Фактор умолчания
Шрифт:
По крайней мере, подкильная гидроакустическая станция крейсера была в деле.
Отдельный канал связи был у полковника КГБ – свои шуры-муры через ЗАС-аппаратуру [57] , напрямую и непосредственно с самой Москвой. «Чекисты» еще и вохру всю свою на борт впихнули… с автоматами, пистолетами.
Скопин напрямую подошел к главному:
– Вы нас что – расстреливать будете, если угроза захвата или ко дну пойдем? Или когда будем в узостях проливов около Кореи проходить – дабы пресекать попытки махнуть за борт вплавь?
57
ЗАС –
Полковник на такую прямоту даже не изменился в лице, видимо, уже понял, что «тут ему не там»:
– Желательно, чтобы никого постороннего и лишнего на палубе в сомнительных ситуациях не было. У меня приказ.
В общем, вышли в море.
И пока определилось, установилось эскадренное построение и место «Петра»…
Пока оно еще, если честно, скребло кошками (оглядываясь на недавние бои в Филиппинском море – «ща как начнется, только успевай отмахиваться!»), Скопин и не думал сменяться – продолжал тянуть командирскую лямку на мостике.
Со всей ответственностью.
Естественно, и как положено соответствующий инструктажный «накрут» был устроен вахте и всему экипажу… хоть боевая готовность и держалась по номеру «два».
И мух, надо сказать, не ловили! Бдели, чем было, и тем, что работало!
И первыми установили эхоконтакт с неизвестной подлодкой, пробравшейся прямо в ордер.
– Вода сложная [58] , но мы взяли! – Рдел гордостью лейтенант с центрального поста АГАК [59] . – Гражданский «полиномщик», заводчанин из Союза уверяет, что наш комплекс круче, «шагнувший вперед» по режимам разным и вообще…
58
«Вода сложная» – имеется в виду более сложная для акустических средств слежения гидрология тропических морей.
59
АГАК – автоматизированный гидроакустический комплекс.
– Верю, – сохранял снисходительность Скопин, – зачет! Скиньте наводку на СКР сопровождения, пусть дальше по инстанции дают.
И без того ребята протабанили [60] , так хоть тут от контр их адмирала втыков меньше будет.
А так – и ты молодец, и эскорт тоже будет молодец.
В остальном шли без дерганий, спокойно оттопав остаток ночи.
Вахту «врио» все-таки сдал, но «отбиваться» не спешил, самому было интересно – «что день грядущий нам готовит»!
60
Протабанить (флотский жаргон) – прозевать.
А чтоб не путаться под ногами да не смущать никого на «ходовом», вышел на «правый сигнальный». Потягиваясь, позевывая, отправив вестового за кружкой бодрящего, да побольше.
Утром дали по эскадре «семнадцать» – «Петр» рассекал зеленоватые воды Южно-Китайского моря, только дым из трубы!
Утро (пока еще не припекало) выгнало наружу на палубы всех причастных и непричастных, в смысле несших службу и не очень.
Корабль оживал… правильней – оживлялся.
Кофе все не несли, зато неожиданно наверха забрел (вот уж штатское беспечное племя, боцмана на вас нет) тот самый «кадр», что в состоянии эйфории под действием животворящего классического «шила» устроил заплыв «на потеху» ППДО и остальным переполошенным. Видно, заперся на «ходовой» – искал его (врио командира), ему и указали на дверь.
Кстати, оказался он тем самым спецом-«полиномщиком» из «Морфизприбора»… И явился далеко не праздно… Но сначала деликатно предложив закурить…
Закурили. Почему бы нет.
С «сигнального» вид на корабль был и вперед и в корму.
Доцент все чего-то пялился, пялился, молчал, тянул, мялся… наконец стал вопросы задавать:
– Андрей Геннадьевич, все забываю спросить. Я ведь на «Кирове» – прародителе вашего, бывал, и не раз (системы по нашему заводскому профилю устанавливал)…
«Надо же, какой выдрессированный в секретном НИИ, – мелькнуло у Скопина, – “системы по профилю” и не более… даже тут не оговорился».
– …а у вас корабль, конечно, иной, – продолжал инженер, – вот я помню на носу «Кирова» штука такая стояла. А тут отсутствует.
– Где именно?
– Вот там, в носу за ракетной палубой.
– На баке, – понял кавторанг, – на «Кирове» там «Метла» торчала [61] . У нас поновей оружие – «Водопад», расположен не на открытой палубе, а во внутрях.
61
Ракетный противолодочный комплекс «Метель».
– Вот-вот, поновей, – явно завелся инженер, – комплекс «Полином» на вашем корабле… он обладает рядом характеристик, отличных от тех, что сейчас освоило наше НИИ. Связано это с другим программным обеспечением автоматизации. Но в наших интересах есть еще фактор! Сейчас в этих тропических водах… хм, мы у себя в лабораториях таких уникальных условий «на живую» не повторим. Хотелось бы провести ряд тестовых работ на разных режимах, снять показания. А ваш лейтенант отказал, сославшись…
– Простите… вас Вадим Яковлевич, насколько помню?
– Да.
– Так вот, Вадим Яковлевич, если старший группы акустиков говорит, что лучше не надо, стало быть, не надо! Воздержимся от всяких экспериментов. Мы не на прогулке.
– Понимаю, – неожиданно легко уступил инженер, пробормотав: – Черт, но попробовать я должен был. А когда будем во Владивостоке? Как пойдем мимо Тайваня?
«Ну-ну, ты бы об этом у особиста поспрашал, на радость его подозрительности», – снова с усмешкой брякнуло в голове Скопина. Вслух же совершенно несерьезно:
– Это вам к штурману. У него прокладка.
– Какая прокладка?
В этот момент в небе сравнительно низко ревуще просвистела пара «двадцать третьих» «мигарей», принужденно отвлекая – головы задрали дружно вверх, провожая взглядом.
– Карта прокладки курса. Не путать с женской гигиенической! – Голос немного еще тонул в самолетном уходящем, поэтому Скопин не сразу понял – кто произнес, и удивленно уставился на представителя советского ВПК: «Это мы все жертвы рекламы, а этот-то откуда взял?»