Фабрика волшебства
Шрифт:
Занавеска на окне Алины дрогнула, кто-то глядел на них. Ивор ни как не мог разобрать Алина это или ее подруга.
– Но мы опять отвлеклись. Имя! Вам нужно имя!
– воскликнул он.
– Да!
– дружно закричали зрители.
– Кто она! Скажи нам!
– О, не судите ее строго. Эта девушка настолько красива, что слепит глаза бедному влюбленному Ивору. До сих пор он не смел подойти к ней, чтобы признаться в своем чувстве. Но для того и существуют друзья...
Он гордо приосанился, Мефодий выдал несколько аккордов,
Окно распахнулось, Ивор с замиранием сердца увидел светлые кудряшки. Из-за ее плеча выглядывала нахмуренная Зара.
– Друзья!
– воскликнул Рудольф.
– Она появилась! Ура! У бедного Ивора есть шанс! И обещаю вам, он им воспользуется!
Ивор стоял и любовался Алиной, мир отошел в сторону и витал, словно в тумане, реальной была лишь она. Грубый тычок под ребра вернул его на землю.
– Ивор, - не шевеля губами, сквозь оскал улыбки прошептал Рудольф.
– Пой. Я уже объявил тебя.
Юноша спохватился. На него вдруг напало волнение. Когда репетировал серенаду, думал, что услышит ее только Алина, в крайнем случае, Зара. Сейчас будто очутился на огромной сцене, где сотни зрителей готовились услышать шедевр в его исполнении. У него просто не было права на ошибку.
Ивор тряхнул головой. О чем ты думаешь? Что для тебя важнее - насмешки девушек, или потеря Алины? Что может быть страшнее потери любви?!
Он постарался унять дрожь и шагнул вперед. Мефодий сосредоточился, ударили барабаны, заиграли гитары. Друзья специально сделали длинное вступление, чтобы Ивор мог собраться с мыслями. Он стоял, перед раскрытым окном Алины и считал про себя: "Барабаны, гитара, вторая гитара. Так, сейчас будут виалончели. Виалончели пошли, еще пара аккордов и настанет моя очередь".
Виалончели вступили, аккорды прошли, и юноша начал петь:
– О моя ненаглядная леди!
Ты мое солнце, моя луна!
Мой мир. Моя душа.
Алина, я умру без тебя!...
Поначалу робкий, голос его окреп и полетел над фабрикой волшебства, наполняя сердца слушателей тихим трепетом. Любовь превратила глупые слова во что-то большее, чем просто песня. Последние аккорды медленно умирали над притихшим парком, голос Ивора поднялся к небесам, растекся по земле, заглянул в души слушателей и оставил там теплоту и ощущения того, что не все потеряно в этом мире.
Продолжительное время во дворе общежития стояла тишина. Почти все слушательницы прослезились, песня Ивора ранила их в самое сердце.
Молчал и Рудольф, выдерживал паузу. Люди должны насладиться моментом, Алине нужно время подумать.
А потом одинокий голос воскликнул.
– Дайте ему шанс! Неужели ему не дадут шанс?
И словно плотину прорвало. Девушки кричали в один голос:
– Кто эта девушка?! Она обязана дать ему шанс! Если она это не сделает, мы лично выцарапаем ей глаза! Дайте ему шанс!
Они кричали и галдели, кое-кто чуть не вывалился из окна. Ивор слышал, как Мефодий бормочет заклинание Упругости, которое запихивает слишком взволнованных девушек обратно в окна.
Ивор стоял, опустив голову, и страшился поглядеть на окно Алины. Ему казалось, что спел ужасно. После такой песни девушка даже смотреть на него не захочет. А шум все усиливался. Почему ничего не делает Рудольф? Разве не он взял на себя конферанс вечера.
Вдруг все затихло. Ивор задрожал в страхе, наверное, Алина ушла. Все ушли. И вдруг кто-то мягко взял его за руку. Юноша робко поднял глаза, и вселенная закружилась, неся его все быстрее и быстрее.
Девушка глядела прямо в глаза. Она была необычайно хороша. Нет, дело было не в одежде, и не в затейливой прическе. Прекрасной Алину делали глаза, сияющие счастьем и предвкушением чего-то огромного и необъятного.
– Ивор, - сказала он взволнованно.
– Никто, никогда не пел мне таких замечательных песен. Ты просто... чудо.
Она подошла и поцеловала его в щеку. Зрители разразились приветственными криками. Алина взяла Ивора за руку и встала рядом. Юноша чувствовал ее дрожь, и необычным образом она вселяла в него твердость.
– Друзья, - воскликнул Рудольф, выходя вперед.
– Вы видите, что наша задумка сработала. Влюбленным дан шанс, как вы и просили. Поверьте, они не преминут им воспользоваться. К тому же серенада - это не единственный пункт программы, которую подготовил Ивор.
Зрительницы многозначительно загудели, обсуждая, что может еще предложить столь романтичный молодой человек.
– Но пусть это останется загадкой для нас, - добавил рыжепрядый.
– Ведь любовь - это чувство на двоих, не следует в нее пускать посторонних...
Он тяжело вздохнул и добавил:
– Даже друзей...
– Что это такое?! Что за балаган?!
Во дворе появился Клемент. Лицо его шло красными пятнами, губы дрожали.
– Клемент. А чего это ты делаешь во дворе женского общежития в неподобающее время?
– шагнул навстречу Рудольф, заслоняя влюбленных. Мефодий прошептал слово, инструменты исчезли, он встал рядом с Рудольфом, так, чтобы юноша с девушкой могли незаметно исчезнуть.
– В отличие от вас, - Клемент бросил на них уничтожающий взгляд, - у меня есть разрешение. А вот вам не-поздоровится, когда я расскажу...
– Что расскажешь?
– брови Рудольфа взлетели, рыжая прядка схватилась за голову и начала метаться по макушке изображая панику.
– Неужели здесь кто-то видит нарушения?
Он поглядел на многочисленные открытые окна. Некоторые из них уже закрылись, живущие в них девушки справедливо полагали, что с капризным сынком начальника отдела кадров лучше не связываться. Но большинство зрителей слушало перепалку с не меньшим интересом.
– Посмотри на них. У меня множество свидетелей. Они подтвердят...
– сказал Клемент.