что вам ничего здесь не грозит. Но предостережения, которые озвучил Реддл, лучше соблюдать. Не отвечайте на письма, вообще не открывайте конверты, если только их не принесет Гермес. А теперь извините, Эйлин, но у меня действительно очень мало времени.

— Где Том?

— У него много дел, он придет к вам, как только освободится.

Больше Абраксас не стал ничего говорить и стремительно вышел из дома.

Прибывшие вечером Хадсоны приняли пополнение с тихими смешками. Мальчишки устроились в комнате Северуса, куда хозяева притащили еще несколько матрасов.

Эйлин, отловив Северуса и Люциуса, строго-настрого запретила им рассказывать о произошедшем. Под угрозой остаться без палочки на неделю и плевать на выбросы, Сев прижал свое сокровище к груди и торжественно пообещал ничего никому не рассказывать. На Люциуса же подействовало внушение отца, высказанное им на прощанье.