Фактор страсти

— Опять «да здравствует революция»!

Брейди Маршалл оторвался от письма, которое в этот момент отправлял, и увидел, что менеджер по кадрам его отца стоит у окна и смотрит на Конститьюшн-авеню.

— Что там? — поинтересовался Брейди.

— Протестующие, но их мало, по крайней мере человек пятьдесят. — Натан покачал головой. — Неужели им больше нечем заняться утром в пятницу?

Натан — пессимист, жертва многолетнего вращения в политических кругах. Он — отличный менеджер,

— Возможно, они усвоили в школе понятие гражданского долга, — заметил Брейди, — и решили в этот чудный осенний день воспользоваться правом, которое дает им первая поправка, — правом высказать неудовольствие… Против чего они протестуют?

— Это так важно?

— Да. — Брейди подошел к окну. Он не мог, конечно, слышать выкрики протестующих, но видел, что они возбуждены и взволнованы. — Если я собираюсь пройти мимо них, то должен знать: им не нравится результат последнего голосования или цвет моих кожаных ботинок.

— Зачем вам туда идти? — поинтересовался Натан.

— Мне надо встретиться с другом на набережной, а самый короткий путь — мимо них.

Натан поднес к глазам небольшой бинокль и направил его на толпу:

— Не могу сказать точно…

— Послушайте, — Брейди отошел от окна и начал собирать вещи, — отцу стоит в этом разобраться до того, как в среду мы встретимся с новым консультантом. Конечно, если сенатор собирается активно участвовать в выработке стратегии. Если нет, этим займусь я.

Брейди впервые участвовал в предвыборной кампании официально, хотя, честно говоря, занимался этим всю свою жизнь. Его не очень привлекала политика, он не собирался занять в сенате кресло, которое его семья занимала больше сорока лет, но выборы — другое дело. Это увлекательная игра.

Натан кивнул. Брейди открыл дверь в офис и приемную. Служащие его отца занимались своими делами. Приемная была почти пуста. Только несколько человек ожидали встречи с кем-то. Все с интересом смотрели на молодую женщину, которая стояла у стола секретарши и что-то возбужденно говорила ей. Брейди остановился и прислушался.

— Мэм, вам должна быть назначена встреча. — Льюис говорила спокойно, доброжелательно, но твердо.

— Я знаю и поэтому очень хочу, чтобы меня записали на прием. В любое удобное для сенатора время.

Эта женщина, вероятно, новичок в таких делах. Она не понимает, что у нее нет ни единого шанса на встречу с его отцом. Кроме того, никто не примет ее всерьез в такой одежде: облегающей водолазке, длинной широкой юбке, примитивных украшениях. Внимание Брейди привлекла копна непослушных волос, которым не позволяла падать на лицо пестрая лента. Он готов был поспорить, что дамочка принадлежит к компании протестующих смутьянов. Но если кто-то и выглядел привлекательно в наряде хиппи, так это она. Тоненькая, но не хрупкая, с элегантным профилем. Внешность удачно гармонировала с тем, что было на ней надето — вплоть до сандалий.

Многочисленные браслеты на руке дрожали и звенели, когда незнакомка подкрепляла свои слова жестами.

— Я как член-учредитель и спикер «Инициативы планеты людей» хочу предложить сенатору сотрудничество с нашей организацией. Сейчас самый подходящий момент для того, чтобы сенатор занял более жесткую позицию в отношении законодательства, касающегося окружающей среды, и возглавил…

Льюис подняла руку и прервала поток красноречия:

— Мисс…

— Бридлав, — подсказала женщина.

— Мисс Бридлав, на этой неделе и сенатор, и его сотрудники очень заняты. Ни у кого из них не будет времени встретиться с вами, несмотря на благородные задачи вашей организации, — сказала Льюис с терпеливой улыбкой. — Если вы свяжетесь с нами — по соответствующим каналам — через неделю, мы найдем члена команды сенатора, который поможет вам. Губы женщины плотно сжались. Она поняла наконец, что не добьется ничего, кроме вежливого отказа. Брейди немного сочувствовал ей: холодный душ всегда неприятен.

— Понимаю. Могу я оставить кое-какую информацию, которую сенатор, возможно, просмотрит?

Победившая Льюис на сей раз улыбнулась искренне:

— Да, конечно.

Пока мисс Бридлав рылась в своей тряпичной сумке, Льюис заметила сына сенатора, и ее улыбка стала извиняющейся.

— Мне очень жаль, Брейди, но до завтра я не смогу получить запрошенную вами информацию.

— Ничего страшного, — успокоил он секретаршу. — Она потребуется сенатору за десять минут до митинга.

— Да, действительно.

Когда Брейди выходил из приемной, Льюис брала у мисс Бридлав какие-то бумаги.

Льюис принадлежала к числу преданных сотрудников. Она работала еще с дедом, а когда тот отошел от дел, осталась работать с отцом. Если честно, Брейди удивило это ее решение: Льюис была посвящена в многочисленные, не всегда красивые, подробности их личной жизни. Тем не менее неприязнь к Дугласу Маршаллу как человеку не помешала ей работать с Дугласом Маршаллом — сенатором.

Как и Брейди.

— Мистер Маршалл, мистер Маршалл, пожалуйста, подождите!

Брейди обернулся и увидел, что женщина бежит к нему. Двери лифта открылись. Привитые бабушкой, которую внуки называли Нана, хорошие манеры не позволили ему войти в лифт и уехать.

— Спасибо, — задыхаясь, поблагодарила мисс Бридлав, когда двери лифта закрылись. От пробежки по холлу ее щеки разрумянились, прядь волос выбилась из-под ленты и упала на лоб. На лице не было никакой или почти никакой косметики. Ясные зеленые глаза взглянули на него. — Мистер Маршалл, — начала она, — я — член «Инициативы планеты людей»…