Фактор Z
Шрифт:
— Нет, прошу тебя. Я… мы не виноваты. Это все отец Томас — он нам приказал. Ты же знаешь, откровения пророка-президента равны воле божьей. Мы не могли ослушаться. Моя семья, мои дети…
— Отец Томас, говоришь?
— Да-да, Томас Холдстеп. Он не мог вас всех простить. Да, за то, что отказались от высшей милости: жизни на не тронутых чумой землях. Те, кто пришел извне, из царства проклятой полусмерти, отказался от жизни в царствии святом! Это было немыслимо для правильных мормонов… Мормонский боженька — это не добрый дядюшка Фрэнки с конфетками в кармане. Да и пророк-президент, этот хренов Глас Божий не любит, когда от его даров
— Тогда, — Пуля пожал плечами, вновь раскладывая наваху, — твои слова бесполезны. Я всего лишь человек, воплощение бога мне не по плечу…
— Подожди-подожди! — Пистон перестал плакать, но губы его дрожали, когда с них срывались слова: — Есть вариант. Каждое воскресенье Холдстеп отправляется на молебен в Храм Христа Святых Последних Дней в Солт-Лейк. Его, конечно, тоже будут охранять, но тогда есть хоть какой-то шанс подобраться к нему поближе…
Тони Синтаро улыбнулся, холодно и жестко.
— Хорошо, может быть, дьявол и обойдет твой дом стороной. Только, — Он замер на мгновение, а потом медленно стянул перчатки, закатал правый рукав. Предплечье почернело; рваная рана, следы от зубов распухли, вывернулись багровым мясом, сквозь прохудившуюся повязку проступил белесый гной. Глаза Пистона округлились, он открыл-закрыл рот, не в силах вымолвить ни слова. Совладав в собой, он выдохнул:
— Поцелуй сатаны! Защити меня боже…
Голод никуда не уходил, а при виде крови лишь расширился, набух, грозясь вырваться наружу, но теперь человек по прозвищу Шальная Пуля знал, как его утолить хотя бы на время.
— А теперь, — он склонился над Джо, провел лезвием навахи тому по груди и улыбнулся. — А теперь кричи, потому что дьявол голоден.
Руины Солт-Лейк-Сити. Огарки небоскребов, провалившиеся крыши и мертвые автомобили на берегу высохшего озера. Несколько лет назад чуть уцелевший во время чумы город стал полем битвы между войсками конфедератов и мормонами, оборонявших свое нетронутое проклятой смертью царство небесное. На стороне звездно-полосатых была военная техника и бывшие бойцы Национальной гвардии, на стороне святош — фанатичная преданность пророку-президенту и презрение к смерти. Солт-Лейк превратился в огненный ад для тех и других.
Когда же к границам Конфедерации подошли орды ходоков, тем стало уже не до мормонских земель. Армия отступила, а город так и не был восстановлен, лишь узорчатые шпили городского храма, чудом уцелевшего в войне, возносились над руинами, а невредимый Мороний приветствовал трубным гласом восход нового солнца.
Тони понимал: даже в своей «барракуде» ему в Солт-Лейк делать нечего. Заваленные обломками улицы, километровые заторы из разбитой техники на дороге и огневые точки мормонов, превративших город в огромную крепость, — не лучшее место для последней охоты.
Но Пуля верил в свои силы и возможности своей машины: вместе они уходили от патрулей Конфедерации и дорожных танков Парящих Орлов. Неужели какие-то мормоны, помешанные на своей вере, смогут ему помешать?
«И невинным откроется дорога в Рай…» Он помнил эти слова, когда святоши встречали людей, которые пришли на обойденные смертной чумой земли с опустошенного вымершего востока. А провожали их угрюмыми молчаливыми взглядами, когда ни старина Джейб, ни Дак-Дак, ни вечно разумный расчетливый старейшина Эд Макс не смогли принять тяжелую руку пророка-президента. Им еще казалось, что на западе, в пустынях Лас-Вегаса их ждет свобода и счастье.
Он тоже в это верил, когда вернулся с очередного дела домой, а вместо оживленных трейлеров, полных гомонящих детей, вместо веселого смеха женщин и улыбки, ласковой улыбки Сирены его встретили мертвящая тишина и гнилое дыхание из пасти хищника.
Хищниками их называли на востоке, ближе к мертвому Нью-Йорку, где ночь была опасным временем вне защитных редутов колонии. Парящие Орлы называли их смертопсами, южане — кусаками и черными лоа, а здесь их прозывали дьяволами, потому что от их поцелуя не спасала молитва. Тварей было двое. Одна на краю колонии, сосредоточенно пожиравшая тело Лизы Васкес. Ее Тони снял очередью с пулемета — тварь объелась и еле двигалась. Вторая пряталась в трейлере Сирены. Единственное, что успел сделать Синтаро — это заслониться рукой, инстинктивно спасая шею. Хотя какая разница, куда укусит хищник — итог один. И его оставалось ждать совсем недолго.
Лишь бы успеть… Успеть! Слово застряло в голове, билось огненной бабочкой под черепом, каждым своим ударом отдаваясь всплеском боли. Руки Пуля почти не чувствовал, она чудовищна распухла — рукав его знаменитой, когда-то ослепительно белой, а нынче серо-багровой рубашки едва застегивался, но пистолет она еще могла держать. Оставалось надеяться, что стреляет она столь же ловко.
— Едут. — Пистон развалился на пассажирском сидении, держа в обглоданных пальцах сигарету. Затянувшись, он выразительно посмотрел на Тони. — Не спи, друг, а то я не смогу тебя доставать.
У Джо не хватало губ, срезанных верной навахой, и одного глаза, провалившаяся шея запеклась черной кровью, из левого плеча торчала оголившаяся кость.
Впереди, по узкой дороге ехал кортеж: два бронированных джипа, ведущий и замыкающий. Между ними грузовик с брезентовым кузовом, наверняка битком набитым бойцами, и длиннющий президентский «линкольн», словно только что сошедший с музейной выставки. Отцу Томасу нельзя было отказать во вкусе.
По бокам тянулись ряды руин — начались пригороды Солт-Лейк, но Тони не спешил: у него уже все было подготовлено. Передний джип въехал между двух приметных особняков, разрушенных артиллерийским огнем. Пуля на миг прикрыл глаза и вдавил кнопку ракетного огня.
От гулкого грохота содрогнулись стекла, и передний джип внезапно встал на дыбы, его заволокло пыльным огнем. Грузно перевернувшись в воздухе, он бухнулся на бок и замер, чадя черным дымом. Открыв глаза, Синтаро покосился на экран пульта управления вооружением: целеуказатели продолжали уверенно вели броневик и грузовик с солдатами. Двойной щелчок тумблеров, и еще две огненных смерти, прочертив в воздухе дымные линии, устремились вперед. Мормоны не успели ничего сообразить, как то, что осталось от брезентового кузова, разлетелось горящими ошметками, а последний броневик, получивший в бок ракету, развернулся поперек дороги и замер.