Фабрика гроз
Шрифт:
Танюша Петровна открыла свой блокнот.
— Так, давайте накидывать идеи, как мы можем сорвать пресс-конференцию. Может, нам свет отключить в здании, где все будет проходить?
Синий вновь покачал головой.
— Нет времени. А это бог весть сколько переговариваться надо.
— А если просто заплатить какому-нибудь электрику, чтобы он кабель перерезал?
— Не пойдет. Журналюги придут со своими диктофонами и камерами, а они все работают на аккумуляторах.
— Жаль! — вздохнула Танюша Петровна. — Еще можно подсыпать этой Елене пургену, чтобы она никуда не смогла пойти…
— А давайте разошлем фальшивые факсы, что пресс-конференция переносится на послезавтра? — предложила Кристина. — Кое-кто, разумеется, перезвонит в штаб к Стольникову, но часть журналистов точно купится на это!
— Записываю! — объявила Танюша Петровна. — Это я беру на свой отдел. Что еще?
— Может, позвонить и сказать, что в редакции заложена бомба? — задумчиво произнес Синий. — Хотя нет… Этим мы сыграем против себя: Алтаев скажет, что это мы специально подстроили, чтобы сорвать ему мероприятие. А нам надо так обставить дела, словно все произошло само по себе.
В этот момент дверь открылась, и в комнату вошел личный секретарь Хоботова Андрюша.
— Вот, вам просили передать, — проговорил он, протягивая Синему листок бумаги.
Тот пробежался по нему глазами.
— Ага, вот и информация насчет Елены. У нее своя сеть бензоколонок в Захолмске (ей Михаил Борисович презентовал при разводе). Так вот пару недель назад на одной из них случилось какое-то ЧП со смертельным исходом… Думаю, ей пригрозили уголовным делом или еще чем-нибудь, ну она и согласилась выступить против бывшего супруга.
Стоило Андрюше уйти, как на пороге появился сам Хоботов.
— Ох и жара на улице! Привет! — поздоровался он, протягивая Синему руку. — Что тут у вас произошло? Только по быстренькому — у меня всего пять минут.
Синий указал ему на стул рядом с собой.
— Слушай, что у тебя за дела на бензозаправках в Захолмске?
Услышав это, Хоботов переменился в лице.
— Ты имеешь в виду Еленины АЗС?
— Именно.
Михаил Борисович отвел взгляд в сторону.
— Да я толком ничего не знаю. Ленка мне звонила и говорила, что у нее там какое-то убийство произошло или еще что… А в чем дело?
Синий описал ему ситуацию. Слушая его, Хоботов все больше и больше мрачнел.
— Ты думаешь, она может пойти на лжесвидетельство? — проговорил он.
— У меня абсолютно достоверная информация, — подтвердил тот. — Ты понимаешь, какая это будет бомба для нас, если Елена действительно начнет обвинять тебя во всяких смертных грехах?
— Да, конечно… Но…
— Поэтому мы можем спасти ситуацию только одним способом: Елену надо превентивно объявить лгуньей. Тогда, если она выступит против тебя, ее слова будут восприняты с недоверием. Но для этого нам нужен тайм-аут хотя бы в один день.
— Что ты хочешь сделать? — подозрительно спросил Хоботов.
— Я пока еще точно не знаю, но если понадобится, мы должны применить силу, чтобы не дать Елене говорить.
Несколько секунд Хоботов сидел молча.
— Я против! — решительно объявил он. — У Ленки и так проблем по горло, и я…
— Вы вообще хотите победить на этих выборах? — вдруг перебила его Танюша Петровна.
Хоботов перевел на нее взгляд.
— Да, но Ленка-то тут при чем?
— Если вы не потопите ее, то она потопит вас.
Синий взял его за руку.
— Миш, коли ты не выносишь жара, тебе нечего делать на кухне. Ты здесь главный, поэтому все будет так, как ты скажешь. Ты либо дашь нам санкцию на нейтрализацию Елены, либо… мы не отвечаем за последствия.
Все смотрели на Хоботова, ожидая его ответа. Он сжимал тонкие холеные пальцы, двигал губами…
— Если это действительно необходимо… — начал он и пресекся на полуслове.
— Не беспокойтесь, мы сами все сделаем, — сказала Танюша Петровна, чувствуя, что Хоботову лучше не присутствовать при обсуждении их дальнейших планов.
— Да, хорошо.
Поднявшись из-за стола, Михаил Борисович направился к двери. Шаги его были тяжелыми, плечи как-то неестественно сгорбились. Синий проводил его взглядом.
— Ну что ж, санкция у нас есть, — сказал он, когда дверь за Хоботовым захлопнулась. — Значит, план действий таков: я еще подумаю насчет того, как бы нам покрасивее сорвать завтрашнюю прессуху, а тебе, Танюш, нужно будет написать все материалы. И еще найди какую-нибудь фотографию Елены. Надо состряпать из нее коллаж, где бы она изображалась входящей в штаб Стольникова.
— Что, так и подпишем: «Штаб Стольникова»? — усмехнулась Танюша Петровна.
— Конечно! Навесь на крыльцо соответствующую вывеску. Кто когда узнает, что такого не бывает и местонахождение предвыборных штабов всегда держится в строгом секрете? Народные массы уверены, что это вполне официальное место. Вот мы и не станем их разубеждать.
— Так, я записываю себе, — проговорила Танюша Петровна, — выдать завтра в свет новости, что Стольников перекупил Елену, и что по данным наших журналистских расследований она и раньше вовсю доносила на своего мужа.
— Точно! Тарасевич, тебя отправляем на фронт написания новостей.
— Конечно, — встрепенулась Кристина.
Честно говоря, все происходящее несколько огорошило ее. Вообще-то то, что они сейчас делали, несколько смахивало на… подлость. Елена еще ничего не сделала, а они собирались очернить ее в прессе так, что после этого ей стыдно будет на улицу выйти.
Кристина никого не осуждала, наоборот Хоботова ей было даже жальче, чем эту неведомую Елену. У него не было альтернативы: он должен был либо перешагнуть через свою бывшую жену, либо погибнуть сам. Выборы ведь как раз и состоят из таких решений: либо ты, либо тебя.