Ф 2
Шрифт:
— Гады. — Эх как всегда. — нет, я не голоден, спасибо.
Эх есть будет то же, что и другие, но незачем давать лишнюю пищу для размышлений обслуге. Эх из НИПов, такой у него значек над головой. И уровни открыли и умения дали ему Черные Маги, но пресонажа оставили НИПом. Надеялись, что убийство пенатянина будет единственным и программу нахождения пенатянина в Цифре, закроют.
— Ну, будем, — Серго по праву старшего уровня, поднял кружку. — Рыжий, принеси уважаемым наше любимое рагу из оленятины. Угостим друзей. И, наклонившись к Дэфу, тихо добавил — Это мы сегодня в угодьях у графа побывали. Ловили одного беглеца. Удрал, зараза, а вот антилопка графская не смогла.
— Да ладно? — Дэф явно удивился и пояснил друзьям: — У царька одного, рядом с камчатскими, есть в саду дивные животные. Уникальные питомцы. Антилоп, если я помню, оставалось две?
— Одна, Дэф. Одна всего. В прошлом году вторую схомячили гномы. Граф тогда дергался на них, войну пытался объявить, нас подписывал, но- мимо, гномы золотом ему отвалили не хило. Поплакал и успокоился. А Цифра озадачилась последней — все таки хорошее мясо у нее, вкусное. И главное — редчайшее. больше такого не будет. Сейчас увидишь сам.
Настоле появилась чаша с розовым мясом.
— Оно сырое?
— Нет, оно цвет не меняет при готовке. — Это сказал гоблин с лохматой рыжей шевелюрой.
— Ты сам пробовал? — Дэф взял кусок и пододвинул чашку к Алексу. — Пробуй. Может, не сдохнм.
— Не сдохните. А гоблинам его нельзя. Смертельно опасное для них.
От этих слов гоблин глотнул воздух и сделал шаг назад. Словно от шипящей бомбы.
— Ну и как? — Серго уставился на Дэфа.
— Четыре.
Алекс оторвал кусочек и отправил в рот. Кислое. Ничего необычного не заметил. Пожевал и проглотил. И заметил, что появилась строка в меню. "Вы получили следующий уровень ваш уровень восемнадцатый". "И следом побежали еще. "Девятнадцатый. Двадцатый. Вам доступны умения третьего уровня." Строчки бежали одна за другой, уровни, умения, навыки. Двадцать третий. Ого, шесть уровней с одного кусочка? А второй?
— А второй ничего не даст, — заметил Серго движение Алекса за вторым куском. — Завтра можно доесть. Но даст меньше.
— Неплохо. — Дэф закинул остатки мяса в рюкзак. — Пригодится.
— Дэф, я чего подошел. — Серго отпил виски. — Кто тебе простор повесил?
— Простор? Не заметил. У нас есть простор? — Дэф посмотрел на Эха — Ты откопал?
Эх пожал плечами. — Не, это Алекс.
А, понятно. — И посмотрел на серго. — И что? Да, есть такое дело. Это он напугал тебя?
— Ну не сказал бы что напугал, но среди моих только я знаю, что с таким бесполезно бодаться. Странно, я думал что это баф боссов. А тут-у перса. Откуда, не поделитесь? — Серго посмотрел на Алекса. — Хорошо заплачу за инфу.
— Серго, ну кто же тебе его продаст?
— Да мне бы намек, где взять.
— Это админский, Серго. не вытянуть в Цифре.
— Понятно. А я уж губу раскатал. Ну, спрашивать про админскую любовь не буду — все равно не расскажите. Но если что, Дэф, я обращусь к твоему другу за помощью?
— Обращайся. И это, не пали нас. И своим скажи, что бы забыли. Как то не хочется год Академии терять. Выгонят, не попрощавшись — мы в самоволке уже.. — Дэф глянул в потолок, чтото прикидывая. — уже два часа. Спасибо за угощение.
— Ага. Удачи-И тебе не хворать.
Быстро расправившись с едой, глотая почти на ходу остатки виски, друзья вывалились на улицу.
— Адмирал, ты светил бы поменьше своими умениями. Когда не надо — не показывай. Теперь от нас и эти не отстанут. А в Академии вообще забудь про умения топовые. Только те, что по программе. Я же так думаю, они с обнулением не исчезнут? А тогда лучше без Академии быть, но с простором. А что там у тебя еще в заначке?
Глава 2 Академия
Камчатка. Алекс.
Каждый из нас был на Камчатке. Нет, не на той, далекой и таинственной, покрытой вулканами, извергающими дым и пепел, а на Камчатке — в обители знаний и разочарований, в школе, в которой нам приходится невольно провести самую интересную часть своей жизни. Камчатка — это последние столы и парты в классах. В исторической обыденности всех вольнодумцев, шедших против власти, старались убрать подальше — ссылали в Сибирь и на Камчатку осваивать новые земли, кормить комаров и изучать местное узкоглазое население. Наказанием в школе было действие обратное, стоило лишь слегка превысить общее шушукание и шелест переворачиваемых страниц. И очередной Гитлер тыкал указкой на Камчатку: "Там, на последних рядах, вы слишком расшумелись, пересаживайтесь ближе. Да, на первые столы — посмотрю, чему вы там веселились."
Камчаткой в Цифре оказался небольшой городишко, распложенный в самой отдаленной Зоне Цифры, по берегам впадающей в океан Неменяющихся ветров небольшой реки с водой молочного цвета. Зона считалась нейтральной территорией, свободной от войн и оккупаций, поэтому бесчисленное количество кланов Цифры стремилось расположить свои Крепости, клановые замки в этой Зоне. Кто не успел, тот опоздал — истина реального мира рулила и здесь и в маленькой, по сравнению с другими, Зоне, расположились самые первые и дожившие до настоящего времени, а потому мощные кланы, входящие в первую сотню топа. Их Крепости распологались почти ввидимости друг друга, но давно установленное негласными правилами общее перемирие в Зоне позволяло не беспокоиться о возможном нападении. Кланы предпочитали завершать споры между ними звонкой монетой, а наглецов, желавших своего "места под солнцем" и напавших на Крепость в зоне, ставили на место общими усилиями. Но такое случалось очень редко, по крайней мере за последнюю сотню лет был только один случай, когда гномам понадобилась территория для постройки своего очередного банка и они по надуманному поводу решились на штурм Пятого Легиона, самого слабого из всех Легионов, клана. В Легионах правили "макаронники" — игровые персонажи итальянского происхождения. Хотя макаронников в Зоне и не любили — они позволяли развиваться на своих территориях многочисленным ворам и убийцам, но тогда вся Зона поднялась противостоять вторжению. Гномам разрушили пару Крепостей, понаделали дыр в их главной общей обители — Цитадели и Зона опять обрела прежний вид спокойствия и процветания. А в местных тавернах незначительные эпизоды тех сражений за годы приобретали статус эпических и массовых, сольные бои оказывались боями сотен персонажей. Спустя десятилетия в тавернах успела повоевать вся Цифра, особенно после принятия приличной дозы местного мутного напитка — самограя.
Алекс неспеша прогуливался по узким улочкам, утопающим в розах, завоевавших все ограды Камчатки — розы тут любили, и красивые и полезные. Эльфы вывели свою разновидность с шипами, величиной с ладонь и с останавливающим ядом. Народ, имеющий свои дома на Камчатке, это оценил и у Гильдии воров в течении года основным заданием было украсть часть Розовой лозы. Гильдия воровала, эльфы ее сажали и размножали. То, что эта лоза продавалась на каждом углу, эльфов не беспокоило — они вместе с лозой создали имунку от яда, и распространение лозы их только радовало — они люди Леса, любители всяких кустов и деревьев, и озеленение Камчатки им было на руку.
Каждый дом Камчатки по своему был уникален, но общая тенденция, которую заметил Алекс, это было строительство их в стиле замка, с башенками, круглыми пристроечками и плоскими крышами. Дождей тут не было, а с плоских крыш удобно отстреливаться при нападении. Но за годы мода не изменилась и строить здания в виде стекляных небоскребов тут не стали — это считалось "колхозом" и массово презиралось. Такие небоскребы были, но не в самой Камчатке, а за горным перевалом, в торговой деревне, к которой вела широкая, на четыре тарантаса в ряд, дорога, начинавшаяся от самого океана. Самым высоким зданием Камчатки было четырехэтажное здание общаги Академии, сответственно и ограда у Академии была самая высокая, сплошной металл, раскрашенный под камень. Розовую лозу Академия не сажала по ограде. Вернее, попытка то была, но курсантам не интересно пользоваться пропускными воротами, им интересней через забор перелезть, особенно первокурсникам, изучившим на первой неделе занятий умение проникновения. Особым шиком считалось, когда раздавалась тревога по всей Академии, но нарушителей не обнаруживали. Курсанты — завсегдатаи таверен по выходным дням, приписывали каждый себе по очередному проникновению — у самых явных алкашей к концу года их насчитывалось по несколько десятков. Но на то оно и проникновение — кто его применил почти всегда оставалось тайной.