Факел Новороссии
Шрифт:
Откровением для меня стали труды величайших русских евразийцев: Николая Трубецкого и самого Льва Гумилева, создателя теории пассионарности, жизненного цикла этносов, законов этногенеза. Трубецкой религиозен, Гумилев — подчеркнуто научен. Но они научили меня тому, что ядра — консорции и конвиксии — из пламенно пассионарных людей в силах творить чудеса. Создавать новые народы. Или давать новую жизнь прежним, усталым и угасшим, народам. Превращать, например, разложившихся и опустившихся древних русов — в создателей великой России, великороссов. Нынешних русских. И как бы ни было тяжело положение нынешнего изнуренного, расколотого и деморализованного русского народа, евразийцы показывают нам: ему можно дать новую жизнь. Поправ смерть и злой рок. Создав гармоничную Империю, где живут бок о бок комплиментарные, совместимые друг с другом народы. Именно Гумилеву мы обязаны научным познанием национальных характеров разных народов, которые являются «матрицей» норм поведения. А значит, могут притягиваться друг к другу (комплиментарность) или же быть несовместимыми.
Не меньшее влияние на меня, нежели евразийство, оказала философия русского космизма. Труды Николая Федорова и Константина Циолковского, Александра Чижевского и Владимира Вернадского. Романы великого фантаста-космиста Ивана Ефремова. Именно русский космизм с его целостным восприятием Вселенной, где человек — часть ее, и проложил СССР дорогу в космос. Космисты преклонялись перед мощью человека, эволюционирущего вместе со Вселенной. Способного стать сверхчеловеком и дотянуться до звезд! Космизм вселил в меня пламенную веру в безграничность наших возможностей. Он возносит нас над миром убогих обывателей, копошащихся в своих затхлых мирках.
Всегда буду помнить слова Циолковского, гениального основоположника космонавтики:
«Человечество не останется вечно на Земле, но в погоне за светом и пространством сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство…» [5]
«Земля — это колыбель разума, но нельзя вечно жить в колыбели!»
Циолковский считал, что высочайшее развитие космонавтики обеспечит нам «горы хлеба и бездны могущества». И он ведь прав! Именно космическая гонка — пока еще так и не развернувшаяся в полную мощь — дала людям все те энергетические, коммуникационные, электронные, информационные и прочие технологии, что сделали нашу жизнь такой удобной и безопасной. Ибо все это создавалось сначала для космических кораблей, а потом перетекло в повседневную жизнь!
5
Цит. по: Балашов В.В. К.Э. Циолковский в погоне за светом и пространством // http://readings.gmik.ru/lecture/1999-KETSIOLKOVSKIY-V-POGONE-ZA-SVETOM-I-PROSTRANSTVOM
Лишь могучая, развитая Империя может быть космической державой. А никак не нищий «национальный» хутор. Тут Циолковский для меня сходится с Леонтьевым и Достоевским, с Данилевским, Гумилевым и Тихомировым. Только тот, кто сможет продолжить дальние экспедиции во Вселенную, и станет повелевать миром, вскочив на гребень научно-технического и социального Развития. Тот и станет повелителем Будущего. Тот и сформирует ядро из пламенных пассионариев — первопроходцев, творцов, созидателей «того, что не делал еще никто в мире». А идти вперед надо, пути назад, в архаику, нет. Тот же Циолковский предупреждает нас: «Низшие народности вымирают при соприкосновении с высшими. <…> им суждено рано или поздно, послужив человечеству, исчезнуть. <…> Чем полнее будет население Земли, тем строже будет отбор лучших, сильнее их размножение и слабее размножение отставших. В конце концов последние исчезнут…» [6]
6
Циолковский К.Э. Космическая философия // http://ruslit.traumlibrary.net/book/ciolkovskiy-cosm/ciolkovskiy-cosm.html
Сурово, беспощадно — но верно.
Тот мир русского космизма, который нам нужен, во плоти и красках предстает нам в романах Ивана Ефремова. Мир высших людей-звездоплавателей, живущих в обществе безмерно более высокоразвитом, нежели капитализм. Умеющих владеть своими эмоциями и разумом. Носителей духа невероятной силы. Землю превративших в цветущий сад.
«…Гигантские машины, автоматические заводы и лаборатории в подземных или подводных помещениях. Здесь, в неизменных физических условиях, шла неустанная работа механизмов, наполнявших продуктами дисковидные здания подземных складов, откуда разбегались транспортные линии, тоже скрытые под землей. А под голубым небом расширялся простор для человеческого жилья. Тормансианам открылись колоссальные парки, широкие степи, чистые озера и реки, незапятнанной белизны горные снега и шапка льда в центре Антарктиды. После долгой экономической борьбы города окончательно уступили место звездным и спиралевидным системам поселков, между которыми были разбросаны центры исследований и информации, музеи и дома искусства, связанные в одну гармоническую сетку, покрывавшую наиболее удобные для обитания зоны умеренных субтропиков планеты. Другая планировка отличала сады школ разных циклов. Они располагались меридионально, предоставляя для подрастающих поколений коммунистического разнообразные условия жизни…». [7]
7
Ефремов И.А. Час быка.
Это 1968 год, «Час быка». Если вы хотите увидеть русскую «космическую расу» грядущего — прочтите «Час быка» и познакомьтесь с образами Фай Родис и экипажа звездолета «Темное пламя». Тогда вы поймете и меня тоже, движущие силы моих поступков.
Ибо я — евразиец-космист. Скрещение традиций и космического футуризма мило моей душе. Можно соединить Православие и ревущие ракетные дюзы. Тысячелетние святыни, идеалы пращуров — и самые передовые технологии. Есть и такой путь. Наш путь. Русский путь.
Не зря в моем кабинете висят портреты Циолковского, Гагарина и Королева. Это — три лика Русского космоса! И пусть евразийство несколько консервативно-религиозно, а космизм стремится к научности. Пусть евразийство эсхатологично, а космизм — эволюционен. Все это как-то сосуществует и уживается во мне. Я ведь не религиозен, церковного воспитания не получил. Бога понимаю сердцем, считаю: как бы там ни думал Бог о нашей судьбе, но мы и сами должны о ней думать. И творить свою судьбу, оставаясь верными заповедям Христовым. Не сваливаясь в омут подлости, лицемерия, себялюбия и презрения к ближнему. Мой старший сын Святослав, например, мечтает построить космический корабль, с помощью которого можно будет летать в космос, «как в супермаркет на машине съездить».
Наивно? Но верно!
Я возвращался и к истокам дошедшей до нас русской мысли, читая наших православных мыслителей. Поражался тому, как ясна и прозрачна их идея, если изложить ее современным языком! Ибо чего стоят высочайшие достижения науки и техники, если человек порабощен сребролюбием (алчностью, корыстью, стремлением к богатству как самоцели), славолюбием (тщеславием), сластолюбием (распущенностью и пороками)? Ведь если человек привержен этим трем главным грехам, трем порочным страстям, то в погоне за ними он совершает и прочие грехи. Поганит мир, делая его подлым и жестоким. И свой разум притупляет, и веру теряет.
Никакого «религиозного мракобесия» тут нет в принципе. Мы брезгуем людьми, которые показательно крестят лбы в церкви и так же напоказ придерживается всех постов да обрядов, в реальной жизни оставаясь и алчными, и подлыми, и тщеславными, и сластолюбивыми! Мы отличаем от них тех, кто живет по нравственным заповедям Православия. Тех, кто отзывчив и добр. Тех, кто может отдать жизнь за других. Тех, кто непримирим по отношению к многоликому Злу и делом борется с ним. Религия, в отличие от науки, имела дело с человеком тысячи лет, и потому неплохо в нем разбирается. Вера обладает бесценным опытом познания мира сквозь призму веры. Для меня религия — это не внешняя церковная жизнь, не обряды. Для меня она — часть понимания мира, свод нравственных норм жизни. Разве вы не знаете, какие славные летчики или космонавты, инженеры или ученые выходят из тех, для кого религиозные нормы — нормы жизни? Ведь это люди, истово преданные делу. Они не бабло рубят, а Богу своим Делом служат. И у них внутренний стержень — не переломишь. Они ответственны, за ними надзирать не нужно. На них можно положиться в самую трудную минуту. Ибо знаешь: такие не подведут и не предадут. Не продадутся за тридцать сребреников. Сделают невозможное с подвижническим пылом.
Помните, кто спас Восточный Рим (Византию), когда рухнул Западный Рим? Кроткие христиане. Ибо они составили самые боеспособные легионы. Они продолжали упорно трудиться, помогать друг другу и рожать детей в крепких семьях. Пока остальные погрязли в пороках, разложении и вырождении. Этот пример особенно красноречив. Он дает нам ключ к созданию не только Новороссии, но и вообще сверхновых русских.
Вот почему я открыл для себя еще и мир русского святоотечества. Русских православных мудрецов. Я штудировал и Серафима Роуза, и Иоанна Кронштадтского.