Ежевичная зима
Шрифт:
– О вашей жене.
– Ах, да, моя жена.
Я похлопала его по руке.
– Уверена, что вам ее очень не хватает.
– Да, – согласился Уоррен. – Потерять свою истинную любовь – все равно что лишиться правой руки. Как будто стал безруким. На все требуется больше усилий. После ее смерти все стало иначе.
– Интересное сравнение. Я никогда об этом не задумывалась.
Он кивнул.
– Хочу сказать тебе кое-что, – старик сцепил руки. – Через несколько лет после свадьбы мы с ней расстались.
Я недоверчиво покачала головой.
– Что
– Энни ушла от меня, – объяснил старик. – У меня не было романа на стороне в прямом смысле этого слова, но присутствовала непозволительная дружба с женщиной, секретаршей в офисе.
Я удивленно подняла бровь.
– Непозволительная?
– Я был туп как пробка. Тридцатилетние мужчины все таковы, знаешь ли.
Я согласно кивнула.
– Все начиналось достаточно невинно, – продолжал Уоррен. – Я допоздна задерживался на работе. Мы флиртовали. Потом мы начали вместе заходить в бар, чтобы выпить по стаканчику после службы. Я играл с огнем. Энни об этом узнала. Она была вне себя от гнева, сразу собрала вещи и вернулась домой к матери.
– Так вы думаете, что мне следовало бы уехать?
– Нет. Я просто хочу сказать, что, когда потерял Энни, пусть даже на короткий период времени, я понял, насколько она мне дорога. Я никогда не забывал этот урок. Мы оба любили друг друга еще сильнее после этого срыва. Энни тоже оценила наш союз со временем.
– Хотелось бы мне представить такой же счастливый конец, – заметила я. – Но Этан, кажется, видит конечный результат иначе.
В комнату вошла медсестра и указала на часы.
– Прошу прощения за то, что прерываю вас, мистер Кенсингтон, но сейчас у вас физиотерапия.
Старик кивнул и поднял палец.
– Одну минуту, – попросил он и повернулся ко мне. – Позвони ему сама, дай ему возможность проявить себя. Вспомни обо мне и Энни.
Я обняла старика.
– Вы правы, Уоррен, спасибо.
Медсестра помогла ему выбраться из постели.
– Они только даром теряют со мной время, – игриво заметил Уоррен, – нечего возиться со старикашкой.
– Старикашке нужна физиотерапия, – парировала медсестра.
Уоррен подмигнул мне.
– Нам не удалось поговорить о твоей статье, – сказал он.
– Гленда будет рада, – ответила я. – Она запретила мне беспокоить вас любыми – о, как же она выразилась? – Ах, да, драмами.
– К черту Гленду, – грубо отрезал Уоррен. Я знала, что он любил свою невестку, но не ее навязчивость. – Возвращайся как можно скорее и расскажи мне о своей статье.
Я кивнула.
– Обязательно.
– А теперь позвони мужу, – напомнил Уоррен, когда медсестра уже выводила его в коридор. – Обещаешь?
– Обещаю.
Я вышла из такси перед домом Лилиан Шарп в Уиндермире. Именно по таким местам мои родители катались по воскресеньям, мечтая о лучшей жизни, когда я была еще ребенком. Я оглядела огромный дом. Лилиан была права. У него был такой вид, будто в него очень давно никто не заглядывал. Краска облупилась.
Через несколько минут на подъездную дорожку въехал серый седан «Вольво». За рулем сидела седая женщина с короткой стрижкой. Она вышла из машины и тепло мне улыбнулась.
– Вы, должно быть, Клэр.
– Да. – Я направилась ей навстречу, протягивая руку. – Я очень благодарна вам за то, что вы согласились встретиться со мной здесь. Надеюсь, я не причинила вам слишком много неудобств.
– Вовсе нет, дорогая, – ответила Лилиан, глядя на старый дом. Она шумно выдохнула. – Господи, как же я скучала по этому месту.
– Ваши дети выросли здесь?
– Да, оба сына.
– Когда вы с мужем уехали отсюда?
Лилиан немного помолчала.
– Мой первый муж некоторое время назад умер, – пояснила она. – В прошлом году я снова вышла замуж, – женщина вздохнула, глядя на дом. – Я не могла привести моего нового мужа сюда. Разумеется, я хотела разделить с ним все, но я думаю, что этот дом мне нужно сохранить исключительно для себя, – Лилиан покачала головой. – Слишком много воспоминаний.
– Понимаю, – проговорила я.
– Ладно, что-то я разболталась. Вы приехали за информацией, и я бы хотела помочь вам найти ее. У моего отца была интереснейшая карьера. Он был партнером в очень крупной юридической фирме Сиэтла «Шарп, Сэнфорд и О’Кифи», но у него всегда находилось время для бедных. Отец брался за дела даже тогда, когда знал, что ему не заплатят. Он был хорошим человеком.
Лилиан подошла к входной двери и вставила ключ в замочную скважину.
– Дом, милый дом, вот и мы, – произнесла она, и ее голос эхом отозвался среди пустых стен.
Я вошла следом за ней, по дороге смахнув паутину с притолоки. Паркетные полы скрипели под моими шагами. Мебель в комнатах была накрыта белыми чехлами.
– Как замечательно, должно быть, было растить детей в таком доме, – заметила я, представляя звонкий мальчишеский смех.
– Да, – ответила Лилиан, вспоминая. – Здесь было столько счастья, – она указала на коридор впереди. – Архивы моего отца находятся там. Он очень аккуратно обращался с бумагами. Обязательно снимал копии с каждого документа, имевшего отношение к делу, над которым он работал. В те времена немногие адвокаты так скрупулезно относились к документации, но мой отец был очень внимателен к деталям. Кроме того, в полицейском управлении происходило много странного. Отец считал, что виной всему коррупция, – миссис Шарп грустно улыбнулась. – Он всегда вел записи на тот случай, если кто-то попытается фальсифицировать документы.