Фабула
Шрифт:
Д: У меня нередко возникали с собой такие же ассоциации, особенно последнее время, когда я стал чаще придаваться самоанализу. Только бывает немного страшно…
М.Л: Почему же, боишься, что с тобой будут поступать так же и называть идиотом?
Д: Не в этом дело. Просто Достоевский пытался изобразить, как он говорил: «Вполне прекрасного человека». То есть даже не прекрасного, а вполне прекрасного человека. Он у него совсем не прописывался. Достоевский сжёг несколько тетрадей, прежде чем хоть что-то у него начало вырисовываться. Таких людей не бывает, если и есть, то уж точно не среди нас. Я ведь совсем нехороший человек и никак не могу похвастаться
М.Л: Ты на себя наговариваешь. Перестань так себя накручивать… мы все не идеальны, но главное ведь — это стремиться…
Д: А вы стремитесь быть не одинокой?
М.Л: Что?
Д: Да-да… вы говорите, что главное — это стремится. Так Вы стремитесь к тому, чтобы быть не одинокой?
М.Л: Но это совсем другое…
Д: Мне так не кажется. Вы живёте одна, разговариваете с мебелью, наверняка даёте им какие-нибудь дурацкие имена. Каждое утро включаете музыку, всегда одну и ту же и не потому, что Вы такой меломан, хотя и прекрасная певица, а чтобы только не чувствовать себя в полном одиночестве, и, чтобы не позволить вашему нутру сказать, как вам плохо без людей… разве не так?
М.Л: (немного обиженно) Я не даю мебели дурацкие имена!
Пауза. Затем вместе прыскают смехом.
Д: Простите меня ради бога! Вы просто очень отличаетесь от других пожилых дам. Вот, например, моя тётушка, она ведь моложе Вас будет, а уже сидит на лавочке возле подъезда, щелкает семечки и обсуждает со своими подругами нынешнюю молодёжь. А Вас там я ни разу и не видел.
М.Л: Мне просто это неинтересно. Лучше уж я буду сидеть дома одна и слушать французские песенки, чем вот это (показывает на окно)
Д: Да, скорей всего, поэтому мне и приятно находится с Вами рядом. Я не ошибся, Вы — замечательный собеседник!
М.Л: И ты, Дима! Жаль, что не заходил ко мне раньше. Просто мне казалось, что нынешние молодые люди уже не умеют так говорить, и мне не сразу захотелось даже тебя впускать.
Д: Ну, вот, видите, к счастью, я развеял Ваше представление о нашем поколении. Просто нас не хотят слышать… все думают, что мы ничего не понимаем в жизни.
М.Л: Такой уж закон… каждое предыдущее поколение думает, что умнее. Такова человеческая природа.
Д: Кстати, я бы мог взять у вас пару уроков французского. Вы же, наверняка, хорошо говорите. Я пытался его изучить сам, но так ничего и не получилось, вот, послушайте: «Je voulais vous dire d'^etre toujours un plaisir»
М.Л: «Я имел в виду, чтобы ты всегда приятно»?
Вместе смеются.
Д: Суть почти ясна!
М.Л: Ты прав, с тобой нужно заниматься, и я это организую.
Дмитрий роняет кружку и проливает на себя чай.
Д:
М.Л: Пройди туда (показывает в кулису) там дверь с нарисованным душем.
Д: Хорошо, спасибо. (Уходит)
Маргарита Львовна, берёт в серванте тряпочку для пола и промакивает лужу. Затем встаёт перед зеркалом, понимает, что оно в разводах от средства для окон, берёт тряпочку для окон и начинает его усердно протирать. Когда она заканчивает это делать, убирает на место тряпку и прихорашивается у зеркала.
Входит Дмитрий и садится на прежнее место
М.Л: Давай свою пустую чашку, я поставлю ещё чаю.
Д: Да, сейчас. (Пока подаёт кружку, случайно смотри на часы у себя на руке) Боже ж ты мой. Маргарита Львовна, я совсем с Вами засиделся…. через десять минут у меня должно быть собеседование, мне нужно срочно бежать.
М.Л: Но, Дима, я только хотела заварить нам новый чай.
Д: Простите меня, пожалуйста, Вы — самый замечательный человек, которого мне довелось встретить.
М.Л: Может собеседование можно отложить?
Д: Нет, что Вы, меня могут устроить лучший в автосервис города, если я им понравлюсь. Но обещаю, что я приду к Вам сразу после собеседования, вряд ли оно будет длиться дольше сорока минут. Нам ведь ещё есть, о чём поговорить… а теперь я должен бежать. Спасибо огромное за чай.
М.Л: Не за что. Не забудь вернуться, я буду ждать и постараюсь найти «самоучители» по-французскому.
Д: До скорого, я мигом.
М.Л: Увидимся!
Дмитрий уходит. Маргарита Львовна закрывает за ним дверь. Начинает ходить размеренно по комнате от угла в угол, потирая плечи.
М.Л: (размеренно, рассуждая)Мда… Мда… и всё-таки странный молодой человек. С ним, однозначно, что-то не так, а, может быть, и со мной… Он, конечно, умён и обходителен, и вежлив настолько, что вяжет скулы. Но почему, но почему он пришёл именно ко мне? Где в этом связь? Его объяснения сродни неразборчивому лепету человека, идущего на плаху, как последние аргументы к тому, что он не виновен, хотя и был пойман за руку. Он сказал, что ему негде в данный момент находиться… но на улице прекрасная погода, и почему бы не дождаться свою тётю на лавочке возле дома или закусочной на углу? Перед ним помимо моей скромной халупы и его временного пристанища было ещё две квартиры, где живут прекрасные молодые пары, а ещё два этажа сверху и шесть этажей снизу. Можно было позвонить в любую дверь и завести такой же незатейливый диалог, и так же выпросить чай, и так же рассказать о себе и послушать более интересные истории из жизни.
С годами приходит скептицизм, хоть и многие говорят, что, чем старше человек, тем больше начинает верить в приметы, предсказания, гороскопы, народную медицину, в бога, в конце-то концов, но это же полный вздор! С годами я до такого не докатилась, а, значит, верить в то, что Дмитрий пришёл ко мне потому, что слышал музыку и думал, что пела именно я — это как верить в барабашку, и, заслышав шуршание, убеждать себя, что это не мышка решила полакомиться на кухне, а какой-нибудь Нафаня решил перемыть все твои грязные банки, ждущие следующей осени. Хотя, может я и действительно строга к необъяснимым выходкам молодых…