Фабрика волшебства
Шрифт:
Зато и он ими не интересовался совершенно. По головам не считал, ждать никого не ждал. У Ивора сложилось впечатление, что Углебу было совершенно безразлично вести двадцать человек или одного.
Парень показал им дорогу. На сей раз дома вокруг не прыгали в разные стороны, а спокойно стояли на месте.
– У вас есть допуск, поэтому маршрут фиксиован, - кратко ответил Углеб на вопрос Раздвачета.
Столовая оказалась тем самым помещением, где они отмечали заключение контракта. Из трех девушек-хохотушек сегодня была лишь одна - черненькая. От
Рудольф попытался завязать разговор, но она отвечала односложно, смотрелась мимо, сзади напирали другие посетители. Взяв подносы, они отправились на другой конец зала и уселись за крайний столик.
– Как тебе твой новый сосед?
– спросил Рудольф Мефодия. При упоминании Раздвачета тот мгновенно надулся и покраснел.
– Сволочь! Ты бы знал, какая он сволочь! Если так дальше пойдет... до смертоубийства дело может...
Он злился, Рудольф потешался над ним, а Ивор с замиранием сердца оглядывал зал. Не мелькнут ли где золотистые кудряшки. Но Алины нигде не было. То ли девушек приводили на ужин в другое время, то ли она берегла фигуру и после шести не ела.
Вздохнув, он уставился в тарелку и за весь ужин не произнес и слова.
Назад их вел все тот же Углеб. Ужин никак не сказался на его разговорчивости. Зато едва вошли в общежитие, утонули в шуме и криках.
– Я буду жаловаться! Вы за это ответите! Мой отец!...
– Ваш отец сам приказал поселить вас в номере для гостей. Я не виноват, что произошла ошибка и их звезды попали не в то место...
– А мне плевать! Я требую...
Пока Клемент кидал яростные слова сзади к нему подошел старший брат-кузнец. Он поглядел над головой парня в глаза Бондарю и спросил:
– Проблемы?
– Да. Буянит, - ответил за Бондаря Рудольф. Ивор увидел лицо смотрителя и улыбнулся. Бондаря происходящее явно забавляло, и он изо всех сил пытался скрыть это от Клемента.
– Не судите его строго, - громко сказал Ивор.
– Он с детства травмированный. Поэтому у него с мозгами немного того... неуравновешенность.
Клемент задохнулся от возмущения. Бах поглядел на него с жалостью.
– Малой, ты это... зря нас обижаешь. Неужели мы плохие соседи? Идем, погуторим, решим наши дела по-мужски...
Сын кузнеца обнял Клемента, от чего у того затрещали кости. Вместо слов из раскрытого рта вылетели сдавленные хрипы. Здоровяк пошел в сторону апартаментов, Клемент перебирал ногами, почти не касаясь пола.
– Вот что я называю железным аргументом, - сказал Рудольф.
– Меф, ты у нас умный, но хоть один из твоих аргументов сможет поспорить с доводами Баха?
– Воистину нет, - ответил Мефодий с деланным прискорбием.
– Великое дело - семья, - продолжал разглагольствовать рыжепрядый.
– Схлестнулись два зубра. Но как ни странно папа кузнец берет вверх над папой начальником отдела кадров. Главным образом благодаря наследственности...
– Так вот кто надоумил их положить звезды...
– воскликнул Бондарь.
Друзья застыли, Ивор тут же вспомнил картинку, на которой шалуны подкупали смотрителя. Интересно, сколько он берет?
– подумал юноша.
– Нет. Это роковое стечение обстоятельств, - сверкнул самыми честными в мире глазами Рудольф.
– Все равно спасибо, - неожиданно сказал Бондарь.
– Я опасался, что он станет критиковать мои гостевые апартаменты. Этого я стерпеть не смог бы, вышвырнул бы его на улицу. А это чревато осложнениями...
– Рады стараться!
– рявкнул Рудольф, вытянувшись по струнке и щелкнув каблуками.
– Вы всегда можете на нас положиться!
Ивор поймал недоуменный взгляд Мефодия и развел руками.
Ночная прогулка
Похохатывая, поднялись на второй этаж и нашли свою комнату пустой и темной.
– А где наши молчуны?
– воскликнул Рудольф.
– Кажется, Боб что-то мычал про ночную смену...
Ивор завалился на постель, чувствуя, как гудит уставшая за день голова. Хотелось закрыть глаза и уснуть, но возбужденный за день мозг не желал успокаиваться.
Рудольф открыл шкаф и принялся разглядывать себя в зеркало, установленное на внутренней стороне дверцы.
– Стройсь! Ать-два!
– скомандовал он. Рыжая прядка превратилась в маленькую фигурку и принялась маршировать по макушке. Рудольф заставлял ее принимать разные позы, разглядывал себя в зеркале, хмыкал и начинал все сначала. Ивор привстал в постели.
– Ты чего прихорашиваешься на ночь глядя?
– Ночь - самая удачная пора для приключений, - пояснил Рудольф, повернувшись к нему. Едва он перестал глядеть в зеркало, рыжая прядка легла на макушке бесформенной кучкой.
– Куда это ты собрался?
– сонливость как рукой сняло. Ивор сел на кровати.
– Пойду прогуляюсь...
– небрежно ответил рыжепрядый. Он повернулся к зеркалу, прядка бодро вскочила, приняв прежнюю позицию.
– Поищу корпуса женских общежитий.
Ивор ревниво засопел. Воображение тут же нарисовало яркие картины, на которых Рудольф рассказывает Алине анекдот, а та весело смеется и просит: "Еще! Еще!"
– Нам нельзя выходить из дома, - напомнил юноша и сам услышал, как неубедительно звучит голос.
– Никто не узнает, - беспечно отмахнулся Рудольф, придавая прядке совсем уже экстравагантное положение в виде раскидистого цветка.
– Как ты найдешь дорогу?
– Фабрика маленькая. Чай не заблужусь.
Рудольф говорил небрежно, Ивор поглядел ему под ноги и насторожился. Пятно эмоций рыжепрядого потускнело и размылось, как будто он пытался скрыть что-то.
– Я пойду с тобой, - сказал Ивор резко. Рудольф пожал плечами.
– Как хочешь. Не стану тебя отговаривать.
Пятно под ним засияло всеми цветами радуги. Так, будто он добился того, чего хотел.