Факап
Шрифт:
От всех этих открывшихся ужасов она сбежала к единственному человеку, которому верила безоговорочно. То есть к доброму дону Румате.
Очевидно, решений в такой ситуации было только два. Или немедленно отправлять девочку на Базу, а потом на Землю. Или же — вернуть девочку родителям. И начать её постепенную адаптацию к окружающему миру. Который — ну вот такой, да.
Первое решение было гуманным и справедливым. Но предполагало немедленное расставание навсегда. Именно навсегда, потому что после жизни на Земле и окончательного излечения Кира стала бы совершенно другим человеком. Возможно, она сохранила бы какие-то тёплые чувства к своему спасителю. Но это же совсем не то... Второе решение — скверное, но по-своему честное — предполагало, что общение какое-то время сохранится. Но девушка, привыкая к арканарской реальности, тоже изменится. И не в лучшую сторону. Это Антона категорически не устраивало.
Поэтому он поступил как тот мальчик, что не хотел расставаться с птичкой. То есть поселил Киру у себя.
В книжке Антона этот эпизод есть. Правда, в голове у него это событие уплыло далеко вперёд — то есть в самое начало Арканарской резни. На самом деле Кира уже успела пожить в его доме. И познакомиться с другими его обитателями. Что и привело к тому, к чему привело.
На что Малышев рассчитывал? Сноубридж считал, что никакого расчёта за этим вообще не было. Антон просто не захотел расставаться с девушкой. Как с любимой вещью или домашним животным. И про последствия не думал.
Левин предположил другое. По его мнению, Малышев был неплохо осведомлён о планах отчима. И знал, что порядки в Арканаре скоро изменятся. Кроме того, Званцев был биологом и имел качественное медицинское оборудование. Какое именно, мы не знаем, но Малышев-то знал — ведь это он провозил его контрабандой. Так что он мог рассчитывать на помощь отчима в лечении девочки. На самом деле, конечно, Званцев, с его-то великими планами и нехваткой времени, такой ерундой заниматься не стал бы. Но Антон вряд ли это понимал... Так что какие-то осмысленные планы у него были.
Вот только в своих расчётах он почему-то не учёл, что живёт не на облаке. Что и сыграло свою роковую роль, как выражается Славин в таких случаях.
День 143
Странное какое-то состояние. Весь день тянет в сон, а спать не хочется. У меня уже такое было, только наоборот. Тогда я спать хотел, но от страха просыпался. А сейчас — сна ни в одном глазу, но к подушке тянет ощутимо. Даже как-то слишком.
Но я спать не хочу. Особенно после таких снов, как сегодня. Записывать не буду. Опять про руку возле детонатора и зверей около двери. Звери около двери. Звери около двери. Они вошли и уби
Перечитал. Очень жаль, что не могу стереть. Вот каждую букву бы ногтем соскрёб с экрана. Кстати, ногти надо постричь. Ладно, сегодня займусь.
Собственно, вопрос в чём: у меня уже психика поплыла или это какое-то внешнее воздействие? После сна с убойной командой и предыдущими моими мучениями по этому поводу я уже ничему не удивляюсь. Ну то есть удивляюсь, конечно, но понимаю, что не стоит. Поздно мне уже удивляться.
Ну хорошо. Будем рассуждать рационально. Кто-то — а это может быть только Левин, ну или его новые дружки-лаксиане — пытаются через меня пропихнуть информацию. Почему через меня — непонятно. Я вообще-то сижу невесть где, смогу ли передать эту информацию кому-то — неизвестно. Хотя, может, эти золотистые товарищи меня всё-таки отсюда вытащат? Ой, не верится мне что-то. Они сюда и пробиться-то могут с трудом. Им это... с чем бы сравнить-то... ну как пытаться иголкой длиной с километр ковыряться в дырке, куда эта иголка еле-еле пролазит. И этой иголкой пытаться что-то там уколоть. Только тут всё ещё хуже.
И главное — почему я? Потому что Левина освободил? А нельзя было просто сказать спасибо и подарить что-нибудь ценное? Да хоть трубку янтариновую. Или ещё двадцать лет активной жизни. Да, знаю, лемма Пошибякина, но они-то могут? Или не могут? Есть же у нас всякие долгожители? И что-то мне не кажется, что дело только в релятивистских эффектах, которые их так хорошо законсервировали. Вот тот же Славин. Милейший человек, умница, оптимист, много чего знает. Вот только он с "Таймыра". А "Таймыр", между прочим, стартовал 7 ноября 2017 . Вот и сами посчитайте, сколько ему лет.
По виду, кстати, не скажешь. Ну не то чтобы бегает, нет. Но... живой такой. С красивой сединой. Рыжие красиво седеют. Я, правда, думаю, что он подкрашивается. Ну идёт человеку седина. Чего уж.
Ладно, это что-то я отвлёкся. А сверху там болтается бредятина. Считай, Лена, что это не я писал.
Но сейчас пишу — я. И вмешательства в свой текст не потерплю. Я, между прочим, вышел на ту самую историю. И намерен её, наконец, рассказать. Ну, в том виде, в котором её реконструировал Левин.
Вот только съем чего-нибудь. И продолжу.
День 143
Сделал себе чизкейк с вишней. И кофе. Кофеина добавил щедрой рукой. Чтобы сердце стучало как молоток и из носу пар шёл. Ну, как в Риме, в Caff'e Greco. Там такой кофеёк наливают — от пары чашечек закачаешься. Если сердце слабенькое, конечно. Но это действительно кофе.
Что любопытно. По Риму исламисты отработали отдельно, высокоточными импульсами. От Ватикана ничего не осталось, от Форума — совсем ничего. А вот Caff'e Greco так и стоит. Славин говорил как-то, что это кафе любил аль-Махди. Ну, когда его звали Андреас Шульце и он учился в Сорбонне. А в Рим ездил, чтобы попить кофе и посидеть с книжкой у фонтана.
Конечно, у меня в "Поварёнке" не тот кофеёк, что в Caff'e Greco. Так, жалкое подобие. Но спать после него не хочется, а это для меня сейчас важнее.
В общем, я вроде все детальки рассказал. Можно и приступить.
События, приведшие к кризису на Авроре, начались с совещания. С участием Бунге, Кондорского и Малышева.
Напомним время. Совещание состоялось 12 апреля. То есть у землян был понятно какой праздик. А в Арканаре и Ирукане начиналась предпраздничная неделя. Интересно, кстати, что семидневный счёт в Эсторе и Запроливье имел место. Правда, недели считались до святых дней. В данном случае ждали дня святого Мики. Ну то есть прежде всего ждали халявы от Ордена. И дождались, вот только не совсем той, какой хотели.
Напомню сначала тогдашнюю обстановочку в Арканаре. Если коротко — все ждали событий. Причём со дня на день. Особенно те, кто эти события готовил.
Король Пиц Шестой готовился к самому ответственному театральному выступлению в жизни. А именно — он должен был умереть, да так, чтобы в это поверили. При этом предприняв все возможные и невозможные меры, чтобы не умереть на самом деле.
Непосредственный исполнитель королевского замысла, доктор Будах, сидел в Весёлой Башне и варил очень сложное зелье, которое должно было погрузить короля в кому. Ему, правда, предоставили все условия, включая дюжину людей, очень похожих на короля возрастом, телосложением и болезнями. Не исключено, что кто-то из них состоял с королём в родстве. Сноубридж, пытаясь выудить из головы Антона хоть что-нибудь ценное, нашёл смутное воспоминание — вроде бы куда-то исчезли два благородных дона, которых все считали бастардами Пица Пятого. Причём исчезли, что называется, с концами — их никто не видел и не слышал. Вполне возможно, что оба пошли на опыты. Сам Будах ничего о своих жертвах не знал. Он вообще не любил общаться с подопытными. А вот требовалось ему их много. Добрый доктор слишком хорошо знал, что сделают с ним самим, если он ошибётся в дозировке или переложит не того зелья, и король умрёт. Ровно то же самое его ждало, если бы придворные знахари поняли, что король жив. Впрочем, вопрос с придворными знахарями обещал решить дон Рэба — и он же показал доктору местные пыточные застенки. Доктор, конечно, не стал бы умирать под пыткой — у него было достаточно медикаментозных средств, чтобы этого избежать. Но умирать пришлось бы в любом случае, а Будах собирался ещё пожить. И написать ещё несколько архиполезных книжек по специальности.