Эйваз
Шрифт:
Но ответа не последовало. Обида шагала далеко впереди него, не давая здравому смыслу протиснуться вперед. Все шло не так, как ему бы хотелось. Это был заведомый проигрыш, а Лео привык только побеждать.
Я с трудом выдержала ледяной взгляд, пытаясь понять завуалированную фразу Лео. Но то, что произошло дальше – удивило меня не меньше, чем перемена в его настроении…
Его как будто бы подменили. Поразительно, он менялся на глазах!
Заставляя удивляться и настораживаться.
– Тебе – туда, – небрежно махнул он рукой на одну из отдаленных
– Ух ты! Смотрю, переобуваешься на ходу, – шутливо заметила я, пытаясь сдерживаться, хотя моему внутреннему ликованию не было предела.
Получается, что Лео буквально меня благословил, но радоваться пока было рано. Он конечно «отошел в сторону», освободив мне путь, но что заставило его отступить?
Неужели понял, что я буду биться до победного в любом случае?
Или, может, предпочел банально не рисковать нашим договором?
Ведь его интересы тоже в нем фигурировали…
Я не спешила трубить в фанфары. С моей стороны было бы очень неосмотрительно надеяться, что все завершится вот так легко. Зная Лео, я понимала – он просто так не сдастся и никогда не прекратит надеяться, что однажды одержимость, прочно засевшая глубоко внутри меня, перестанет существовать.
Он взирал насупившись, явно обдумывая следующий шаг.
– А что там? – этим вопросом мне хотелось не упустить едва зародившееся между нами взаимопонимание и удержать загадочные высказывания Лео здесь, на поверхности, чтобы прощупать, что он задумал.
Но мой вопрос вновь остался проигнорированным.
– Поднимайся туда, когда будешь готова к этому, просто так – ни к чему беспокоить эти места. Документы у тебя будут – даю слово.
Было видно, что каждое обещание, каждое слово давалось ему с трудом, он злился на меня, а временные перемены – лишь маска.
Я кивнула с благодарностью. Все же, несмотря на сложности в переговорах, он изо всех сил пытался сдержать свое слово, и пока у него получалось. Я понимала: путь к свободе был указан с тяжелым сердцем и уж точно Лео не думал сдаваться, все еще подыскивая повод, чтобы отговорить меня или хотя бы задержать, обреченно понимая в глубине души, что это – тщетно.
Не успела об этом подумать, как тут же обнаружила в колесе только что поданной мне колесницы очередную палку, «доброжелательно» засунутую туда руками Лео.
– Ты, конечно, уже знаешь, что тебе придется весь путь пройти босиком? Таковы здесь правила… – пожал он плечами, заметив мой недоуменный взгляд. – Если поступишь иначе – тебя не примут и все твои старания пойдут прахом.
Я заглянула во внимательные прозрачные глаза своего собеседника. Не знаю, действительно ли существовали такие правила или они только что родились в голове Лео, но километры пути босиком по камням и леднику – суровое испытание. Наверное, он надеялся, что услышав такое, я сочту это безумием и отступлюсь. Но он ошибался – я уже давно отсекла внутри себя все пути к прежней жизни.
Стоя молча перед Лео, я пыталась быстро просчитать, что именно нужно взять с собой при внезапно изменившихся условиях, и, конечно же, не предполагая идти на попятную.
Но он затянувшуюся паузу воспринял по-своему.
– А ты думала, что будет легко? – сарказм, прорывающийся наружу, обличал внутреннее состояние моего собеседника, всеми силами желающего склонить меня к здравомыслию. – У тебя не должно быть иллюзий относительно твоей дальнейшей судьбы, если ты хочешь ступить на этот путь!
Ничего не оставалось, как опустить глаза, ведь я понимала: мне – только пятнадцать, и в глазах Лео я – ребенок, что вполне дает ему право наложить свое попечительское вето на мои планы, хотя официальным попечителем он мне никогда не был. В прошлом – Лео просто забрал меня после трагических событий, произошедших в моей жизни и, воспользовавшись неразберихой тех лет, вывез из страны в Индию, а затем – в регион, называемый Южным Тибетом.
Это можно расценивать по-разному, смотря с какой стороны посмотреть…
По сути – он меня похитил, а по факту – спас, присваивая в настоящем – а может, надеясь, и в будущем – право распоряжаться моей судьбой.
Но ведь тогда никто не просил его так поступать!
Это во мне главенствовали эмоции. Конечно, я была благодарна Лео за все, ведь не увези он меня тогда, вполне логично можно предположить, как сложилась бы моя судьба. Вероятно, сменила бы несколько детских домов, поскольку родственников у меня не осталось. А на удочерение какой-нибудь семьей, полагаю, не стоило и надеяться – ведь на тот момент мне было почти пять, а детей такого возраста не особо желают принимать в семьи, предпочитая скорее совсем малюток. Тем более – я была еще тем сорванцом…
Как ни прискорбно это признавать, но сейчас я понимала стремления Лео: он был другом нашей семьи, работал с моим отцом и считал своим долгом позаботиться обо мне, раз я осталась сиротой.
Тем более – он не понаслышке знал, что такое горе. У него самого личная жизнь не сложилась, точнее – сложилась трагически: его жена Катя погибла, как раз в тот год, когда родилась я.
Времена тогда были все еще бандитские, группировки держали многое под своим контролем, рэкет процветал, особенно в регионах нашей большой страны.
Лео на тот момент владел небольшим судоходным бизнесом и часто получал угрозы в свой адрес. И вот однажды, теплым июньским вечером, когда они с женой возвращались с премьеры спектакля, киллер у подъезда расстрелял их джип.
Охранник успел среагировать, Лео уцелел, а вот Катю спасти не удалось, она скончалась в больнице от многочисленных ранений. Весь ужас был в том, что она была на последнем месяце беременности.
Лео рассказывал, что они с женой очень ждали этого ребенка, ведь за год до этих трагических событий погиб их единственный сын – Паша. Ему было всего четырнадцать лет, он разбился на мотороллере друга, залетев где-то в Сокольниках под припаркованный грузовик.