F65.0
Шрифт:
Честно вам скажу, на этом месте мозг мой поплыл и я тупо слушал, не понимая ни слова, стоял и ждал когда она кончит. То есть кончит читать. То есть окончит речь свою.
– …В такие дни особенно важно для нас укреплять и повышать национальное единство для всех и каждого…
– Ага. Так.
– …Морально-нравственный уровень каждого и всех, духовную чистоту, личную честность, честно относиться к чистоте города, повышать уровень его инфраструктуры…
– И животноводство, – произнес я с упрямством.
Девушка опять запнулась, прожевала конец тараторилки своей. Но шустро вернула себя в русло:
– Безусловно…Это бесспорно…Животноводство…В
– А?
– Что?
– Что– что? В смысле?
Не стебался, я правда не догонял.
– Ну вы согласны, что нужно? Работа ведь ведется.
– Куда?
– Что куда? – спросила девушка и я начал видеть, что ее улыбка с благожелательностью таяли, как снег летом. Во какое сравнение. Изысканное.
– Куда ведется? – переспросил я.
– Что ведется? – окончательно потерялась девчюлька.
– Работа. Куда ведется?
– Работа… Ну ведется. Смотрите…Ведется она. Ну куда ведется… В никуда! –воскликнула она, теряя терпение.
Наступила пауза. Я стоял, ждал, что она скажет. А она замолкла и смотрела на меня с подозрением. К ней подошел вымученный парень тоже с анкетой. Видимо, коллега. Оба уставились на меня. Как телепузики на пылесос, честное слово.
– А вы, простите, кто по политической ориентации? – нервно спросил паренек.
– Я-то? Я – либерально-правый рыночник-центрист с уклоном в легкий троцкизм. Крайне радикальный, – меня начинает штормить и подташнивать. Надо сваливать.
– Это как? – переспросила девица.
– Пока не знаю. Пойду узнавать. Удачи, ребята, – сказал я, рыгнул, и вошел таки в этот чертов магазин.
Что за страна, хлеба купить нельзя, чтобы не чувствовать себя отщепенцем или предателем!
***
Пьяные сны. Как много бреда в этих словах. Мне полночи мерещились какие-то маятники, которые раскачивались от дам, одетых в викторианские строгие наряды с детьми на руках, до полуобнаженных сочных милф-хиппи, которые орали «Засужу!». Посреди ночи, полупьяный, с сушняком, по всем фронтам хреново чувствующий себя, очнулся с этим громогласным «Засужу» в ушах, рядом с ванной, почему-то на полу (на языке Тонго, подобное именуется «Рхвэ». The more you know!). Но сразу уснул и остаток ночи я поедал женщину. Нет, не настоящую, вроде бы. Это был торт, огромный в полный женский рост, какой-то мой подсознательный кулинар превзошел сам себя,– кондитерская фемина выглядела как настоящая. Я начал с ножек, они были сделаны из зефира и шоколада, аккуратно их отрезал, положил на тарелочку и с удовольствием умял. Помню, как облизывал ложку, ложку блестящую и длинную, облизывал ее, потом взял и сунул прямиком в лоно женщины, меня обуяла злоба, я черпал из нее горстями кондитерскую сукровицу, начал плакать, но она была вкусной, я ел, давился, что-то вываливалось изо рта…
– Эй! Ало? Слышишь меня?
– Умгум.
– Спишь что ли?
– Почти. Проснулся
– Весь в делах, как обычно. Половина первого, а ты «почти проснулся».
– Чего хотел?
– Слушай, такое дело. Мне надо через день, послезавтра уехать из города.
– Едь.
– А на работе не дают отгул. Никак.
– Тогда не едь.
– У меня бабушка умерла. Похоронить бы надо.
Я раскрыл глаза, поприветствовал женщину на потолке, порадовался, что таки дополз до кровати, присел. Всю ночь лежал я как-то неудобно, аж спину ломило. Пока садился, нарвался на что-то длинное и упругое. Ага, так и есть – дилдак. И пакетики от разогревающих гелей. Хоть закрывай богатства эти на время пьянствований, честное слово.
– Соболезновать не буду, – говорю и рассматриваю резиновый член с венами,– От меня чего хотел?
– Не надо, теперь согласен с тобой. От этих соболезнований только больнее. В общем, это, меня бы типа на работе подменить. На пару дней. Там я договорился, главное, чтобы человек был. Адекватный. А ты по-моему адекватный.
– Стас, ты точно мне хотел позвонить?
– Да тебе, тебе, не остри. Не забыл где я работаю?
Пытаюсь вспомнить. Он по идее мой лучший друг, но мы и не виделись давно, да и понятие «друг» для меня весьма расплывчато. Нет, я не думаю, что в дружбе один раб другого, но все равно расплывчато. Черт возьми, я его фамилию точно без ошибки не напишу, боюсь. Какое там место работы.
– Забыл.
– Магазин «Товары для всей семьи». На пересечении улицы Воскресения и Красных партизан. Вспомнил? Несколько месяцев назад вроде ты приходил к нам. Но не моя смена была.
Секс-шоп. Точно. Вспомнил. Называется «Товары для всей семьи». Неймбрендинг, да. В наши скрепные времена по-другому если назвать, то могут разные активисты и мочой залить.
– У меня мало опыта работы на кассе, – признаюсь.
– Там несложно, научу. Так что, согласен? Половину ассортимента знаешь и без ознакомления. Причем с детства, – сказал Стас и заржал.
Смешно ему. Дебил.
– Послезавтра уезжаешь?-решил я уточнить.
– Ага. Но завтра нужна замена.
– Давай вечером сегодня тебе сообщу, ты позвони, не забудь. Я ж с теткой вожусь.
– О, – глухо откликнулся он, – Забыл, блин. Извини. Как она?
– Чуть лучше твоей бабушки, – сказал я и заржал. Он, кстати, тоже. Но это был такой ржач, знаете, как бы натужный и несчастный, ржач как попытка убежать от страха и реальности. Ржач, идущий рядом с отчаянием, сардонический, ага. Поэтому он у нас быстро сошел на нет, – Короче, вечером маякни. В принципе, почему бы и нет.
– Блин, типа выручишь сильно. Без дураков. Не забуду. Вечером мигну, – проговорил Стас и положил трубку.
Я же сидел на своей огромной кровати под сенью моей репродукции на потолке и осматривал стол. Помимо хлебушка, ваш покорный слуга, взял бутыль виски. И благополучно выжрал. Неслабо. Странно, что сны запомнились, обычно в таком состоянии…
Тут на мое плечо легла чья-то рука.
– Мать твою, сука в душу перемать, святые отцы!
Я рванулся с кровати, как ошпаренный, неловко поскользнулся и повалился изящнейшей дугой на свой стол, раздался треск, звук разбиваемого стекла, падающих бутылок, осколков, льющейся жидкости.
– Ты чего, совсем ку-ку, что ли? – воскликнула Кристина. Она сидела на моей кровати в одеяле и глазела на мои пируэты.
– Ты…Как тут…Как ты?! – пытаюсь собрать мысли. Когда я ей позвонил-то?! Или чего она тут делает.
Я почувствовал что-то теплое позади спины. Приподнялся. Достал пару осколков из верхушки попы.
– Фу, стой. Есть бинт и перекись? Не трогай! – сказала Кристина, вывалилась голая из простыней, шлепая ножками по полу, направилась в ванную.
– Ты как тут оказалась?! – кричу ей туда.