Эйзенхауэр
Шрифт:
Именно в это время Дуайт договорился о их публикации с Дугласом Блэком — президентом издательства «Даблдей», в свое время впервые напечатавшего его «Крестовый поход в Европу», продолжавший переиздаваться. Предварительно воспоминания должны были печататься в еженедельнике «Сатердей ивнинг пост», который Дуайт любил с юных лет и теперь не скрывал, что испытывает удовольствие от мысли, что его мемуары будут опубликованы в этом журнале{861}.
В эти недели внимание Эйзенхауэра сосредоточивалось на прошлом не только в связи с обдумыванием структуры и содержания мемуаров. По совету друзей и сотрудников он решил обратиться к нации с прощальным посланием, кратко описав в нем всё, что было достигнуто, чего не удалось сделать, какие препятствия помешали, какие надежды возлагает
Однако, поразмыслив над содержанием своей прощальной речи, Дуайт решил, что она не должна быть всеобъемлющей, что такой подход превратил бы ее в набор общих фраз. Он решил сосредоточить внимание на том, что действительно находилось в центре его внимания в течение всех восьми лет, — на взаимосвязи внутренней и внешней политики.
Вечером 17 января президент Эйзенхауэр выступил по национальному телевидению и радио с обращением к нации{862}. Подчеркивая необходимость отстаивания демократических свобод и борьбы против идеологии насилия, «безжалостной в достижении целей, коварной своими методами», он указывал, что эта борьба будет долгой и напряженной, и в расходах на военные научные исследования и новые вооружения необходимо соблюдать «баланс затрат и надежд». Главный вывод, который постепенно вызревал у него на протяжении всех лет президентства: для сохранения мира, собственной свободы и помощи другим нациям в ее отстаивании США вынуждены были создать огромную военную мощь, которая может таить угрозу превращения страны в полицейское («гарнизонное», как выражался Дуайт) государство, тем более что государственная мощь теснейшим образом связана с промышленностью, производящей средства разрушения и получающей от этого огромные прибыли.
Такое сочетание власти экономических магнатов, государственного аппарата и военной верхушки Эйзенхауэр назвал военно-промышленным комплексом. Этот термин, впервые прозвучавший в выступлении 17 января 1961 года, вскоре войдет в политический и общественно-научный оборот, станет одним из краеугольных камней оценки ситуации в странах обоих военно-политических блоков. В настоящее время исследователи включают в систему военно-промышленного комплекса государственные учреждения, научно-исследовательские и опытно-конструкторские организации, военное производство, международную торговлю оружием{863}.
Тогда же Эйзенхауэр предупреждал нацию и весь мир: «Связь между огромным военным истеблишментом и выросшим производством вооружений является новой в истории Америки. Воздействие этой связи — экономическое, политическое и даже духовное — чувствуется в каждом городе, в каждом Законодательном собрании штата, в каждом учреждении правительства федерации… Мы должны заботиться о том, чтобы не допустить сосредоточения в наших правительственных учреждениях такого влияния, которое превысило бы их полномочия, независимо от того, заинтересован ли в использовании такого влияния военно-промышленный комплекс».
С этим предостережением было тесно связано и другое — о недопущении разграбления ресурсов, ибо с потерей материальных активов потомки потеряют политическое и духовное наследие демократии.
Эйзенхауэр завершил глубоко взвешенную, выношенную всем опытом собственной государственной деятельности речь молитвой, призывавшей народы жить в мире, объединяющем людей силой взаимного уважения и любви. «В полдень в эту пятницу я стану частным гражданином. Я горд стать таковым и мечтаю об этом. Спасибо и спокойной ночи».
Накануне инаугурации избранного президента Эйзенхауэр пригласил его на новую встречу. На этот раз помимо политических вопросов обсуждался и быт Белого дома. Кроме того, Эйзенхауэр рассказал новому главе государства о «человеке с чемоданчиком», то есть с аппаратурой, обеспечивающей моментальную связь с командованием стратегических сил, к которой имеет доступ только президент при помощи особого пароля{864}.
После официальной части беседы к президентам присоединились жены (до этого Жаклин Кеннеди беседовала с Мейми Эйзенхауэр на бытовые темы). Дуайт решил развлечь гостей — через три минуты после нажатия потайной кнопки под крышкой стола на лужайке перед Белым домом приземлился вертолет, и все четверо отправились в Кэмп-Дэвид. Теперь, правда,
После инаугурации Эйзенхауэры незаметно удалились из Капитолия и отправились в Геттисберг. Начиналась новая жизнь, к которой еще предстояло привыкнуть. Оказалось, что годы высшего военного командования, а затем президентства отучили Дуайта от самых элементарных вещей. Он не умел заказывать междугородные телефонные разговоры, не знал, как покупать билеты на транспорт, как расплачиваться в магазине. Он даже разучился печатать на машинке.
Все эти умения были элементарными, и Дуайт овладел ими в течение нескольких недель, решая проблемы по мере их возникновения, но вначале бытовые дела ужасно раздражали его, не привыкшего демонстрировать свои слабости окружающим.
Большую помощь во всех бытовых делах оказывал сын со своей семьей. Огромную радость доставляло общение с внуками — старшим Дэвидом и девочками — Барбарой Энн, Сьюзен и Мэри Джин. Особо близкими были отношения с Дэвидом. Однажды Дуайт разоткровенничался с журналистом: «Когда он был младше, мы проводили больше времени вместе. Теперь он любит бейсбол, регби и футбол, как все мальчики его возраста… Мы продолжаем ходить на рыбалку, стреляем по тарелочкам, играем в гольф. Часто мы сидим вдвоем и ведем серьезный разговор»{866}.
Эйзенхауэр внимательно следил за внутренней и международной жизнью. Он высказывал обеспокоенность планами Джона Кеннеди расширить военную промышленность, вести гонку в космосе, в частности осуществить высадку человека на Луне. Дуайт считал «легкомысленными» излишние государственные расходы, отсутствие интереса к стабильности доллара, то есть отход от основ внутренней политики, неуклонно проводившейся им на протяжении восьми лет{867}.
Кеннеди, несмотря на это, относился к предшественнику с глубоким уважением и несколько раз приглашал его для консультаций. Так было после неудачи высадки на Кубе вооруженных эмигрантов в апреле 1961 года, при обсуждении вопроса о расширении участия США в разгоравшейся войне в Южном Вьетнаме. Консультировался с Эйзенхауэром и Линдон Джонсон, занявший президентский пост 22 ноября 1963 года после трагической гибели Кеннеди. Сущность рекомендаций, даваемых Эйзенхауэром, неизменно сводилась к тому, что, начав какое-то дело, его надо доводить до конца, до полного успеха, а не ограничиваться полумерами, что было свойственно обеим администрациям Демократической партии.
Но особое внимание бывший президент уделял работе над воспоминаниями о годах, проведенных в Белом доме (именно так — «Годы в Белом доме» — был назван двухтомник, первая часть которого именовалась «Мандат на перемены», а вторая «Борясь за мир») {868} . Если первую свою мемуарную книгу «Крестовый поход в Европу» Дуайт написал (точнее продиктовал) всего за два месяца, то над новым трудом работал не торопясь, пытался взвесить каждую оценку, проверить все факты (поразительно, но в двухтомнике почти не было фактических неточностей). Постоянную помощь в подборе материала, проверке данных, совершенствовании стиля оказывал сын. Одновременно Джон попробовал свои силы в качестве военного историка. Как раз в это время он работал над книгой о сражении в Арденнах в конце 1944-го — начале 1945 года, которая вышла в 1969 году под названием «Горький лес» {869} . [23]
23
В следующие годы Джон Эйзенхауэр, ставший популярным военным писателем и исследователем, опубликовал рад ценных трудов, в том числе «Allies, Pearl Harbor to D-Day» (1982), «So Far from God: The U. S. War with Mexico. 1846–1848» (1989), «Intervention! The United States Involvement in the Mexican Revolution. 1913–1917» (1993), «Yanks: The Epic Story of the American Army in World War I» (2001); «Soldiers and Statesmen: Reflection on Leadership» (2012).