Факультет сбора и трансформации – 2
Шрифт:
– Ну, на то они и родственники, правда?
От кладбища Вянка буквально бежала, и так не совсем рассчитала время, планировала вернуться засветло, а солнце над Кровяником уже подошло к горизонту, даже при достаточно долгом световом дне в это время года. Встревоженный долгим отсутствием Алексей выловил магичку у портала. Зацепился взглядом за ношу и только хмыкнул:
– Мне искать лом, чтобы склеп вскрыть, или за лопатой идти?
– Лопату и фонарь. И жди у главного входа.
– Вот в захоронениях я ещё не участвовал. Точно сама дойдёшь?
В огромном доме Костянников сориентировался достаточно
– Дай лопату, тут всё за несколько веков осело настолько, что самый верх двери видно.
– Может помочь?
– Я сама. За светильниками смотри.
Только вот душа поэта в лице Алексея не вынесла вида пытающейся зарыться в землю девушки. С крыльца он спрыгнул практически рядом с ней, едва не помяв пышный пионовый куст. На его взгляд, не дом осел за века, а кто-то специально позаботился, чтобы подхоронить останки под крыльцо было практически невозможно. На глаз прикидывая время постройки, он мог бы поспорить, что виной всему – первая и единственная волна инквизиторов с других уровней, был в истории их отношений такой этап, когда магов едва не вырезали слой за слоем. Сейчас-то их противников почти не осталось, да и выходы с Рева оперативно перекрываются, стоит возникнуть сомнениям в настроениях его обитателей. Но последствия то и дело всплывают, вот как сейчас.
Костянников копает поживее, особенно когда обнаруживает, что к двери должны вести ступеньки.
– Слушай, пионы, боюсь, придётся проредить.
– Я думаю, мы можем просто площадку расчистить, а потом из ямы ты меня вытянешь…
– Или так. Сама прыгнешь или помочь? – он создал ещё одного светляка прямо над раскопками, укладывая лопату поперёк, на уцелевшие каменные стенки спуска и вытягивая себя на поверхность..
– Сама, – прыгать-то невысоко, а вот с дверью приходится побороться, пока Вянка по наитию снова не пускает себе кровь, тоскливо вопрошая в никуда. – Ну почему именно на крови?
– Потому что контролировать кровопускание проще, чем выплески магии. Держи. Если что – кричи.
– Я думаю, всё будет хорошо.
Помещение под крыльцом тесное и душное, воздух спрел ещё столетия назад, зато светильники на её присутствие отреагировали сразу. Вянка невольно прижала к груди урну, рассмотрев несколько открытых гробов с давно уже истлевшими останками, даже кости практически рассыпались в труху – кто бы здесь не лежал раньше, а себя он отдал без остатка.
Девушка зацепилась взглядом за пустующую нишу, остальные были закрыты тонкой плёнкой магии, едва держащейся за счёт отдаваемой землёй силы. Урна с прахом опускается туда как родная, а Вянку всё-таки пробивает на слёзы, которых не было в таком количестве даже тогда, в день похорон. Она не рыдала так ни от обиды, ни когда Шед сбежал, ни после его возвращения. Кажется, так, как сейчас, она не ревела никогда в своей жизни. Сидящий под дверью Алексей внимательно вглядывался в полумрак, в котором только угадывал силуэт Ярычевской, но пока не решался лезть: а ну как дверь захлопнется и они останутся там? Их же никто не вытащит. Хотя от избытка волнения за магичку ему явно уже начал казаться исходящий из помещения тихий шёпот.
– …ни злой умысел, ни корыстный замысел, – раздавалось с одной стороны.
– …ни кривой взгляд, ни дурной глаз, – отвечал из противоположного угла.
– …не переступит порог дома. Если пришёл – не пустим, на думает бежать – не выпустим.
– …до последней капли силы, до последней крупицы праха будем нести свою службу.
Слёзы у Вянки закончились, но выходить отсюда не хотелось. Кажется, она начинала понимать, почему последние представители фамилий рано или поздно заканчивали свою жизнь в семейных склепах. Обычно даже рано, будто утягиваемые на ту сторону ушедшими родственниками. Хотя родичи уж точно не хотели оставшимся такой судьбы. Просто здесь, ещё острее, чем на площадке со склепами, ощущалось какое-то странное сродство. Даже наличие рядом человеческих останков будто перестало пугать.
Девушка посмотрела на одинокое блюдо, явно из парадного сервиза, точно уже видела похожий узор, на невысоком подобии стола. В кармане точно оставался обломок шоколадной плитки, который Вянка развернула заледеневшими пальцами. Осторожно отломила один квардратик, аккуратно раскладывая остатки на тарелке.
– Кто ещё помнит дорогу сюда – приходи разделить со мной пищу…
И отправила свой квадратик в рот. Ощущение чужого присутствия стало совсем явным, но поднять глаза сидящая на полу девушка боялась. Особенно когда ощутила такое знакомое прикосновение к макушке – если до того ей казалось, что слёзы кончились, то сейчас они вернулись с новой силой.
– Надо же, хоть кто-то про нас спустя столько лет вспомнил!
– Полукровка! Смесок с этими…!
– Она вернула Антону человеческое лицо! Единственная, у кого это вышло из вошедших в лес! Напомнить тебе, что тебя из него просто вышвырнули?
– К тому же, она единственная Ярычевская по прямой женской линии…
– Может быть хватит обсуждать меня так, словно меня тут нет? – Вянка заставила себя подать голос, вынуждая тени замереть, а всё ещё караулящего её Алексей заинтересованно поднять голову.
– Слышит? Представляете, она нас слышит!
– Вот сейчас тебя и упокоят за твой дрянной характер! Извини, девочка, к нам так давно не заглядывали новые лица…
– Да хватит пугать ребёнка! – произносит ещё один голос, когда Вянка сжимается в комок, стискивая готовую взорваться голову. – Она такими темпами начнёт думать, что лишается рассудка! Успеете ещё ей надоесть! Она вон на ногах не стоит, пусть идёт.
– А как же мы? – та самая женщина, которую грозили упокоить за “дрянной характер” снова подаёт голос. – Мы столько лет…
– От пары часов хуже не станет. Судя по отметке на магии, он учится, помните, Антон же тоже приезжал домой до конца лета? Вот и успеем… успеем поговорить. Тем более, что мальчишка за дверями скоро полезет её вытаскивать.
Алексей действительно стоял на пороге, сверля взглядом спину Вянки. присутствующих он не видел, только ощущал здесь отпечатки чужой магии и улавливал отдельные звуки голос. Но вытаскивать Ярычевскую был готов и за шкирку. Но девушка поднялась на ноги и вышла к нему сама, всё ещё шмыгая носом и потирая ноющий висок.