Факультет Элиты. ЭльФак
Шрифт:
Доминик побледнел от страха и замотал головой.
— Нет! Только ничего не говори моему отцу! — взмолился он.
— А что скажет твоя ненаглядная Мария, когда увидит у меня Вконтакте твои фотки со вчерашней вечеринки? — безжалостно продолжал Коста. — Ну те, где на твоих коленях сидит голубоглазая чика в лазурном платье?
— Коста… Нет! Пожалуйста! — Доминик был готов расплакаться. — Не делай этого! Я умоляю!
Константин, притворно удивляясь, вскинул вверх брови.
— Хм… Ах вот как? Хорошо! Не хочешь фоток Вконтакте, да? Тогда приходи сегодня в Академию в лучшем платье своей Марии. Слабо?
Ковбой и Вампир одобряюще захохотали, а Тедди прямо-таки захрюкал от удовольствия.
—
— Превосходно! — подытожил Коста, — а теперь попрошу вас всех отсюда на выход, джентльмены! Увидимся в Академии!
Как только все четверо успешно покинули помещение — кто-то быстрее, кто-то медленнее, Коста с грохотом захлопнул за ними тяжелую металлическую дверь, обитую внутри мягкой бежевой кожей в тон уютной прихожей.
— Твоя ошибка Лео, что ты вечно забываешь вовремя запереть свою дверь! — громко объяснил он, плюхаясь на кожаный диван, за спинкой которого по-прежнему пряталась я. Он повертел своей хорошенькой темноволосой головой в разные стороны. — Ну, и где же твоя красотка, с которой ты провел сегодняшнюю ночь? Это надо отметить! Мой Лео впервые влюбился!
Я не расслышала, что там смущенно промычал в ответ Леон, потому что недоумевала: «Что? Впервые? Норгенштерн впервые привел в свой номер девушку?». Не знаю почему, но я отчего-то тоже обрадовалась и улыбнулась по этому поводу…
— И кто же она, Лео? — продолжал допытываться Коста, ерзая на диване. — Познакомь меня с ней! Где же ты ее прячешь? Не бойся! Я буду рад любой твоей девушке! Я буду защищать ее как свою!
Я набрала в легкие побольше воздуха и почти уже вынырнула из-за дивана, но тут Коста продолжил свою пламенную речь:
— Если только, конечно, это не та страшная воровка, что украла мои деньги! Если я ее увижу, то убью на месте! И ее не спасешь даже ты, Лео!
Ругаясь про себя, я потихоньку забилась поглубже за спинку дивана.
— Она, наверное, в ванной, — нарушил угнетающую тишину Леон.
— Хм…странно, но вода совсем не шумит! — ответил Коста. Он поднялся с дивана, порываясь пойти к двери в ванную комнату, но затем, очевидно, увидел побледневшее лицо своего собеседника и плюхнулся обратно на диван. — А, ладно! Не мое дело! Я просто хотел сказать ей кое-что… — Коста снова вскочил на ноги, ему сегодня совершенно не сиделось на месте. — Эй ты, в ванной! Кто бы ты ни была! Я знаю, что ты меня сейчас слышишь! Береги Леона! Он не такой, как все! Он особенный! Он мой единственный и самый лучший друг! Он под моей защитой, а, значит, и ты тоже! Но, знай, если ты разобьешь его большое сердце, то будешь отвечать передо мной!
По моей спине побежали мурашки. Прямо как в песне Максим: «Сердце его теперь в твоих руках! Не потеряй его и не сломай!»
Коста хотел добавить еще что-то, но, судя по всему, Лео остановил его взглядом или жестом. Но даже этой короткой пламенной речи мне было достаточно… Сердце заколотилось в груди. Эта речь совсем не была похожа на слова избалованного богатенького щенка или на жестокого морального урода. Это словно была другая сторона медали! Будто бы прежнего Косту подменили! И вместо него на диван посадили такого же красивого стройного парня с вьющейся челкой и опасными, как болотная трясина, бутылочно-зелеными глазами. Усталый и потрепанный, он был по-прежнему одет в свою черную кожаную куртку и белые найки. Только вот прихожая Леона была единственным местом в мире, где Константин Блэкстоун не задирал свои длинные ноги на диван.
— А знаешь, Лео, я сразу же понял, что ты не такой как все, — продолжал Коста, потому что его друг упорно молчал. — Помнишь нашу первую встречу? Жаркий летний полдень? Дикий пляж. Старая горбатая сосна, склонившаяся над водой. Дюжина шестилетних мальчишек из местного приюта раскачивались
В комнате наступила тишина. Я представляла Константина маленьким темноволосым ребенком, борющимся за выживание в одном из местных приютов. Так, значит, он и правда усыновленный? Но почему? Неужели его такой богатый и влиятельный отец так и не смог найти себе супругу?
Коста усмехнулся, глядя в дальний конец комнаты — туда, где оживали его самые сокровенные из всех ранних воспоминаний.
— А на следующий день меня усыновил сам великий и ужасный Фредерик Блэкстоун! — продолжал ностальгировать Коста. — Позже оказалось, что тарзанка была подрезана. Сделал ли это нарочно Томми или кто-то другой — не известно!
— Я чувствовал это! — ответил Лео. — Я пытался сказать вам всем, что что-то не так! Что опасность рядом.
— Я понимаю… Именно тогда-то я и решил, что ты должен быть моим! — продолжил Коста, кладя свою растрепанную темно-каштановую голову на широкие колени Леона. — Твоя интуиция не раз спасала мою жизнь! Но сколько я себя помню, я всегда возвращал свой долг. Это я подделал бумаги и, можно сказать, подкупил старшего воспитателя нашего приюта… и все для того, чтобы тебя усыновили добрейшие и состоятельные Норгенштерны! Видишь ли, они хотели удочерить девочку и совсем не мечтали о сыне. И они даже выбрали себе в соседнем приюте какую-то Аниту или… погоди… Антониту…
–… Антонину, — тихо поправил Леон, — они мне сказали после… Так вот почему они так удивились, когда увидели меня впервые.
— Эванс. Антонину Эванс, — прошептала я одними губами, сквозь закрытые глаза просочились горькие слезы понимания. — Сейчас у меня все было бы по-другому, если бы только они меня удочерили! Так вот почему они передумали… Этот засранец подменил документы!
— Но хочу сказать, Лео, что как только они тебя увидели, с твоими огромными карими глазами и золотыми локонами, одетого в чистенькую рубашку с рюшечками, — продолжал ностальгировать Константин, — сразу же после самого первого дня они ни разу не хотели тебя заменить на кого-то другого!
— Не может быть! — ответил Лео, хлопая длинными золотыми ресницами, мокрыми от слез.
— Невозможное возможно! Неслучаемое случается! — уверено ответил Коста, словно цитировал неоспоримую аксиому жизни у доски на высшей математике. — Ты для них был идеальным сыном! Мне очень жаль, что они так рано погибли в автокатастрофе… — он вздохнул и решил перевести тему. — А знаешь, это я подталкивал тебя драться, участвовать в боях — чтобы ты учился стоять за себя, защищаться, когда меня не будет рядом!