Фальшивое свидание
Шрифт:
Он кладет руки мне на бедра, наклоняет голову и прижимается губами к моим. По всему моему телу пробегают мурашки, и я не могу сдержать улыбку, когда он отстраняется.
– Доброе утро, – бормочет он. Я смотрю ему в глаза. В его взгляде читается «Давай вернемся в номер и будем все утро заниматься сексом». Он смотрит с теплотой и вниманием. Ну просто идеальный парень.
Черт, как же он хорош.
Я опускаю взгляд на его красную футболку Nike и черные спортивные шорты.
– Идешь на тренировку?
–
– Завтракаем. Выбрали шведский стол. Там есть вафельный бар. – Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, с какой лучезарной улыбкой Кендис смотрит на брата, пытаясь уговорить его остаться. Думаю, она тоже хочет отвлечь его. – Присоединяйся к нам.
– Вафельный бар? – Он морщится, будто ему не нравятся вафли.
Серьезно? Кто не любит вафли?
– Там и омлеты есть, – добавляю я.
– Это можно. – Он сжимает мои бедра. – Пойду посмотрю, что еще у них есть. Скоро вернусь.
Как только он уходит, Кендис чуть не подпрыгивает на стуле.
– Как думаешь, он слышал, что я сказала?
– Не знаю. – Я делаю глоток кофе, морщась. Все еще слишком крепкий, несмотря на сливки и сахар. Безумно хочется в Starbucks. Кажется, он есть неподалеку.
– Вроде бы ведет себя как обычно. Но ты ничего такого не сказала.
Черт бы его побрал.
– Это верно. Не думаю, что он меня слышал. Хотя он не может винить меня за то, что я разбалтываю семейные секреты подруге, верно? Ты же практически член семьи, раз встречаешься с ним. И, судя по всему, вы без памяти друг в друга влюблены.
Хочется добавить, что мы и актеры великолепные, но я держу язык за зубами.
Через несколько секунд возвращается Джаред, отодвигает пустой стул за нашим столиком и усаживается на него.
– Думаю, я остаюсь. Позанимаюсь после завтрака.
– Не знаю, как ты это делаешь. Я обычно слишком объедаюсь. – Кендис хватается за живот и строит гримасу. Я смеюсь, а она подхватывает.
– Так это потому, что ты ешь слишком много бекона и вафель, – осуждающе говорит Джаред. Смех Кендис затихает. Она злобно отталкивается от стола и поднимается на ноги.
– Я иду за едой.
Как только она отходит, я хватаю Джареда за руку и встряхиваю его.
– Это было грубо с твоей стороны.
– Ну это же правда. – Он пожимает плечами, берет мою чашку кофе и делает глоток. Его выражение лица меняется, будто он готов его выплюнуть.
– На вкус ужасно. – Он ставит чашку обратно на блюдце. – Слишком сладкий.
– Звучишь как серийный убийца, который пьет кофе без сахара. – Я опускаюсь на стул и скрещиваю руки. Он нагрубил сестре и ведет себя так, будто не сделал ничего плохого. Нужно избавить его от этой ужасной привычки. Это меньшее, что я могу сделать, пока он не разрушил и без того хрупкие отношения с семьей из-за того, что совсем не думает, что говорит.
– Я и правда люблю черный кофе, – говорит он, махнув официанту рукой. Джаред заказывает чашку кофе и сообщает, что остальная часть заказа – шведский стол.
Заметьте, он ничего не возразил по поводу комментария о серийном убийце.
Ладно, неважно.
– Может, встанем в очередь? – предлагает он. – Я умираю с голоду.
Я сажусь прямо, пораженная его непроходимой глупостью.
– Джаред.
– Сара. – Он передразнивает меня, слабая улыбка появляется на его идеально очерченных губах. Кто бы мог подумать, что из таких красивых губ могут вырываться слова, которые могут так ранить.
– Ты только что ранил чувства Кендис своим комментарием. Или ты этого не понял? – Я оглядываюсь через плечо и вижу, что Кендис как раз обошла вафельный бар стороной. Ее тарелка выглядит довольно жалко – пара ломтиков фруктов и тост. Бедняжка. – Она теперь не будет есть вафли из-за тебя.
– Ну и хорошо. Ей нужно лучше следить за собой.
Я закатываю глаза. Он всерьез думает, что поступает правильно.
– Я уверена, что ты заботишься о сестре, это очень мило с твоей стороны, но ты не мог бы выбирать выражения… ну, не знаю… немного помягче?
– Иногда правда причиняет боль, – возражает он, бормоча «спасибо», когда официант подает ему кофе.
– Особенно когда преподносится в такой мудацкой манере, – добавляю я, когда он уходит.
Джаред хмурится. Это первые настоящие эмоции, которые я у него увидела за все утро.
– Я могу говорить со своей сестрой как хочу. Для тебя она никто. Когда мы вернемся домой, мы с тобой «расстанемся», – он показывает руками «кавычки», – и тебе больше никогда не придется с ней разговаривать, а мне с ней общаться всю жизнь.
Я в ужасе от его слов. Неужели ему действительно наплевать на всех? Мне этого не понять.
– Я не понимаю тебя. – Я встаю, хватаю сумочку и перекидываю через плечо. – Нельзя относиться к людям так, как будто они пустое место, Джаред. В конце концов ты останешься совсем один.
Не дав ему возразить, я выхожу из ресторана. Я слышу, как он зовет меня, но не оглядываюсь. Кажется, я слышу и голос Кендис, но, как бы больно ни было, я игнорирую и ее. Решительными шагами и подстегиваемая гневом, я выхожу из отеля и оказываюсь на тротуаре. Воздух прохладный, на мне только джинсы и кофточка, и я дрожу от дуновения ветерка. Можно вернуться в номер и захватить свитер. Или просто запереться в комнате и заказать завтрак в номер. И подороже, чтобы Джареду пришел счет на кругленькую сумму.