Эйрик Светлоокий
Шрифт:
Убрав убитых, люди сели за стол. Скаллагрим, глядя на убитых, сказал:
– Я бы с большей радостью видел бы здесь голову Оспакара, чем тела всех этих бедных керлей (людей) его, так как других людей он всегда найдет, а другой головы не нашел бы!
Тем временем ветер стал свежеть; около полуночи разразилась сильная буря, и Холль спрашивал, не убавить ли паруса. Но Эйрик не приказал убавлять, заметив, что если «Ворон» может идти на всех парусах, то и «Гудруда» тоже может. Погоня продолжалась всю ночь и до утра. Поутру «Ворон» был уже только в двух-трех стадиях 19 впереди «Гудруды»; теперь,
19
Стадия – восьмая часть английской мили. – Примеч. перев.
– Этого мы им не дозволим, – сказал Эйрик, – работай дружнее, товарищи! «Ворон» идет теперь быстро, но мы идем быстрее его! Готовьтесь, сейчас загорится бой: мы нагоняем их.
– Не к добру затевать бой в такую непогоду! – заметил Холль.
– А ты не рассуждай, а делай, что тебе приказывает старший! – угрюмо сказал Скаллагрим, грозно сверкнув на Холля глазами и выразительно сжимая в кулаке свой топор.
И люди стали готовиться к бою, а Скаллагрим, стоя на носу, держал наготове маленький якорь, которым собирался задеть вражеское судно, чтобы не дать ему отойти во время абордажа.
Как только суда поравнялись и берсерк закинул свой якорь, глубоко впившийся в вражеское судно, Эйрик первый, а следом за ним Скаллагрим вскочили на палубу «Ворона», приказав экипажу следовать за собой. Но прежде, чем они успели это сделать, Холль взмахнул своим топором и одним ударом отрубил канат у якоря. Сильный вал подхватил «Гудруду» и унес ее далеко вперед.
Эйрик и Скаллагрим очутились одни на палубе вражеского судна. Но, успев проложить себе путь к главной мачте, они встали к ней спина к спине, широко размахивая вокруг себя один – мечом Молнии Светом, другой – своим топором, разя всякого, кто решался подступиться к ним. Экипаж «Ворона», растерявшийся сначала при появлении Эйрика, теперь остервенился от злобы, что тридцать человек не могут совладать с двумя. Они стали метать в них стрелы и каменья, но из-за того, что судно сильно качало, камни и стрелы пропадали даром. А из их людей уже человек десять лежали ранеными и убитыми у ног Эйрика и Скаллагрима. Но вот один большой камень упал на плечо берсерка, и правая рука его разом отнялась.
– Плохо дело, – сказал Скаллагрим, – только ты не унывай: я умею держать секиру и в левой руке. Кто подойдет ко мне, тому несдобровать!
Тем временем люди Оспакара держали между собой совет, и их старший говорил так:
– Нас осталось теперь в живых только семнадцать человек, не считая раненых. Этого едва хватает, чтобы управляться с судном, да и срам нам будет великий, если скажут, что двое одолели целую команду в тридцать человек. Если же мы предложим им мир и доброе обращение под условием, что они согласятся быть связанными до тех пор, пока мы не пристанем к земле и высадим их на берег, не возбуждая против них никаких преследований, они, верно, согласятся. А когда заснут, то мы их убьем и скажем, что одолели их в бою.
– Постыдное это дело! – сказал один человек и отошел в сторону. Но остальные молчали, и старший пошел к Эйрику и Скаллагриму и предложил им мир и те условия, о которых говорил; хотя оба героя не доверяли ему, но согласились. Только Эйрик спросил:
– Почему же нам быть связанными?
– Потому, что ты так силен и могуч, что мы не можем быть спокойны, если ты, наш враг, останешься у нас на судне и будешь свободен!
Эйрик пожал плечами и согласился; их отвели под палубу, где и ветром не хватало, и водой не заливало, связали по рукам и по ногам, накрыли теплыми плащами от стужи и принесли им хорошей пищи и питья.
Когда вели Эйрика под палубу, он взглянул вперед и увидел далеко, стадиях в двадцати или больше, свою «Гудруду». Скаллагрим тоже видел и сказал:
– Хорошо наше-то судно и хороши наши товарищи, так и оставили нас в западне!
– Нет, Скаллагрим, они не могли повернуть назад в такую бурю, да и, вероятно, считают нас мертвыми теперь. Но если я увижу когда-нибудь опять этого Холля, то не буду к нему особенно милостив.
– И не стоит он никакой милости! – проговорил себе в бороду Скаллагрим и задремал.
Эйрик стал думать о Гудруде Прекрасной; вскоре и им овладел сон.
XIV. Как Эйрику приснился сон
Крепко спал Эйрик, и снился ему сон, будто спит он здесь, на «Вороне», под палубой; и к нему подкралась серая крыса и стала шептать ему что-то в ухо. И вот видит он, что Сванхильда идет к нему по морю; бурные волны расступаются на ее пути. Она шла плавно и спокойно, словно лебедь плыла, ветер не развевал даже волос у нее на лбу. Наконец она тут, стоит перед ним и склоняется к нему, шепчет ему:
– Проснись! Проснись, Эйрик Светлоокий! Я пришла к тебе по бурному морю со Страумея 20 , чтобы предупредить тебя об опасности. Скажи, сделала ли бы это твоя Гудруда?
– Гудруда не колдунья и не чародейка!
– А я чародейка и колдунья! И в это время, когда старый Атли думает, что я лежу подле него на нашем общем ложе, я здесь, у тебя, и говорю с тобой. Слушай же меня, вот что я проведала своим колдовством: эти люди, что связали тебя, придут сейчас и возьмут тебя спящего и твоего товарища тоже и бросят вас обоих в море.
20
Страумей – самый южный из островов Оркней. – Примеч. перев.
– Чему суждено быть, то будет! – говорит он во сне.
– Нет, я этого не хочу, и этого не будет! – проговорила Сванхильда. – Напряги все свои силы и порви свои путы, развяжи Скаллагрима и дай ему его щит и секиру, а сам возьми свой меч и щит. Прилягте, как сейчас, и накройтесь плащами, притворившись спящими, пока не придут ваши убийцы. А потом вскочите и бросьтесь на них оба с оружием в руках; они смешаются и обратятся в бегство. Вы уничтожите их. Только за тем, чтобы сказать тебе все это и спасти тебя, я прошла многие сотни стадий по бурным волнам моря. Сделала ли бы это ради тебя Гудруда?.. – и видение Сванхильды снова склонилось над ним, уста ее коснулись его лба, легкий вздох вырвался из ее груди – и она исчезла.
Эйрик пробудился, разбудил Скаллагрима и рассказал ему свой сон.
– Это предостережение, государь мой, и мы должны все исполнить так, как призрак научил тебя!
Так они и сделали и поразили врагов своих всех до последнего; остались Эйрик и Скаллагрим одни на судне, а кругом лежали мертвецы и умирающие.
– К рулю! – крикнул Эйрик, видя, что судно кренится слишком сильно и может перевернуться каждую минуту, будучи предоставлено само себе.
С этого момента они оба беспрерывно чередовались у руля. Три дня и три ночи дул свежий ветер, море волновалось, опасность ежеминутно грозила им, а силы их заметно истощались. Волны заливали палубу, наполняли трюм, им приходилось выкачивать воду и тратить на это последние силы. А буря все крепчала, они не имели ни минуты отдыха, некогда было им есть и некогда спать. На четвертую ночь громадный вал подхватил «Ворона» и, высоко подняв его на свой гребень, разом уронил в глубокую бездну; все судно как бы содрогнулось и застонало.