Фабрика волшебства
Шрифт:
– Что же это?
– спросил Рудольф. Ивор понял, что он подыгрывает ему, как рассказчику. Потому как любой даже самый маленький мальчишка в Государстве знает, что может исполнить все мечты.
... фабрика волшебства.
Непознанная, загадочная, таинственная. О ней ходит множество легенд, но многословие рассказчиков - верный признак неосведомленности. Ибо никто не может сказать в точности, что происходит за магическими стенами. А кто может, тот помалкивает, связанный строжайшим контрактом.
Ее стены образуют огромную четырехконечную звезду, ориентированную
Именно эту форму копируют звезды, которые носят все люди в разные времена прошедшие открытый набор. И в зависимости от их достижений в магическом искусстве концы этих звезд загораются разными цветами.
Не смотря на то, что темная звезда фабрики прекрасно видна с Обвала, разглядеть, что находится на ее территории невозможно. Потому что над фабрикой постоянно висит странный серебристый туман, который скрывает от посторонних взглядов тайны самого важного места Государства. Лишь в центре звезды плотное одеяло тумана пробивает острый шпиль, который возносится над черными стенами на невообразимую высоту.
– Открытый набор, - сказал Ивор.
– Жаль, что его уже десять лет как не было, и, наверное, столько же не будет, - вздохнул Мефодий.
– Эй! Что за чушь ты несешь?!
– взъярился Рудольф.
– Что не так?
– дородный юноша удивился реакции друга.
– Разве я не прав?
– Конечно, не прав! Не было набора десять лет, и что?! Наоборот, шансы того, что он пройдет уже завтра повышаются многократно.
– Это пустая вера, основанная на детском понимании мира, - сказал Мефодий.
– Между тем я очень хорошо изучил обстановку в Государстве и сделал вывод, что открытый набор фабрике попросту не нужен...
– Тьфу на тебя! Этот научный подход только все портит! К тому же все знают знаменитое изречение Первого Волшебника. Не человек выбирает фабрику, а фабрика выбирает человека! Заруби это на своем картофельном носу!
Мефодий гордо вскинул все свои подбородки.
– Может быть, у меня и не такой благородный нос, - произнес он тонким от оскорбления голосом, - но зато я крепко стою на ногах реальности и не верю в детские сказочки. Нет никаких документальных подтверждений этой фразы, якобы сказанной Первым Волшебником.
Ивор переводил взгляд с одного друга на другого и впервые не знал, как их утихомирить. Как унять конфликт, если сам всем сердцем болеешь за одну из сторон, а разумом понимаешь вторую.
– Ребята! Тпру! Остановитесь! Прекратите!
– закричал он, протискиваясь между друзьями, которые уже ухватили друг друга за грудки.
– В нашей сказке открытый набор обязательно будет. И произойдет все настолько внезапно, что...
Договорить не успел. В мире что-то неуловимо изменилось. Ивор нутром почувствовал это. Его сфера волшебства ожила, почти как тогда, в детстве, когда мусорный монстр украл его субстанцию волшебства чтобы ожить и сделать свое темное дело. Мамин перстень с вделанной в него треснутой жемчужиной потеплел и выдал порцию субстанции волшебства.
Спорщики резко замолчали, по их ошалелым лицам юноша понял, что с их сферами происходит то же самое.
– Что это?
– воскликнул Рудольф.
– Этого не может быть!
– прошептал Мефодий.
И тут прямо в воздухе над пропастью соткалось суровое седовласое лицо. Раздались странные мерные удары, поначалу едва слышно, как будто издалека, потом все громче и громче.
Суровое лицо поглядело прямо на ребят, каждый из них потом клялся, что незнакомец смотрит исключительно на него.
– Я директор фабрики волшебства, - без предисловий начало лицо.
– И я имею честь сообщить вам, что фабрика волшебства объявляет открытый набор. Десять долгих лет мы обходились своими силами, но настало время омолодить кадровый состав. Нас интересуют юноши и девушки, которым на момент получения сего объявления исполнилось ровно шестнадцать лет. Не больше и не меньше. Все желающие должны явиться завтра на восходе солнца к главным воротам и пройти процедуру предварительного отбора. Опоздавших не ждем, второй шанс не даем. Неудачникам ничего не объясняем, а счастливчикам обещаем каторжную работу и уважение с почетом. Все!
Лицо утратило резкость, словно было создано из кусочков тумана, а теперь дунул ветер и порвал его в клочья.
Над Обвалом воцарилась тишина. Друзья пораженно глядели на Ивора. Тот опустил глаза на мамин подарок и прижал карту к груди.
А потом Рудольф заорал, что было мочи:
– Ну что, съел?! Умник ты наш! Теперь не станешь отрицать! Не человек выбирает фабрику!
– Это ничего не доказывает. Слишком велика вероятность, что это совпадение.
Мефодий не сдался, но в голосе его больше не слышалось убежденности.
– О-о! Этот толстяк непрошибаем!
Рудольф встал на самый край обрыва и поглядел на далекую фабрику.
– Неужели вы не чувствуете?! Десять лет не было набора. И вот теперь, именно в этот год. Именно в этот момент! Именно шестнадцатилетних! Фабрика выбирает нас!
– Такое ощущение, что ты произносишь текст Ивора, - пробормотал Мефодий.
– Он у нас главный романтик.
– А ты у нас главный зануда!
– Ребята, перестаньте свои глупые перебранки. У нас такое событие!
– воскликнул Ивор. Глаза его блестели, от возбуждения он привставал на цыпочки. Казалось еще чуть-чуть и взлетит.
– До завтра еще есть время. Надо хорошенько выспаться, - сказал Мефодий, теребя свой башмак.
– А перед этим хорошенько перекусить знаниями, да, мой толстый друг?
– хохотнул Рудольф и ткнул дородного юношу пальцем в брюхо.
– Что я сделаю, если еда меня успокаивает?
– воскликнул тот.
– А я не усну, - проговорил Ивор, словно говорил не с друзьями, а сам с собой.
– Было бы здорово встретить утро, гуляя под звездами. Их свет успокаивает меня. Соловьи спели бы мне песни лета, под аккомпанемент шелеста листвы. Но нельзя, надо как-то отпроситься у отца...