Фальшивка для тёмного мага
Шрифт:
Если честно, она не похожа на высококультурную, скорее на напыщенную фифу с раздутым самодовольствием, но это её проблемы, не мои. А раз нельзя смотреть на улицу, буду разглядывать госпожу Черис. Больше-то некого.
Продолжать спрашивать или не наглеть? Трудно принять решение вслепую.
— Честно говоря, я ничего не помню. Родители упомянули клятву и сказали, что я должна поехать с вами, госпожа.
— Что за чушь ты придумала?
— Госпожа Черис, я действительно ничего не помню, — про родной мир я предусмотрительно умалчиваю.
Она обливает
— Не врёшь? У клятвы могут быть самые разные побочные эффекты… Чем глупее голова, тем громче звон? Хм-хм, забавно. Что же, повторяю, потрудись запомнить. Три недели назад погибла семья моей сестры, а ты внешне очень похожа на её дочь. Отныне, девочка, ты моя драгоценная племянница Льяна де Ривей, и мне нужно твоё наследство.
На последней фразе у госпожи Черис даже интонации меняются. Раздражение смывает сладострастным предвкушением. Можно не сомневаться, дама трепетно и нежно обожает деньги. Наверное, в своём воображении она уже купается в золоте, как та утка из мультфильма.
Как тут не испортить даме настроение?
— Госпож Черис, — предельно серьёзно спрашиваю я, — должна ли я называть вас тётушкой?
Черис снова перекашивает, но тем не менее она отвечает:
— Да. На людях.
Хм…
Я всё ещё плохо понимаю, что происходит. Окружающий мир, ограниченный стенками “яйца” слишком реалистичен, не похож ни на галлюцинацию, ни на декорацию. Я… попала в другой мир? Зачитываясь подобными историями, я, если честно, иногда мечтала оказаться принцессой, но желание исполнилось, и я совсем не рада. Принцесса-то из меня получается фальшивая, да ещё и с багажом проблем.
Но это точно перерождение?
В голове не укладывается…
Зато с моим нынешним положением всё более-менее понятно — оно отвратительное, с какой стороны ни посмотри. Я не понимаю, как Черис собирается выдать меня за свою племянницу. Я не говорю об отпечатках пальцев и прочих способах идентификации, но ведь у девушки наверняка были друзья, просто знакомые. Я “посыплюсь” на первом же вопросе. Но гораздо больше меня смущает упоминание гибели семьи сестры. Это был несчастный случай или убийство? Мне начинать бояться за свою жизнь? Опять же, фактический шантаж благополучием семьи меня не радует, да и тридцать местных тугриков, название которых я ещё не запомнила, не выглядят щедрой платой. Больше не подачку похоже.
Экипаж останавливается, и дверь-крыло плавно поднимается.
Дорога заняла около часа?
— Идёшь со мной, изображаешь слабость после продолжительной болезни. Когда тебя спросят, скажешь, что хочешь, чтобы опеку отдали мне, как единственной близкой родственнице. Даже пустоголовая дурочка справится.
Кто тут дурочка большо-ой вопрос. Госпожа Черис понимает, что ни имён родителей, ни своего возраста не назову?
Дорожка из аккуратных квадратных плиток ведёт к круглому трёхэтажному зданию. Ряд изящных витых колонн поддерживает белоснежный купол. На ступенях лестницы выстроились ростовые скульптуры, судя по острым ушам, изображены
— Тётушка, — окликаю я бодро шагающую Черис, — я за вами не поспеваю и, поравнявшись, шёпотом уточняю. — Разве тётя, бросающая больную племянницу позади, не выглядит странно?
— Ты!
— Если я пойду быстро, никто не поверит, что я слаба и больна, — примиряюще объясняю я, повторяя улыбку и интонацию моей мамы.
На Черис действует. По крайней мере она больше не рычит и приноравливается к моему шагу.
Я замечаю, что она нервничает. Боится разоблачения? Или… отказа? Гадать можно бесконечно. Мы входим под гулкий свод.
Вестибюль отделан камнем, похожим на белый мрамор. Розовато-бежевые прожилки сплетаются в абстрактный узор. Дневной свет льётся через высокие, почти до потолка, окна. Нет ни мебели, ни вазонов с цветами, ни картин на стенах, и подчёркнутая пустота создаёт ощущение воздушной лёгкости. Куда именно мы пришли, по интерьеру не определить. Какое-то официальное учреждение? Храм? Интерьер я рассматриваю на ходу. Черис нетерпеливо тянет меня на второй этаж, сворачивает в ближайший коридор.
И застывает, словно налетает на невидимую стену.
На грани слышимости я улавливаю нечто, похожее на не самое приличное ругательство. Черис откровенно не рада встрече — напротив, скрестив руки на груди, стоит голубоглазый парень в чёрном. Выделяется только коричневый ремень и коричневый же ремешок часов. А ещё на шее парня очень крупный синий кристалл в серебряной оправе.
— Госпожа Льяна де Ривей, — приветствует он меня. — Наследница де Ривей.
Тон… враждебный.
Откровенно изучающий взгляд вызывает внутреннюю дрожь. Это взгляд хищника, и я невольно внутренне подбираюсь, отвечаю злым прищуром.
Как бы повела себя настоящая Льяна? Черис не удосужилась сказать и слова, а парень ведь назвал меня по имени — то есть, как минимум, он знаком с Льяной поверхностно, а, возможно, и весьма тесно. Вдруг, он её… бывший?
Проверка случилась даже раньше, чем я рассчитывала. Мы даже до цели не дошли. Черис пора бы вмешаться, нет? Но тётушка молчит, а игра в гляделки затягивается, парень кривит полные чётко очерченные губы.
Он первым отводит взгляд, но на поражение не похоже. Он проходится по моей фигуре с макушки до мысков новеньких с иголочки туфелек. Неразношенный задник ужасно натирает…
— Господин де Мракай, — о, у Черис голос наконец-то прорезался, — прошу нас извинить.
— Госпожа Льяна, вы действительно надеетесь сохранить владение таким образом?
Каким? Я же ничего не знаю.
— Господин де Мракай, — мне удаётся повторить его… фамилию? — У вас есть возражения?
— Безусловно, я ваш противник, — он одаряет меня улыбкой и делает шаг в сторону, позволяя пройти.
Черис, хотя она и обратилась к нему напрямую, он демонстративно не заметил. И вывод напрашивается сам собой — он значительно выше её по статусу. Я хорошо запомнила, каким тоном Черис разговаривала с родителями, а перед ним чуть ли не хвостом виляет, прыгая на задних лапках.