Фаетон. Книга 6. Цепная реакция
Шрифт:
– А, что же, ведь все течет в мире и изменяется, кроме хорошей выпивки.
– Это ты, верно, подметил. – Одобрительно сказал Гаринов.
Тут в разговор вмешалась Аня.
– Вы мне их еще сделаете выпивохами, что мы с Анной будем делать?
– Не волнуйся Аня, это благородный напиток, напиток королей, хорошей тридцатилетней выдержки из собственных погребов внука генерала воевавшего, когда– то в эскадрильи ''Нормандия Неман'', во время Второй Мировой войны. – Отшучивался Гаринов. В разговор вмешался Собинов.
– Аня, завтра обещала приехать Анна.
– О, это очень здорово, мы с ней планируем в Переделкино на недельку заехать, пожить там с малышом.
– Да,
– А самое главное, весна и воздух. Лесной свежий и чистый. Малышу и нам будет роскошно. – Добавила она, прижав мишку к груди, ушла спать.
Оставшись одни на кухне, генерал взял слово: – Я, в свою очередь, приглашаю вас на свою дачу, генеральскую. Здесь под Москвой у нас у генералов свой городок имеется. Там нам мешать никто не будет, и мы подумаем, что делать дальше. – Пока генерал говорил Леонид доставал из холодильника закуску, которая состояла из красной икры, нарезки московской колбасы, разносолов, засоленных Аней и из духовки вытащил дымящуюся в гусятнице курицу гриль в печеной картошке приготовленной по особому рецепту Эльзы Эдуардовны. Кухня сразу же наполнилась сказочно вкусными ароматами изысканной пищи. Гаринов стал откупоривать и разливать коньяк. На этот раз на столе стояли хрустальные рюмки из свадебного подарка Эльзы Эдуардовны, и хорошей выдержки коньяк заискрился в них солнечными бликами, впитанными в себя, когда– то виноградной лозой и щедро дарящей теперь свое тепло в напитке людям. Когда Гариновым была наполнена третья рюмка, генерал поднял ее: – Дорогие мои сослуживцы, близкие друзья, вот наступил этот черный день в моей биографии. – Собинов и Кразимов настороженно слушали его исповедь, боясь задать не уместный вопрос, лишь только глаза их были сосредоточенны вниманием, – Так давайте же будем держаться вместе и вместе выходить из сложных ситуаций, как было с нами в прошлом так должно быть и в будущем.
Чокаясь, хрусталь звонким веселым звучанием еще сильней скрепил узы их мужской дружбы.
– Алексей Алексеевич, – с любопытным нетерпением стал спрашивать Леонид, – мы ждем, все же, что там было и чем кончилось? – наполняя рюмки новой порцией коньяка, наконец, поставил вопрос ребром, Леонид.
– А завершилось печально. Совет ни в какую не хочет прекращать эксперименты. Даже моя отставка, которой я пригрозил им, не помогла. – Он залпом осушил свою рюмку, закусил соленым огурчиком и ложечкой икры.
– Что они не понимают, чем грозит их упрямство для планеты в целом? – в сердцах высказался Леонид.
– Ну, раз такой пошел расклад, – вмешался Собинов, который до сего мгновения внимательно слушал и молчал, – то мне кажется, что гости уже давно обосновались на Земле и, что наверняка у них здесь есть базы.
– Я не, сколько не сомневаюсь в этом. – Добавил Гаринов, – Но вот в чем дело, по законам Космической Этики, на которую ссылается Карлос Альенде, они лишь наблюдают, а всякое вмешательство в наши дела, запрещено этой самой Этикой.
– А если возникнет ситуация и Человечество попросту начнет истреблять себя, неужели не будет вмешательства? – спросил Петр.
– Да им плевать на Человечество, как и на то, что оно на своей Земле делает! – сказал в сердцах Гаринов.
– Как так? – не унимался Петр. Леонид молча наполнял рюмки, не вмешиваясь в разговор.
– Эта так называемая Космическая Этика запрещает всякое вмешательство, как я понял из разговора Карлоса лишь последствия несущие прямую угрозу, влияющие непосредственно на Высокоорганизованную Цивилизацию, они устраняют. А какая-либо помощь или содействие выражается лишь в подбрасывании нам идей для новых научных открытий или направлений в науке. – сказал Гаринов.
– Мне он непосредственно говорил, что войны и различные катаклизмы на планете Земля стимулируют прогресс и развитие Человека. – добавил Кразимов.
– Отсюда мы можем сделать вывод, что помощи нам ждать не откуда, что-только собственными силами мы обречены, выгребать говно из наших сточных ям! – в сердцах резюмировал генерал, чокаясь наполненной рюмкой с друзьями…
Мужчины просидели на кухне до 4– х. часов утра. Выпивая последнюю рюмку коньяка, Гаринов сказал: – Друзья мои, как приятно иметь надежный и крепкий тыл. И тыл этот это вы, мои дорогие! – на его глазах выступили сентиментальные слезы умиления. И от этих слов, и от этих сентиментальных слез, и от простецкой обстановки на кухне у всех на душе стало тепло и уютно, как бывает с надежными и верными товарищами, с которыми и в огне не сгоришь и в воде не утонешь.
– Ну, пора и спать. – Завершил посиделки Гаринов. На что Леонид ответил: – Алексей Алексеевич, Аня постелила вам в гостиной на диване. Петро ты будешь спать на кресле, там уже тоже постелено. – И все разошлись по своим местам. Леонид еще остался на кухне, убрал со стола недопитую бутылку коньяка в холодильник, две пустых упаковал в полиэтиленовый мешок. Помыл посуду и протер стол влажной салфеткой, и только после этого ушел спать к жене в спальню…
Глава шестая
Генерал проснулся первым. На стенных часах было ровно 7 часов утра. В трусах и в майке он прокрался в ванную и там долго плескался под душем. Затем, посвежевший и бодрый вошел в гостиную. Собинов еще спал на раскладном кресле. Гаринов посмотрел на него. И тихо, чтобы никого не разбудить, прошел на балкон. Солнце уже сияло, заливая светом башни Кремля, видневшиеся отсюда, и Красную Площадь, оцепленную нарядами милиции. Москва готовилась к военному параду в честь Дня Победы. В этот праздничный майский день Девятого мая, солнце как–то по–особому согревало своими лучами мостовые Красной Площади, нежные листочки распустившихся почек на деревьях Садового кольца и души празднично настроенных людей. Внизу, куда взглянул Гаринов, служебной машины до сих пор не было: – Вот сорванец. – Как– то не злобно, по-отцовски выругался генерал. Он снова тихо пробрался в комнату, достал мобильный телефон из кожаного чехольчика, висевшего на поясе брюк, и вышел снова на балкон.
Водитель, сонно нащупал звонивший мобильный телефон, что лежал на тумбе возле кровати: – Алло! – в трубке раздался голос генерала.
– Василий Семенович, вы где? – на что водитель, не задумываясь, выпалил: – В пробке торчу.
– Что–то ваша пробка длится бесконечно долго?
– Так ведь праздник же, все перекрыто кругом.
– Нечего мне мозги впаивать, у вас особый пропуск, по нему можете даже по Красной Площади во время парада ехать. Немедленно, вылезайте из постели и ко мне, если не хотите потерять работу, даю вам тридцать минут!
– Есть, товарищ генерал! – боязливо, выпалил водитель. Он еще с минуту слушал короткие гудки в трубке, просыпаясь окончательно. Затем быстро, по-военному, вскочил с постели и, не умываясь, оделся.
– Ты, куда в такую рань? – сонно, потягиваясь в постели, спросила разбуженная жена.
– По вызову, надо быть.
– Снова придешь, черт те, когда? – недовольно проворчала она, поворачиваясь на правый бок.
– Да! Приду! А где я найду такую работу, чтобы и путевки, и льготы, ты еще упрекаешь? – ворча, он торопливо вышел из квартиры.