Факторизация человечности
Шрифт:
Разумеется, в изделие встроен небольшой накопитель энергии. Это совершенно естественно для прибора, питающегося от солнца; иначе бы он разваливался каждый раз, когда на него падает чья-нибудь тень.
Итак.
Первым делом нужно сделать так, чтобы конструкт был постоянно запитан; через пару часов солнце перестанет светить в окно. Она подумала, не вынести ли его наружу, но это решило бы проблему лишь до вечера. Энергосберегающие лампы офисного освещения явно не давали вчера достаточной мощности, но она бы могла притащить мощные осветители с театрального факультета или, может быть, с ботанического.
Она ощутила, как адреналин разливается
На секунду она задумалась о том, чтобы зайти на сайт Центра приёма инопланетного сигнала и сообщить о своей находке. Этого было бы достаточно, чтобы закрепить за собой приоритет. Но это также означало бы, что в следующие несколько дней сотни исследователей начнут повторять то, чего она уже достигла, и один из них может сделать следующий шаг, выяснив, для чего эта чёртова штуковина нужна. Ей нужно было навёрстывать дюжину лет своей карьеры; выяснение предназначения конструкта могло бы скомпенсировать всё потерянное время…
И она пошла за театральными юпитерами.
А потом принялась за работу.
17
Кайл вошёл в свою лабораторию; автоматически включился свет.
— Доброе утро, Чита.
— Доброе, доктор Могилл.
— О, вот это неплохо. «Доброе». Мне это нравится.
— Стараюсь, — ответил Чита.
— Я вижу.
— То есть у меня получилось?
— Вообще-то да — молодец, что подметил эту особенность. Ты делаешь успехи.
— Очень на это надеюсь. Собственно — как вам это? — Чита сделал паузу, по-видимому, ожидая, пока полностью завладеет вниманием Кайла. — Юлий Цезарь был не только двоюродным дедом Августа — он также был сыном Бастинды, и так же, как для Бастинды, вода для него была смертельна. Исходя из этого, Кассий и другие республиканцы-заговорщики решили, что им ни к чему закалывать Великого Юлия ножами — гораздо проще будет покончить с ним с помощью водяных пистолетов. Так что они устроили на него засаду, и когда он вышел из Капитолия, открыли огонь. Цезарь сопротивлялся, пока не увидел, что в него стреляет его лучший друг, и в этот момент произнёс свои последние слова: H2, Brute?»[19]
Кайл засмеялся
— Вы смеётесь! — В голосе Читы звучала неподдельная гордость.
— Ну, это было довольно забавно.
— Может быть, когда-нибудь я всё же освою искусство быть человеком, — сказал Чита.
Кайл посерьёзнел.
— Когда это произойдёт, не забудь мне об этом сказать.
Театральные осветители были установлены: три здоровенных лампы на треножниках с линзами Френеля и заслонками, ограничивающими луч. Они снабжали инопланетный конструкт постоянным потоком энергии, позволяя ему делать то, для чего он был предназначен — что бы это ни было.
Но пока что всё, что он делал — сохранял жёсткость. Хизер могла себе вообразить маркетинговую нишу для подобного продукта — мысль о Кайле проскочила у неё в голове — но вряд ли инопланетяне стали бы тратить десять лет лишь на то, чтобы рассказать, как добиться, чтобы что-то оставалось жёстким.
И всё же, возможно, что они и правда хотели передать нам лишь это: способ сделать материал устойчивым к большим нагрузкам. В конце концов, быстрые полёты между Землёй и Альфой Центавра потребуют существенных ускорений.
Но всё это не имело смысла. Если у центаврян есть корабли, способные двигаться хотя бы с половиной скорости света, то они смогли бы прислать работающую модель быстрее, чем передать её чертежи. Конечно, передача информации по радио всегда гораздо дешевле, чем посылка физических объектов, но вопрос был в том, была приобретённая жёсткость главной целью конструкта, или лишь побочным эффектом того, для чего он был предназначен на самом деле.
Хизер села и уставилась на него, пытаясь постигнуть его подлинное предназначение. Она не любила научную фантастику так, как любил её Кайл, но им обоим нравился фильм «Космическая одиссея 2001», и сейчас ей вспомнилась последняя сказанная в этом фильме фраза. «Его происхождение и предназначение, — говорил Хейвуд Флойд о монолите, — по-прежнему остаётся тайной» — хотя Хизер всегда подозревала, что он имеет отношение к зданию Объединённых Наций.
Она продолжила думать о недостающих данных — о том, какого размера конструкт она должна была построить. Может быть, он не предполагался таким большим. Обещанная революция в нанотехнологиях так и не произошла, частично потому что из-за квантовой неопределённости сверхминиатюрными машинами невозможно было управлять. Возможно, генерируемое плашками поле решало эту проблему; возможно, центавряне хотели, чтобы она сделала конструкт в миллиард раз меньше, чем сейчас. Она вздохнула. Тогда они должны бы были сказать, какого размера должна быть эта дурацкая штуковина.
Если только, снова подумала она, они не собирались оставить это на усмотрение изготовителя. Она снова и снова возвращалась к идее масштаба: человек естественным образом построил бы его одного размера, разумная улитка — гораздо меньшего, мыслящий зауропод — много большего.
Но зачем делать его размером с человека? Почему центавряне позволяли изготовителю, кем бы он ни оказался, построить конструкт такого размера, какого ему захочется?
Разве что, как предположил Пол, они хотели, чтобы изготовитель в него залез.
Глупая мысль, порождённая скорее её воспоминанием о «Конкорде» из мусорных контейнеров, чем объектом у неё перед глазами. Или может быть, чёртово фрейдианство опять пролезло к ней в голову: «Конешно, майне фрау, што-то фсегда долшно фходить фнутрь туннеля».
Полный бред. Как можно залезть внутрь? И, собственно, где в него влезать? В конце концов, здесь целых восемь кубов.
Вот в этот куб, сразу подумала она, мысленно указывая на третий куб центральной колонны, тот, к которому по бокам примыкали четыре боковых куба. Это был единственный особенный куб, единственный, все грани которого скрыты от глаз.
Вот этот.
Она может отстегнуть один из боковых кубов — убрать обе панели, закрывающие внутреннее пространство — и забраться внутрь. Конечно, если лампы вдруг перестанут светить, то вся конструкция тут же развалится, и она шлёпнется пятой точкой на пол.
Бредовая идея.
Кроме того, что она ожидает? Что эта штуковина взовьётся в воздух, как тот «Конкорд» в её воображении? Что её унесёт через световые годы на Альфу Центавра? Сумасшествие.
Кроме того, она, скорее всего, не сможет убрать боковой куб, пока активировано поле структурной целостности. А если его отключить, то всё сооружение развалится, как только она наляжет на него всем своим весом.