Фабрика драконов
Шрифт:
— Прошу простить за не вполне деликатный вопрос, — сказала Хласек, — а… какой они расы? Эта болезнь, судя по всему, поражает в основном чернокожее население юга Сахары. Нам надо делать ставку на тех, у кого риск заболеваемости ниже, чем у других, иначе мы лишимся рабочей силы. Наших, так сказать, пехотинцев.
— Обе мои медсестры, — Пэнджей прокашлялась, — африканки. Черные, проще говоря. Одна из Анголы, другая из Ганы. Мы приняли все профилактические меры…
— Уверена, что их будет достаточно. Я сама позвоню им в больницу. И сегодня же к вечеру отправим туда грузовик со всем необходимым, — сказала Ариетта Хласек, вставая. — Доктор Пэнджей, доктор Смитвик, вы, вероятно, считаете меня эдакой бессердечной мегерой, но я уверяю, что всецело осознаю трагизм происходящего и уважаю ваши героические усилия. Благодарю также за то, что обратились непосредственно ко мне. Мы вместе будем предпринимать все необходимые меры перед лицом столь серьезной опасности.
Она поочередно протянула им руку для пожатия и стоя дождалась, когда за визитерами закроется дверь.
Когда они ушли, доктор Хласек села и, откинувшись в кресле, какое-то время смотрела на кипу медицинских отчетов. Затем, помедлив, подняла трубку и набрала длинный международный номер.
— Отто? — спросила она, когда трубку взяли. — У нас проблема.
— Говори, — ответили на том конце.
Она рассказала все, что сообщили ей Пэнджей и Смитвик.
Абонент на том конце — Отто Вирц, — терпеливо выслушав, вздохнул.
— Ах, как неосторожно, Ариетта. Эта тема должна была всплыть не раньше чем дня через три. — Он сердито кашлянул. — Ты уверена, что об этом знают только четверо: двое врачей и медсестры?
— Да. Они обратились первым делом ко мне.
— Сколько пройдет времени, прежде чем сигнал сможет поступить от кого-нибудь еще?
— Ну, не знаю. Там все пока ограничено коммуной Акпро-Миссерете. Я могу тихонько ее закарантинить. Скажем, недели на две. От силы на три.
— Нам нужна всего неделя, — постановил он. — Одна неделя, но полная. Выясни, в каком отеле остановились эти самые врачи.
— Отто, я не хочу, чтобы на мне повисло что-нибудь из этого. Газетные заголовки не пойдут нам на пользу.
Собеседник в ответ лишь рассмеялся.
— Вспыхнувшая проводка в дешевом клоповнике где-то в Котону? Да от этого даже в самом Котону шума не поднимется. А насчет тех нянек… Что-нибудь придумаем.
— Делайте что хотите, только бы меня это не затронуло.
Отто с хохотком повесил трубку.
Какое-то время доктор Хласек все еще смотрела на стопу бумаг. Затем встала и, одернув юбку, решительно взяла кипу отчетов о вспышке серповидной анемии и пошла в угол, где стоял шредер. [6]
Глава 15
Друид Хилл Парк, Мэриленд.
Суббота, 28 августа, 10.13.
Остаток времени на Часах вымирания:
6
Машинка для уничтожения бумаг. (Прим. ред.)
97 часов 47 минут.
Проездив наобум еще с час, я ненадолго остановился у кинотеатра и поменялся номерными знаками с одной из машин. Затем припарковался у какого-то «Макдоналдса», по мере возможности отмылся там в туалете и, уединившись в кабинке, прислонился к стене и попытался разобраться в создавшемся положении. Таким образом, я вновь окунулся в реальность происходящего, что сразу вызвало всплеск адреналина. Затряслись руки, и лишь долгими глубокими вдохами мне удалось как-то ослабить хватку нахлынувшей паники. Я скрываюсь от ДВБ, а тем временем всю нашу информационно-оборонную службу, возможно, уже разгромили. Если это так, то я помножен на ноль. Возможность поступить в академию ФБР упущена. Допустим, можно устроиться на прежнюю работу в полиции Балтимора, хотя, скорее всего, после нынешних подвигов меня ждет как минимум волчий билет. Прощай, карьера.
Но вот в чем дело: с той поры как я возглавил в ОВН команду «Эхо», мне удалось увидеть гораздо более объемную картину мира, его устройство, а также всех тех высокопоставленных гадов, что пытались и пытаются спалить нашу службу. ОВН свою работу делает что надо — это неоспоримый факт. Черт возьми, с ней справлялся даже я. Погубить эту организацию значило вызвать куда большие беды, чем моя порушенная карьера. Ну как вице-президент может не различать всей ценности Отдела военной науки?
Проклятье, кто, как не мы, спасли пару месяцев назад жизнь его жене?! Я не верил, будто у вице-президента якобы аллергия на ОВН из-за того, что Черч как-то шантажирует нашей службой хозяина Белого дома. Концы с концами не сходятся. Может, во мне на старости лет прибавилось цинизма, но есть здесь нечто скрытое от глаз, и это «нечто» неустанно действует, как червь под землей.
Шанс когда-либо узнать всю подноготную у меня, разумеется, один из миллиона. Может, от Черча, если его не упрятали еще в застенок. Я попробовал ему дозвониться: бесполезно. Просто класс!
Тут запах напомнил мне, что я по прежнему сижу в туалете: помыл еще раз руки и покинул укромное место, затем купил себе пакет гамбургеров, колу, залез обратно в машину и покатил в Друид Хилл Парк, на северо-запад Балтимора. Оставив машину на стоянке, в парк я пошел пешком, заглатывая по пути гамбургеры — источник протеина для организма. Побродив и убедившись, что слежки за мной нет, я, скрестив ноги, уселся на одну из скамеек возле искусственного озера и вынул сотовый.
Черч на этот раз откликнулся буквально со второго гудка. Здороваться он никогда не здоровается — слушает, и все. Если ему звонишь, то, будь добр, поддерживай беседу сам.
— Утро, шеф, малость напряжное, — доложил я.
— Ты где?
Я сказал и добавил:
— Как там нынче моя команда?
— Сейчас скажу, капитан. Если кто-то есть рядом, не подавай виду: новости невеселые.
Он сообщил о Большом Бобе Фарадее. Рядом никого не было, но вида я все равно не подавал. Даже голосом, хотя внутри все так и жгло.