Фактор Мурзика (сборник)
Шрифт:
Видя, что от надвигающейся громады уже не увернуться, кот подпрыгнул, надеясь взлететь так высоко, что железный зверь пронесется под ним. Раньше, когда он был помоложе и полегче, именно так все могло и получиться. Но теперь в его старых лапах, пораженных артрозом, не было той пружинности, которой они отличались в прежние годы. Кот подпрыгнул и влепился в разгоряченный движением радиатор. Этим ударом его подбросило еще выше, второе столкновение было с лобовым стеклом, после чего он упал на край дорожного полотна да еще ударился головой о бордюр и застыл бездыханный.
Федя слышал оба удара, увидел, как перед его глазами мелькнуло и было отшиблено в сторону что-то пушистое с четырьмя лапами и хвостом, понял, что это кошка, но это его не взволновало, потому что стеклу удар вреда не нанес, радиатору, надо надеяться, тоже, а кошек ему приходилось
Даже у самого развитого животного не хватает ума, чтобы совершать такие глупости, на которые способен человек. Человек бывает глуп сам по себе, но совокупность человеков, называемая народом, бывает еще глупее, что подтверждено историческим опытом. Народ бывает глуп, неправ, покорен, пассивен и агрессивен и при этом не в меру доверчив. Вера его безгранична и своеобразна. Еще недавно народ наш был в массе своей атеист и верил, что бога нет. Верил в коммунизм и надеялся: для внуков на райскую жизнь, а для себя – на снижение цен, повышение пенсий и улучшение жилищных условий в пределах коммунальной квартиры. С обменом меньшей комнаты на большую. Пожалуй, нет на земле народа, который сравнился бы с нашим в способности годами, а то и столетиями надеяться и терпеть то, что с ним делают. Он терпел татарское иго, крепостное право, коллективизацию, электрификацию, пятилетки, сроки за колоски, расстрелы за анекдот, заградительные отряды, перестройку, ваучеризацию, теперь терпит властную вертикаль, малые пенсии и высокие тарифы на ЖКХ. И так он долго и покорно терпит все, что у тех, кто испытывает его терпение, сложилась устойчивая уверенность, что этот, как они говорят, пипл схавает все. Но в истории все же бывают моменты, когда даже самый покорный пипл не оправдывает возложенных на него ожиданий.
Есть, как мы знаем, сосуд, который называется чашей терпения. У нас он наполнялся долго и постоянно. Всякую дрянь в него вливают ведрами, бочками и цистернами, а в чаше все еще место остается для новых емкостей. Так вот, все привыкли, что чаша сия бездонна есть. Хотя находились прозорливые люди, которые предупреждали вливающих, смотрите, мол, ребята, умерьте усердие, доходит уже до краев. Но те, кого предупреждали, не видели, что дела в пределах нашей территории и настроения в обществе дошли до такого состояния, что любое незначительное событие могло вызвать недовольство народа и даже гнев, и тогда происходит то, чего лучше все-таки как-нибудь избежать. Событие может быть любое, самое чепуховое. Допустим, обвалился какой-нибудь ветхий дом престарелых. Или кто-то отравился просроченными консервами. Или провалился в открытый люк. Или сломал ногу на обледеневшем тротуаре. Или плата за коммунальные услуги повысилась на один рубль. Или выключили горячую воду не на три недели, а на четыре. Любая ерунда может вдруг стать той самой последней каплей. Но в данном случае этой ерундой оказался кот. Обыкновенный, серый в полосочку, с белыми лапками.
По внешним признакам он ничем не выделялся в общей массе таких же, как он, мелких домашних животных. Он не относился к тем своим соплеменникам, породистым, с длинной родословной, за которых богатые люди платят большие тысячи, а потом держат в комфорте, кормят деликатесами, стригут и причесывают в дорогих кошачьих салонах. Некоторым особо везучим одинокие сумасшедшие миллионеры завещают свои миллионы, дворцы, виллы и яхты, не соразмеряя бессмысленную щедрость со скромными кошачьими потребностями. Погибший же кот, хотя и жил в достаточно хороших условиях, в любви, холе и неге, был по своему происхождению обыкновенный серый, беспородный, из тех, кого при рождении раздают бесплатно знакомым или подкидывают под дверь незнакомым, а избыточных просто топят в помойном ведре. Не представлял он собой ни зоологической, ни рыночной ценности, и если бы его задавили днем раньше или днем позже, или при других обстоятельствах, при других участниках ДТП и свидетелях, то ничего бы и не было. Просто призвали бы на место события какого-нибудь смуглого гастарбайтера с мусорным темным мешком. Тот очистил бы дорожное полотно от животного трупа, посыпал это место песком, песок смел бы метлой из ивовых прутьев, тем бы дело и завершилось.
Но дело в том, что злосчастное ДТП случилось в тот самый редчайший в истории Закедонья момент, когда упомянутая выше чаша терпения была наполнена до краев и одной капли в виде кота оказалось достаточно, чтобы потекло через край. Потому что, как выразился один наш доморощенный закедонский аристократ, вот до сих пор терпеть еще можно, а отсюда уже нельзя. От сих досюда или отсюда до сих.
Увидев, что «Порше Кайен», совершив наезд, с места происшествия скрылся, а кот лежит на асфальте и, подергавшись немного в конвульсиях, теперь даже лапами не шевелит, а усами тем более, Вася Перепелкин выскочил из машины и, рискуя сам стать очередной жертвой дорожного происшествия, но став одной из причин очередной пробки, кинулся к несчастному животному в надежде оказать ему первую помощь, но она была уже не нужна. Вася сначала долго искал пульс, не зная, где он у кошек находится. Щупал, если можно так сказать, запястье лапы, трогал то место, где у человека располагается сонная артерия. Пульса не нашел, тем более что его уже не было. Поняв, что кот безнадежно мертв, Вася сфотографировал его тем же айпадом, с его же помощью написал и, не сходя с места, разместил в Интернете свой блог о случившемся. О коте, кстати, упомянул мимоходом, как о не очень важной детали события. Подчеркивал главное: сын губернатора, дорогая иномарка, блатные номера, крякалка, выезд на встречную полосу, ну и дальше был упомянут кот, повторяю, как незначительная частность. Правда, в ролике для Ютюба, снятом при помощи того же айпада, кот оказался все-таки заметной деталью, ибо вошел в кадр поднявшимся над автомобильным потоком и похожим на летящего еврея с картины Марка Шагала. И еще не успели люди на месте происшествия отреагировать на него должным образом, а Интернет, который представляет среду, способную к мгновенному закипанию, уже взбудоражился и загудел сначала ироническими заметками, постами, блогами, твитами, инстаграмами, но вскоре тон этих сообщений сместился в сторону возмущения и анонимных угроз неизвестно кому.
Пока Вася писал свои блоги, твиты и инстаграмы и выкладывал в Ютюб ролик с летящим котом, он не сразу заметил, что вокруг него и кота собралась уже заметная толпа. Первым подошел Васин тезка пенсионер Лопешкин Василий Васильевич, живущий в доме 60/12 по проспекту Погребенько. Увидев кота, он воскликнул:
– Мурзик!
– Извините, – сказал блогер, решив, что пенсионер обратился к нему. – Вы ошиблись, я не Мурзик.
– Вы не Мурзик, – согласился пенсионер, – а он – Мурзик. – И подбородком указал на кота.
– Вы его знаете?
– А как мне не знать, когда он мой сосед, – сообщил Лопешкин таким тоном, словно гордился соседством с покойником. – Да я уже пятнадцать лет живу в одном подъезде с евонной хозяйкой, Маргаритой Максимовной Коноплевой. Коноплеву-то знаешь? Да это ж наша артистка. Гордость не только области, а и всей нашей большой, ну этой как бы вот да.
– Ах, – удивился Вася. – Коноплева Маргарита Максимовна? Народная артистка СССР? И вы лично ее знаете?
– Ну, а как же, – и это подтвердил Лопешкин не без гордости, – ясное дело, знаю. И она меня знает. Иной раз у мусоропровода встренемся, я ей говорю «Здрасьте, Маргарита, говорю, Максимовна». И она мне, здрасьте, говорит, как вас зовут? Как поживаете? Ну я говорю, я, мол, сосед ваш, Лопешкин Василь Васильевич, поживаю нормально, по-пенсионерски, поясница болит и колени погоду предсказывают лучше метеослужбы, а врачи говорят, поменьше соленой и жирной пищи. А она, Маргарита Максимовна, говорит, это правильно, говорит, врачи плохого не скажут, хотя слушаться их не стоит.
– А это что ж, ейный, что ли ча кот? – спросила, подошедши, консьержка из того же дома, но другого подъезда.
– Не ейный, а еёный, – поправил Лопешкин. – А чей же еще? Я ж его знаю, прямо как вот это вот да. Вишь, у него чулочки-то белые, а левое ухо-то драное. Это ж он, пока не охолостили, со всеми котами дрался, как черт, а потом, когда это с ним сотворили, присмирел и весу прибавил. Был такой худенький, а стал во какой. Но с моим Пантелеем и поныне не дружит. Как встренет его в подъезде, так спина дугой, хвост трубой и шипит: шшшшш…
– А кто это – Пантелей? – спросил белобрысый мужчина в цветной рубахе с флагом США на груди. – Сын, что ли?
– Ну да, он мне как сын. Жена померла, дочка за немца вышла по Интернету и укатила в город Ганновер, а Пантелей со мной. Куда ж он от меня денется? Я ему и папа, и мама, и воинский начальник. Я его кормлю не то что сухим там этим, а тем, что сам кушаю. Даже лучший кусок ему отдаю. Песик это мой, вот кто.
– Ха, песик, – иронически отозвалась консьержка. – Песик размером с хорошего кабана.