Факты и реальность
Шрифт:
«Проклятый род должен прекратить свое существование, как и предсказано, — твердо заявляет Адриан. — Значит, мы умрем оба, если…»
«Что „если“? — настойчиво тереблю милого за плечо. — Отвечай!»
«А я знаю, почему в тебя влюбился! — неожиданно беззаботно произносит Адриан, целуя меня в нос. — Рядом с тобой я верю, что чудеса все-таки случаются! — И, ухватив мою руку, тянет в лабиринт. — Пошли, нужно пройти этот путь до конца».
«…Если чуда не произойдет», — со вздохом заканчиваю оборванную милым фразу. И, подняв глаза ввысь, беззвучно шевелю губами. Чудо! Ты должно! Ты просто
Отрешившись от монотонной картины боя, полностью погружаюсь в мир видения. Мы с Адрианом мчимся по лабиринту, поворачиваем, ныряем в узкие ответвления. Задыхаюсь от быстрого бега, но продолжаю ускорять темп, чтобы скорее вырваться, убежать, не видеть… Мамочки! Сколько их! Призраки… В каждом коридорчике, в каждой нише. Скалятся, шелестят саванами, бормочут что-то на «потустороннем» языке. Некоторые совсем полупрозрачные, а есть яркие и материальные до боли.
«Не бойся их. Они не злые. Кровь, конечно, пьют, но в душу не гадят. И без них я был бы не я, а кто-то совсем другой».
Со вздохом прячу лицо на груди милого. Понятно… Кажется, я знаю, кто они. Отдышавшись, продолжаем путь. Нырнув под последнюю арку, зажмуриваюсь от слишком яркого света. Ледяной зал! В центре на небольшом возвышении маленький хрустальный шар, чистый сгусток энергии, крошечная живая Вселенная. Ключ. К разуму? К сознанию? К себе?
Пах! Яркая вспышка перед глазами. Глупо хлопая ресницами, неожиданно вылетаю, вываливаюсь из видения. Даже заклинание тишины отключилось!
— Раз ты такой честный… порядочный… благородный, — бормочет оборотень сбившимся голосом, с ненавистью глядя на Адриана, — так скажи прямо и откровенно, чей ты сын! Пусть все услышат! Ну! Или боишься?
«Оглянись и посмотри в глаза», — шелестит жуткий, но такой знакомый голос за спиной. Лихорадочно тру глаза: я опять в двух реальностях одновременно. Я чувствую, как вздрагивает рука милого в моей руке.
Ой! Адриан тоже застывает на лужайке на мгновение, еле успевая отразить сильнейший удар.
«Я не смогу, — печально признается второе сознание. — Даже призраки войны не смоют грязного пятна с родового имени. Свою вину можно стереть кровью, а как избавиться от чужой? Это страшнее смерти. Точнее, позор — это и есть смерть. Самый худший ее вариант».
«Оглянись и посмотри в глаза», — повторяет голос.
«Адриан! — сбивчиво произношу я. — То, что там, — не смерть! Это призрак, тень, боязнь! Ведь я смотрела в глаза своему страху, помнишь? А в тебя я верю больше, чем в себя!»
Подошвы ног скользят по льду. Развернувшись вслед за милым, медленно поднимаю голову. У-у-у! Вздрагиваю, всем телом прижимаясь к Адриану. Жуть жуткая! А тот мой призрак, оказывается, совсем и не страшный. Так, пустячок.
Несколько секунд не дышу, не в силах отвести взгляда. Наверное, так смотрит кролик в глаза удаву. И вдруг… В ярком дневном свете контуры темной фигуры тускнеют, расплываются. Да, страшно! Но как-то… Кукольно? Театрально? Неестественно?
Бесшабашно тряхнув волосами, наконец-то делаю то, что по уму должна была сделать давно. Включаю магическое зрение и тщательно,
«Знаешь, — взволнованно шепчу, повторив процедуру несколько раз, — у вас нет ничего общего. Конечно, его аура искажена волколачьим ядом, но хоть что-то все равно должно совпасть! Хоть одна деталька!»
И, переключив внимание на Адриана, неожиданно, внезапно… Мамочки! Словно что-то щелкнуло в голове. Сложились части головоломки? Сошелся пасьянс? Родилось научное открытие?
«Адриан!» — чувствую, как у меня-видения текут горячие слезы.
Ой, и у меня-настоящей — тоже!
«Адриан! — запинаюсь, краснею, бледнею, улыбаюсь. — Адриан! Я поняла, что казалось странным в твоей ауре! Нет, ты — стопроцентный человек, но твои энергетические поля расположены не совсем обычно. — Обняв милого за шею, кричу ему прямо в ухо: — Необычно для нашего мира, но я вспомнила, где видела точно такие же! Когда была в гостях у родителей! И еще… — Глотая слова, выдаю последний довод: — Наши имена произошли от языка Древних, еще до того, как миры разделились, поэтому такие же или похожие можно встретить в разных измерениях. — Победоносно улыбаюсь. — Но не твое! Адриан означает „житель Адриатики“, но на нашей карте нет подобного названия. Зато оно есть в мире, где сейчас мои родители. Эта блохастая шавка не имеет к тебе никакого отношения. Твой отец — иномирец!»
«Чудо магическое, ты даже не представляешь, что сделала для меня. Я только что заново родился…»
«Если бы ты не пришел сюда и не нашел силы встретиться с твоим врагом лицом к лицу, — горячо возражаю я, — я бы тоже ничего не увидела. Чудеса происходят лишь с тем, кто сам сделал все возможное, чтобы они наступили!»
Тонкий, острый, золотистый луч откуда-то сверху… Или сбоку? Летит, преломляясь, отражаясь от стен, как от тысячи зеркал, и, коснувшись призрака… Вот и нет его! И никогда не было! Изумленно оглядываюсь вокруг. Да ведь это же Храм Жизни! Точно! И как я могла забыть? Ох и дырявая у меня память.
Всплеск! Рывок! Ошеломленный выдох. Ночной гость лежит на земле, а его горла касается тонкое серебряное лезвие. Да, прав Адриан — в настоящем бою нет красивостей и публичных эффектов. Даже я с магическим восприятием не успела толком разглядеть, как все произошло.
— Моя мать действительно была замужем за этим человеком, — спокойно произносит милый, глядя в глаза противнику. — Но он мне не отец. Поэтому второе условие пророчества ему сегодня не исполнить. Не говоря уже о третьем.
— Да, эта потаскушка уже была беременной, — злобно хрипит исполняющий пророчество. — И вообще — брак существовал лишь на бумаге. — Оборотень гордо ухмыляется. — Но то, что было нужно от этого союза, я получил. — И, послав милому убийственный взгляд, добавляет со страстью: — По крови ты мне не сын, но ты законный наследник нашего рода. Его будущее.
Исполняющий яростно царапает ногтями по траве, чем-то напоминая зверя, роющего землю перед дракой.
— Сейчас придет помощь! Маги, эльфы… — Глаза оборотня сверкают, наполненные мистическим безумием. — Я призываю… призываю… тьма… врата… кровь… призываю…