Фаетон. Книга 8. Дипломатический корпус
Шрифт:
В глубине сада было тихо и таинственно. От того, что они были в чужом фермерском саду, чувство опасности и постоянной настороженности возбуждало детей. Дима вдруг сказал, – Послушай, покажи мне свою киску? – он не глядел на девочку, но та молчала, делая вид, что не слышит.
– Ты меня слышишь? – повторил он свой вопрос.
– Слышу. – ответила девочка. Ее, налитые созревающие груди тринадцатилетней девочки уже хорошо выступали остротой сосков и округлостью.
– Ну покажи? Тут никого нет.
Она снова молчала, тогда чтобы ее как-то достать Дима сказал:
– Я тебе свою покажу, смотри? – и он расстегнул штаны и достал свой торчащий членик.
И тут девочка откинула часть купальника, демонстрируя свою плоть, покрывшуюся на удивление мальчика девичьим пушком из черных кудряшек. Они были крайне возбуждены и задыхались от волнения. Дима подошел ближе, сказал, – Давай как папа с твоей мамой делают, попробуем?
– А как? – спросила девочка.
– Ты ложись сюда на сено. – Он рукой показал на душистую копну сена. – Ну а я сверху.
Вероника легла, а Дима стал прицеливаться, но ее лобок был так не удобно расположен, что нельзя было никак воспользоваться сладостью запретного плода.
Вдруг из кустов выскочила целая гурьба мальчишек. И улюлюкая стали смеяться над застигшими врасплох "любовниками". Девочка и Дима бросились друг от друга в разные стороны. Больше их никто и никогда не видел вместе. Дима стал первым героем сердцеедом. Его старшие мальчики зауважали за это и стали солидно приглашать в свои компании. Угощать сигаретами в надежде, что он расколется и расскажет о своей первой забаве. Но он молчал. И это предавало интригующей загадочности в его первом опыте. Эти слухи дошли до Клементины, подруги той девочки, что первой бесстрашно подошла к позвавшему ее привидению. Девочка еще тогда поразилась смелостью чужого мальчика и влюбилась в него, как в героя влюбляются сказочные принцессы на рыцарских поединках. Клементине уже одиннадцать с половиной лет. И она зачастила к Веронике. И они стали закадычными подругами. А в адрес бедного мальчика полетели колкости и насмешки со стороны подруг. Мигель, старший брат Вероники, часто говорил, выдерживая нейтралитет: – Димка ты извини, но это, же моя сестра. Я не могу с ней драться.
И поддерживал свой имидж союзника вредных девчонок. А Диме так хотелось дружбы. Так хотелось с кем-нибудь быть в хороших дружеских отношениях. И он часто себя ловил на мысли, что проходят дни и недели, а друга нет. Гаринов был младше Димы, на целых два года и Кразимову было не интересно с этим угрюмым и слишком замкнутым в себе мальчишкой. Хоть мама частенько приводила Димку Гаринова к нему, но холодок в их отношениях мешал дружбе. И Кразимов рос в кругу чилийских мальчишек, свободных и смелых, рано становившимся взрослыми детьми. Но одиночество тягостно и страшно опутывало его и когда, это было нетерпимым, он глядел на драчливого петуха. Подходил к нему, ловил его и гладил вставшее на дыбы перья у шеи. Петух старался вырваться, затем, наступал на мальчика, бросался, как злая собака, и игра начиналась. Одиночество исчезало, на смену приходил азарт игрока. Дима учился побеждать одиночество. От этого он ставал холодным эгоистом для чилийских детей, но, дети делали все, чтобы оттолкнуть его при случае, унизить, посмеяться над ним, возбуждая и принуждая его к защитной реакции. И он перестал замечать окружающих, презирая, и порой насмехался над ними.
Двоюродная сестра Марии, Тереза, жила некоторое время в доме Марии. Но, когда ее отдали замуж, она стала жить отдельно, но часто наведывалась в старый дом, очевидно считая его своим. У нее были соседские подруги, одногодки и они часто ходили в гости друг к другу. По вечерам играли в карты, а иногда и выпивали, но не много. За игрой в карты рассказывали разные истории, делились нехитрым опытом, помогали друг другу советами. Тереза была небольшого роста с массивной челюстью, маленькими желтыми посаженными близко у самого носа, глазками. Над ними были почти выцветшие брови, а над верхней губой торчал острый нос. Он был сильно задран кверху, придавая лицу с массивной обезьяньей челюстью глупое выражение. Тереза отличалась невероятной хитростью, мстительным нравом и никогда не прощала обид. Диму она не просто не любила, она его ненавидела всем своим сердцем, всем естеством, впрочем, как всех мужчин и мальчишек на свете.
Однажды жаркого летнего утра Дима проснулся рано. Мать уже ушла к тетушке Эльзе. Дорогой на выпас шло стадо коров из местной фермы. Коровы мычали. Старший брат Вероники Мигель пас стадо коров колонии, пришла его очередь. А еще собирал по дворам коров, которых держали в своих дворах рабочие колонии, присоединяя к фермерскому стаду. Дима выбежал во двор, посмотреть, кто сегодня гонит стадо? Это Мигель. Чудаковатый старший брат Вероники, балагур и выдумщик. Дима, прутиком, поторопил проходившую мимо отставшую от стада корову Зорьку. И корова быстрее пробежала возле самого забора. Стадо коров ее встретило дружественным мычанием. Дима проводил животное взглядом.
– Давай быстрее ко мне?! – прикрикнул на него Мигель, – А, то коровы разбредутся без тебя?
Это был худой и длинный мальчик с мускулистыми и длинными руками. Он держал в руке хлыст с сыромятной кожи и ловко им хлопал в воздухе. Проводив Мигеля завистливым взглядом, Дима вернулся во двор и зашел в дом. Надо было привести себя в порядок, почистить зубы умыться. После водных процедур он вышел на кухню и позавтракал, предварительно разогрев жаркое в микроволновке. Потом выбежал во двор. Над ним, над домом и огородом, зеленью сада синее-синее небо. В деревянном коридоре под самым потолком, ласточкино гнездо.
Ласточки шныряют в небе, по очереди с криком залетают в коридор и оттуда раздаются писки птенцов. Мальчик идет в клубнику. Красные ягоды ароматные и вкусные. Мысленно поблагодарил тетушку Эльзу за то, что она настояла на том, чтобы мама разбила грядки, и посадила кое какую зелень и клубнику. Он срывает сочные плоды, и сладостно тая во рту, они наполняют ароматом дыхание, освежая мякотью и сочной сладостью в это жаркое утро. Солнце поднимается все выше и выше, печет в голову. С корзиной картошки мимо проходила Тереза. Увидела Диму и тут же обратилась к нему:
– Взял бы да насобирал на компот? – задиристо ворчала она, – Я немного смородины, и вишен собрала. Вот и будет компот.
– Слушай, Тереза, а зачем тебе целая корзина еще и картошки?
Она достала из корзины, тряпицу, что лежала на картошке. И потрясла тряпицей в воздухе, в которой краснели ягоды, – Не твое дело. – Буркнув в ответ мальчику, двинулась по дороге дальше. Дима не слушал уже, он поспешил в тень раскидистой яблони. Нашел пару сочных яблок, протер их об штанину и с аппетитом стал есть.
Вторая половина дня. Послеобеденная жара. Солнце, как рассердилось, жжет ненасытно. "Нужно пойти на речку», – подумалось Диме…
Глава пятая
Шла свадьба. Двоюродная сестра Терезы, Мария, выходила замуж. Позвали родню и всех соседей. На свадьбе был и двенадцатилетний Дима. Музыканты, состоявшие из баяниста, барабанщика и флейтиста, играли бесконечный чилийский краковяк. Музыканты были разодеты в огромные мексиканские шляпы и в разноцветные, наброшенные на плечи пончо. Столы были накрыты на подворье, и родичи бегали в дом и из дома, то за крепким чилийским самогоном, то за едой. На площадке веселились гости, танцевали и качали в широком полотне девушек. Четверо парней держали прочное льняное полотно за концы. Другие, подвыпившие, ловили девушек и бросали в это полотно. Стоял визг и гам. Баян под безудержный свист флейты и бряцание барабана выводил краковяк, словом веселье било ключом. На порожке, что вел в коридорчик дома, появлялся и исчезал дружка, перевязанный цветными лентами с очередной порцией выпивки. Дима с Мигелем ели вкусные чебуреки с маком и медом и были счастливы. Потом затеяли игру в догонялки, и, когда Дима побежал за Мигелем, взгляд его упал на порожек, там стоял в белом комбинезоне, полностью зачехленном, пришелец и манил его жестами к себе. Мальчик от неожиданности остановился, как вкопанный. Мигель, подразнивая товарища сказал, – Что, не можешь догнать? Ха-ха-ха!