Фаетон. Научно-фантастический роман. Полное собрание книг
Шрифт:
Го неожиданно остановился, сверкнувший в вышине летящий “ камень” привлек его внимание.
– Сын неба возвращается к нам! – громко закричал он, указывая рукой на летящий гравитолет. Воины остановились и закричали, глядя на небо. Полусфера, отражая яркие лучи Серры, медленно опустился невдалеке от отряда. Возле воинов быстро образовалась толпа жителей (стариков, женщин, детей). Они со слезами радости на глазах приветствовали появившихся из гравитолета Ата и Нис. Нис, склонив голову на плечо своему любимому, стояла рядом. Ат высоко над головой поднял спектратор и смертоносный луч ослепительной яркости, вырвавшись из кристалла, прорезал атмосферу над головами потрясенных людей. Тонкий волос его уткнулся в вышине в белеющее облако. От этого облако вдруг разрослось на глазах, прогремел гром и хлынул сильный ливень. Ат не ожидал такого эффекта спектратора, ему стало не по себе, но теплый ливень не испугал людей. На их мокрых лицах сияли счастливые улыбки.
Гравитолет, бесшумно оторвавшись от поверхности земли, исчез в низком облаке. А Ат и Нис спустились с возвышенности под приветственные возгласы толпы направляясь к хижинам…
Глава 25
Эфес кончил читать. Мысли роем сновали в потрясенном мозгу. «Это же самоубийство, – думал он, – куда толкают Шомоны свой народ? Куда идет человечество? Что будет с нами?” – Тысячи вопросов завертелось в голове. Чудовищная затея Шомонов вызывала неприятное чувство дурноты. Как никогда Эфеса одолела жажда борьбы. В бессильном порыве он приподнялся на постели, но острая боль вернула его на койку. В коридоре шаркал кто-то тапочками. Эфес зашелестел газетой, поспешно пряча в нее проспект. Снова наступила тишина. Рассудок не хотел воспринимать безумные идеи Шомонов. Но механизм, запущенный ими, уже не остановить. Эфес видел в городе плакаты и лозунги, призывающие женщин к добровольному пожертвованию зародышей, из которых впоследствии выделялись генетические тела для прививок фарпелам на Земле. Нет улыбок в городе, нет детского смеха. Все поставлено на службу фанатикам науки.
«Женщина может иметь ребенка после трех отданных зародышей», – гласит один из лозунгов. В бессильной злобе Эфес зажал в кулаке здоровой руки простыню, зубы непроизвольно заскрипели. Дни длинной вереницей тянулись, растворяясь в бесконечности ожидания. Избавление от травм подходило к концу. Думар по-прежнему аккуратно навещал подшефных. Они с Эфесом уже прохаживались по аллеям госпитального парка, правда, больной сильно поддавал на левую ногу и не мог обходиться без палки. Полковник большей частью проводил время на скамейке, рядом с ним сидел Орт. Он все чаще предпочитал общество Менакера. Но иногда можно было видеть его одинокую фигуру то у ручья, что журчал невдалеке, то на окраине парка.
Однажды Думар увлек Эфеса в отдаленную аллею и взволнованно сообщил:
– Сегодня у меня нет визиофона, и я могу разговаривать не таясь. Скажи мне причину аварии? – в редкие минуты Эфес позволял себе обращаться к Думару на «ты».
– Вся страна Шомонов опутана сетью волновой защиты. Сквозь нее не проходит ничто, кроме чистой атмосферы. Космические лучи, электромагнитные колебания, метеориты и все движущиеся тела скользят по ней, как по ледовой горе.
– Тогда как же полеты на Землю?
– Полеты ведутся в коридоре из луча волновой защиты. На Земле точно такая же сеть.
– А что же произошло в Наями?
– Совет послал нас с заданием обратить на себя внимание с целью заполучить побольше генетических тел…
– Вместо борьбы, вместо…– Перебил его товарищ.
– Ах, Эфес, – в сердцах отвечал ему Думар, – все наши старания результата не дали. Там еще на нас полезла разгневанная толпа. Но если бы нам удалось, то наши женщины не отдавали бы три плода.
– Так вот почему они молчат.
– Они дали обет молчания. И не вступают с мужчинами в контакты, обвиняя нас в своих страданиях.
– А ты-то как же?
– Ты задаешь мне вопрос после того, какой документ я добыл. Может ты ответишь, зачем? – обиженный тон друга успокоил Эфеса, он поспешил его унять.
– Ну, ну. Я тебе верю.
– Ну, спасибо и на этом. Тогда слушай…
Думар детально обрисовал картину будущего побега. Эфес выслушал его очень внимательно, потом ответил: – Но это же огромный риск?
– Да, дорогой друг. У нас нет выхода, пушка установлена на оси симметрии окна и всякое тело сгорает в ее смертоносном луче… Выздоровление наступило. Теплым июньским днем к ним в палату вбежал Кечо, сверкая белизной накрахмаленного халата: – Ну- с, беглецы, поздравляю, – начал он прямо с порога, – будем теперь трудиться на Земле.
– Это еще почему? – спросил Эфес, Но Кечо не счел нужным отвечать. Он лишь взглянул на Эфеса так, как смотрят на пустое место, дав понять, что говорит с людьми второго сорта. Задав еще несколько ничего не значащих вопросов, распорядился по поводу выписки больных и исчез. Медсестра что-то строчила авторучкой, затем скрылась следом за Кечо…
Три фигуры в комбинезонах волновой защиты со скафандрами в руках уныло брели к грузовику, стоявшему среди таких же дисков. Невдалеке, мигая бортовыми огнями, стоял диск- разведчик. Эфес, прощаясь, взглянул в его сторону. Там внутри сидел Думар и знаком приказал всем бежать к нему. Эфес сделал было шаг, но вышедший из-за диска часовой внимательно посмотрел на него.
– Послушай, друг, – обратился к нему Эфес, но помня уловки Шомонов, тут же зажмурил глаза, фигура часового стояла без изменений, – мы уезжаем на Землю. Не помог бы ты нам выполнить последнюю просьбу?
– Какую еще, говорите?
– Мы хотели бы проститься с разведчиком. Все-таки много времени работали на нем.
– Не велено.
– Ну будь человеком. Мы же при всех наших стараниях не уйдем все равно, чего ты боишься?
– Не велено. – Уперся часовой, но сделал вид, что не смотрит на товарищей. Эфес Кивком головы позвал спутников за собой. Они подошли к диску и стали обходить его со всех сторон. Часовой на всякий случай ушел за грузовой диск. Когда его фигура скрылась, все, как по команде, бросились по трапу вовнутрь. Даже не убрав за собой трап, последний из них, а им был Орт, задраил дверь. Думар стартовал курсом к окну. Внизу, точно по центру окна, стояла пушка. Она стреляла смертоносных лучом, способным превратить в пар любое тело величиной с размеры окна. А окно в космос было не более самого большого диска- грузовика. Единственным недостатком пушки являлась ее цикличность, но она была необходима для остывания. От луча происходил сильный нагрев, и время на охлаждение являлось циклом и длилось всего три секунды. В этот отрезок времени Думар рассчитывал проскользнуть. Риск, граничащий с самоубийством, но другого выхода нет, лучше смерть, чем покорность судьбе, так решили все. Думар подвел диск к краю отверстия и стал ждать. Яркий луч вонзался в пустоту. Вот он померк, Думар колебался, время утеряно. Снова вспышка, потекли томительные секунда. Глубокая морщина залегла на переносье, крутые желваки на скулах, зубы сдавлены, лицо превратилось в бронзовый монолит. Велико напряжение. Но миг настал. Луч еще сверкал в испепеляющем блеске, а пальцы с силой нажали клавишу “ пуск”. Разведчик рванулся с места. Периметр диска не задел луч. Яркое свечение уступило дорогу. Диск под напором двигателей рвануло в свободное пространство – секунда, боковые двигатели сделали свое дело – секунда, диск двинуло с такой силой, что ремни затрещали, Менакер крякнул. Секунда – луч, удаляясь в бешеном темпе остался позади, позади, позади… Стучало в висках. Первым пришел в себя Думар. В диком восторге он смотрел на друзей. Менакер висел на ремнях без сознания. Из носа и ушел у него текла кровь. Орт тихо стонал. Эфес, не скрывая слез, наполнивших глаза, молча смотрел Думару в лицо.
Криков восторга не было. Эфес первым вскочил с кресла, стал хлопотать у Менакера. Полковник пришел наконец з себя.
– Мы живы? – прохрипел он.
– Ура- а!!! – прокричал очнувшийся Орт.
Эфес взглянул на Думара.
– Ну что ж, друзья, как говорили наши предки, с Богом, сказал тот. Диск изрядно тряхнуло, затем всех вдавило в кресла.
– С три тысячи метров, и мы в Мираже. – Заговорил Думар снова, – Итак, напомню, друзья, ваши действия. Во- первых, Орт и господин полковник берут Мисара на себя. Во- вторых, – Он кратко изложил всем место и действия каждого в предстоящей схватке.
Лица напряглись, каждый мысленно представил себя в действии. И когда диск замер на крыше дворца, Эфес ощутил легкий озноб. Он попрощался с Ортом, условившись держать связь по рации. Менакер вяло пожал руку Думару и Эфесу.
– Извините, если что не так. – Были его слова.
Думар и Эфес проследили, пока обе фигуры друзей не скрылись на ступеньках пожарной лестницы, ведущей к покоям Мисара. Затем сами, осторожно ступая по крыше, приблизились к поручням, окружавшим края. Думар ловко зацепил конец веревочной лестницы за ограждение и полез первым вниз. Он миновал несколько верхних этажей, остановился и легким движением руки вырезал оконное стекло. По тому, как дернулась лестница. Эфес понял, что Думар достиг цели. Быстро скатав лестницу. Эфес тенью скользнул в окошко чердака. В купели теплой летней ночи стрекотали цикады, их дружный хор не тревожат ночные шорохи…