Фабрика гроз

Барякина Эльвира Валерьевна

— Я сама все напишу! — торопливо заверила Кристина. — Только мне надо будет посидеть в Интернете.

… Они разошлись глубоко заполночь. Кристина хотела еще поработать, но Синий велел ей отправляться домой и сам вызвался подкинуть ее до подъезда. Какой-то мальчик из пресс-службы остался в ночь доделывать необходимые статьи.

Синий молча вел машину. Кристина в полусне смотрела на него и улыбалась. Она до смерти устала, но ей нравилась такая жизнь — чокнутая, сумасшедшая, когда каждую секунду что-то происходит… А как Хоботов смотрел на нее, когда она

вызвалась спасать его репутацию! Он умел быть благодарным, и это было очень приятно. Сразу чувствовалось, что работаешь не зря, что все это кому-то нужно.

— Синий! — позвала она.

Тот повернул голову.

— Что?

— А кто тебе звонил насчет никитинской статьи?

Он усмехнулся:

— Вот любопытная девчонка!

— Ну правда, скажи! Я думаю, этот человек весьма близок к самой верхушке их штаба, раз он может так оперативно поставлять тебе информацию.

Синий скроил скучную гримасу.

— Это уборщица нашла черновик в мусорной корзине.

— Ну хватит врать!

Он резко свернул к ее подъезду.

— Не выйду из машины, пока не скажешь! — объявила Кристина тоном избалованного ребенка.

Она знала, что Синего всегда смешила такая манера поведения.

— Этот человек действительно принадлежит к руководству штаба и имеет доступ ко всей информации. Почти ко всей, — сказал он наконец.

— И ты его перекупил за очень большие деньги?

— Не за очень большие. Он, как и я, работает скорее из идеологических соображений. Стольников, конечно, мерзавец, но, прежде всего, он полный дилетант в своем деле. Он не умеет управлять областью, и поэтому ему нечего делать на губернаторском посту.

— А Хоботов умеет? — спросила Кристина.

— А у нас есть ему альтернатива? Из двух зол я выбрал меньшее. Мишка, по большому счету, тоже не бог весть какой управленец, но он, по крайней мере, не самодур, умеет прислушиваться к мнению других и не стремиться к власти ради власти. Он просто здоровый карьерист.

— Знаешь что? По-моему, ты не все нам рассказал после того телефонного звонка, — высказала свою догадку Кристина.

Уголки губ Синего предательски поползли наверх.

— С чего ты взяла?

— У тебя было такое лицо. Ты хмурился весь вечер. Значит, о чем-то думал.

— Все замечаешь, да? — рассмеялся Синий, но тут же перешел на серьезный тон. — Помнишь, я тебе рассказывал об Алтаеве? Кстати, он был сегодня на «Плюс 6», видела?

Кристина покачала головой.

— Наверное, не обратила внимания. А что он?

— Умный, сукин сын… Просек, что областной центр поголовно за нас, и ему ни за что не перетянуть избирателей на свою сторону…

— Еще бы! — вставила Кристина. — Все же видят, что толку от нашего губернатора — как от козла молока.

— Ну Алтаев и присоветовал Стольникову заняться агитацией среди жителей маленьких городков и сел. Так что с послезавтра наш губернатор отправляется в турне. И начнет с Удоевского моторного завода…

— Постой, — перебила его Кристина, — но ведь агитация на предприятиях и в учебных заведениях запрещена!

— Конечно,

запрещена! Но так делают все. Официально считается, что на заводах и в вузах можно выступать только в том случае, если все кандидаты будут находиться в равных условиях. Но этот закон очень легко обойти: если кто-нибудь будет спрашивать, почему Стольникову дают агитировать на Удоевском моторном, а Хоботову нет, то директор только руками разведет: «А Хоботов меня ни о чем не просил!» На самом же деле наш штаб неоднократно обращался к нему с просьбой устроить нам встречу с избирателями, но директору все время было «некогда».

— Ты думаешь, это опасно, если Стольников отправится в область? — спросила Кристина. — Михаил Борисович ведь тоже мог бы поехать…

— Нет, — покачал головой Синий. — Основной электорат Хоботова здесь, в городе. И если он уедет отсюда, то может потерять и горожан. Поэтому нам надо что-то придумать насчет Стольникова…

— Черт! — расстроено протянула Кристина. — Ведь на Удоевском моторном и вправду работает до фига народа. В добровольном порядке они в жизни не пойдут на встречу с кандидатом, так что даже если бы Михаил Борисович приехал в Удоев, ему никогда не собрать такой аудитории! Значит, по сути, мы дарим Стольникову всех удоевцев.

— Ну, не совсем так, — попытался ободрить ее Синий. — Я велел Танюше Петровне завтра вечером отправиться в Удоев вместе со своей ударной группой. Может, ей удастся сорвать его митинг… Или еще что-нибудь в этом духе…

— Стольникова тоже надо заснять в каком-нибудь компрометирующем виде! — жестко проговорила Кристина, и тут ей в голову пришла отличная идея.

— Слушай-ка! — воскликнула она. — А давай я попробую поговорить с Щеглицкой? Ну, со студенткой, у которой я сегодня принимала зачет… Она девка видная, и Стольников наверняка на нее клюнет! На нее любой дурак бы клюнул!

Синий с сомнением посмотрел на Кристину.

— Ты думаешь, она согласится помогать нам?

— Можно спросить. Но насколько я успела разобраться, ее хлебом не корми — дай мужиков поклеить. А если речь будет идти о губернаторе…

Синий задумчиво поскреб подбородок.

— Да, она красивая девочка… Только как ты собираешься подсовывать ее Стольникову?

— С этим-то как раз проблем не будет! — улыбнулась Кристина. Помнишь, у меня на передаче был Игорь Сестрин, глава удоевской администрации? Он хороший мужик, думаю, он все нам устроит.

Синий сжал ее руку.

— Солнце мое, ну где ж ты раньше была? С такой-то светлой головушкой? — проговорил он тепло.

— Это вы где раньше были? — рассмеялась Кристина. — А я-то дома сидела, купальник пыталась вязать.

* * *

Кристина задумчиво стояла над кроваткой спящей Сони. Сквозь прикрытую застекленную дверь падал свет из коридора. В детской был страшный бардак Сонька опять не убрала на ночь свои игрушки.

Ребенок у Кристины был прехорошенький — пухлые бело-розовые щечки, длинные ресницы и задорные кудряшки, разметавшиеся вокруг лица.