Факторизация человечности
Шрифт:
Кайл подумал об этом.
— Тогда зачем вообще оставлять зашифрованную копию сообщения? Почему просто его не уничтожить?
— Может быть, он как римский папа, — сказала Хизер. Кайл ответил непонимающим взглядом. — Говорят, в Ватикане под замком столетиями хранится пророчество. Время от времени папа в него заглядывает — и в ужасе снова прячет его. По крайней мере, так рассказывают.
Кайл задумался.
— Ну, этот консорциум хочет, чтобы я работал на них; они предлагают много денег.
— Насколько много? — спросила Хизер.
Она разглядела
— Это… э-э… весьма значительная сумма, — сказал Кайл.
— Понятно, — ответила Хизер.
— Они также пытаются заполучить другого специалиста, который близок к прорыву так же, как и я. — Он помолчал. — Саперштейна.
— Ты терпеть его не можешь.
— Именно.
— Ну, не знаю. Возможно, тебе стоит согласиться.
— Почему?
— Предположим, что вместо тебя это сделает Саперштейн или кто-то ещё. Это не значит, что сообщение Ханекера, если оно реально существует, станет достоянием гласности — у правительства есть его копия, но они уже двадцать лет держат его в тайне.
— Возможно. Но я уверен, что консорциум заставит меня подписать СНР.
— Ах, — сказала Хизер, передразнивая мужа. — Пресловутый СНР.
Он улыбнулся.
— СНР — это соглашение о неразглашении. Они, скорее всего, заставят меня подписать контракт с очень жёсткими штрафными санкциями, в котором я обязуюсь не рассказывать о содержании сообщения и даже о самом его существовании.
— Гмм. И что же ты собираешься делать?
Кайл развёл руками.
— У «Монти Пайтон» есть скетч про шутку настолько смешную, что услышав её, ты в буквальном смысле умираешь от смеха; во вторую мировую войну её использовали как оружие. Её переводила с английского на немецкий команда переводчиков — каждый переводил только одно слово. Один из них случайно увидел два слова и попал в реанимацию. — Она помолчала. — Я не знаю. Если кто-то даёт тебе такую шутку и объясняет, насколько она смешная, тебе не захочется самому заглянуть и проверить? — Она снова сделала паузу. — Даже если Ханекер покончил с собой, прочитав его, я всё равно хочу знать, что было в этом сообщении.
— Оно может не поддаваться расшифровке — так же, как сообщения центаврян. Даже если ты найдёшь простые делители, это ещё не значит, что сообщение обретёт смысл. Я хочу сказать, что вопреки всему, что я говорила до сих пор, может оказаться, что Джош всё же покончил с собой по личным мотивам, и сообщение инопланетян здесь совершенно ни при чём.
— Может быть, — согласился Кайл. — Или, возможно, сообщение складывалось в пиктограммы, которые по случайному совпадению имели смысл только для Ханекера. — Он ткнул пальцем в сторону постера с картиной Дали. — Может, он украл деньги из ящика для пожертвований в своей церкви, а пиктограмма почему-то выглядела как Иисус на кресте, или что-то подобное. И свела его с ума.
— И в этом случае тебе, как атеисту, ничто не угрожает.
Кайл пожал плечами.
— Возможно, тебе нужно это сделать, — сказала Хизер. Потом понизила голос. — В конце концов, если Бекки…
Кайл кивнул.
— Если Бекки подаст на меня в суд и я потеряю всё, чем владею, будет здорово иметь побочный источник доходов.
Хизер некоторое время молчала.
— Мне нужно идти, — сказала она после паузы.
Кайл поднялся.
— Спасибо, что зашла, — сказал он.
Хизер невесело улыбнулась и ушла.
Кайл вернулся в своё кресло и задумался. Существует ли что-нибудь — хотя бы что-то — что, будучи ему рассказано, заставило бы его покончить с собой?
Нет. Нет, конечно же, нет.
Разве что…
Он содрогнулся.
Да, была одна вещь, которая, если бы кто-то ему её рассказал, и правда заставила бы его наложить на себя руки, как это сделал много лет назад бедолага Джош Ханекер у чёрта на куличках.
Доказательство того, что это у него, а не у Бекки, ложная память о том, что на самом деле происходило в её детстве.
16
Хизер вернулась в лабораторию Пола Коменски под вечер следующего дня. Маленький робот всё ещё трудился, однако уже заканчивал третий и последний лист субстрата.
— Осталось буквально несколько минут, — сказал Пол, выходя поприветствовать её.
Хизер вспомнилось предостережение о том, что не следует доверять оценкам временных затрат, сделанным инженерами.
— Хорошо.
Словно чувствуя необходимость продемонстрировать, что до завершения работы осталось вовсе не настолько долго, Пол указал на две большие коробки, которые и вправду были почти заполнены маленькими прямоугольными кусочками раскрашенного субстрата.
Хизер подошла к ним и взяла первые две плашки. Она соединила их; они держались довольно крепко.
Робот издал что-то вроде электронного чириканья. Хизер обернулась — она стояла у него на пути. Она отошла в сторону, и робот подкатился ко второй коробке, опустил в неё плашку, затем издал другую серию звуков и остановился.
— Готово, — сказал Пол.
Хизер подняла одну из коробок. Она весила, должно быть, не меньше двадцати кило.
— Вам понадобится помощь, чтобы отнести всё это к себе в офис, — сказал Пол.
Она определённо была бы благодарна за помощь, но она и так перед ним в долгу. Или, если не кривить душой, она уже задолжала перед ним настолько, насколько нашла возможным. Вчера ей было хорошо в его компании, но после было не по себе — а сейчас уже почти время ужина, и она знала, что дело не ограничится тасканием коробок по кампусу.
— Нет, я сама справлюсь, — сказала она.
Хизер показалось, что Пола её ответ разочаровал, но он без сомнения умел читать знаки; в университетской среде без этого не выжить, что бы там ни говорил тот парень из антропологии — Бентли, Бейли или как его там.