Фабрика гроз
Шрифт:
Надо было все-таки собираться и ехать в Москву, но у нее не было сил даже пойти в ванную и умыться. Дотянувшись до валявшегося на полу пульта, Люба включила маленький телевизор. Везде шла какая-то ерунда: реклама, сериал, детский мультик…
Стоп! На одном из каналов показывали местные новости. Бойкая журналистка стояла на фоне бетонного забора, на котором красной краской было выведено: «Месть за Хобота».
— Ни одна из организаций до сих пор не взяла на себя ответственность за это варварство, — вещала она звенящим от возмущения голосом. — Весь город сплошь изрисован надписями вроде этой. Кандидат в губернаторы Хоботов категорически опроверг слухи о том, что подобная «наглядная агитация» дело рук его сторонников. Если нашим телезрителям что-либо известно о хулиганах, уродующих наш город своими лозунгами, то просим сообщить нам на пейджер…
Ожесточенно скривив рот, Люба кинулась к своей сумочке в поисках ручки…
В девять утра Ивар созвал совещание всех руководителей отдела негатива.
— Пришли новые рейтинги — мы впереди планеты всей… — сияя, объявил он. — Что у нас запланировано на сегодня?
— В двенадцать будет встреча Стольникова с молодежью и студентами, отозвалась Леденцова.
— Молодежь готова?
— Готова, — явно гордясь проделанной работой, сообщил Боголюб. Значит так, зал рассчитан примерно на триста человек, но мы подгоним около четырехсот, чтобы создалось впечатление, что народ валом валит встречаться со Стольниковым.
— А кто конкретно придет?
— Ну, два хоровых коллектива, все секции Дворца спорта и университетские активисты — команды КВН и всякая самодеятельность. Правда, половина студентов на каникулах, но кое-кого удалось собрать. В случае стопроцентной явки всем руководителям была обещана маленькая, но приятная материальная помощь.
— Хорошо, — кивнул Ивар. — А как Стольников? Готов?
— Готов! — воскликнула Леденцова.
— А что пресса?
— Прямой эфир выступления будет у трех местных телекомпаний, произнес Никитин.
— Ну что ж… Тогда с богом!
Скандал, произошедший в актовом зале Университета, был одним из самых громких за всю предвыборную кампанию.
В самый патетический момент, когда Стольников говорил о своих небывалых достижениях на ниве губернаторства, по рядам журналистов прошло смутное волнение. Кто-то даже воскликнул громче приличного: «Не может быть!»
Стольников покосился на журналистов и любезно разрешил задавать себе вопросы. Первым поднялся седенький патриарх — редактор газеты «Наш город». Именно из его уст прозвучали слова, которые, можно сказать, убили губернатора наповал:
— Василий Иванович! Вот вы нам только что говорили, что голову на рельсы положите ради процветания нашей области… А тут появилась информация, что работающие на вас люди исписали весь город лозунгами «Месть за Хобота», «Смерть за Хобота» и тому подобное…
Надо отдать должное Стольникову — он отбивался от нападок журналистов, как только мог. Но тут к потасовке присоединили и сидевшие в зале хористы, университетские активисты и прочие члены кружков и секций. Вопреки их ожиданиям встреча с кандидатом оказалась на редкость увлекательным мероприятием, на котором Стольникову можно было высказать все, что они о нем думали. В зале даже свистели.
В общем, позорище вышло знатное.
Как Кристина и обещала Синему, она позвонила Софронычу и отменила съемки на сегодня. Нужно было потерпеть до конца выборов… Пименов, конечно, ждет «пилот» передачи к концу недели, ну да ничего, перетопчется.
Оказалось, что за время работы на хоботовский штаб Кристина совершенно отвыкла от сидения дома. Она буквально измаялась от безделья. Ей хотелось свершений, в голове выстраивались планы насчет будущей программы, а ты тут сиди как пенек и жди у моря погоды!
— Все, завтра поеду к Елене Хоботовой и попробую поговорить с ней, решила про себя Кристина. Она, конечно, поклялась не предпринимать ничего до конца выборов, но ведь сбор материалов — это же не выпуск их в эфир, и это никак не может повредить Синему…
Ближе к вечеру Кристина набрала Ивара.
— Да!
— Привет, солнце! Я по тебе соскучилась, — проговорила она ласково.
Но оказалось, что ей ответил вовсе не Ивар, а какая-то женщина. Причем голос у нее был такой, что его впору было спутать с мужским.
— Ивар сейчас на совещании, — сказала она безо всякого выражения.
Кристина растерялась.
— А когда он освободится?
— Не знаю. Ему что-либо передать?
— Нет, спасибо.
Кристина смущенно нажала на отбой. Ну надо же — перепутала Ивара с какой-то бабой. И какого черта она берет чужой телефон?! Ведь это форменное свинство!
Ивар сидел у Пименова и обсуждал последние приготовления к голосованию, когда Стольников — весь пунцовый и тяжело дышащий, — ворвался в Борин кабинет.
— Сволочь! — завопил он, накидываясь на Ивара. — Я для чего тебя нанял? Для того, чтобы ты мне все выборы запорол?!
— Э-э, Василий Иванович, потише! — прикрикнул Боря, но Стольников и не подумал его слушать.
— На этой встрече были три телекомпании! — негодовал он. — Двадцать две газеты! Шесть радиостанций! Что теперь они, черт побери, обо мне скажут?!
Мало-помалу выяснилось, в чем дело: журналисты откуда-то прознали, что в появлении зловещих надписей на стенах города виновны выборщики губернатора.
Ивар тоже вспылил.
— Хватит орать! — бахнул он кулаком по столу. — Я вам сколько раз должен был говорить, что ваш Вайпенгольд вредит нам, как только может?! Мне вчера подтвердили, что он работает на Синего!
— Вайпенгольд тут вообще ни при чем! — еще больше разозлился Стольников. — Ты бы лучше за своей супругой следил! Она сегодня была на телевидении и все им рассказала!
Ивар осекся, не веря своим ушам. Как?! Люба донесла на него?! Но этого просто не могло быть!
— Если мы продуем выборы, я тебе лично башку скручу, понял? — пригрозил Стольников и вышел, изо всех сил хватив дверью о косяк.