Фальстарт

Громов Александр Николаевич

Мы, русские, в этом смысле были еще ничего, а уж если на остальной мир взглянуть… Ох, держите меня! Как бедствие какое ни то стихийное, так сразу у них та еще дурь полосатая. Сначала глазеют на вулкан или, например, на цунами, как оно к ним идет, фотографируют да радуются, как будто силы природы существуют исключительно для их удовольствия, а потом: «Ах, спасайте меня!» А чего дураков спасать-то? Зачем? Они ведь до самого конца убеждены, что не они дурни, а мир устроен несправедливо, причем не весь, а так, местами. Да почему ж несправедливо? Очень даже справедливо! А если ты глупый, то и страдай за свою глупость или резко умней, верно я говорю?

Ум – это ведь еще не мудрость. Ум – это когда человек правильно понимает, кто он такой в этом мире и что в какой ситуации делать не откладывая. А коли упрямо не понимаешь – ну извини…

Теперь-то таких дурней совсем мало осталось, и за то природе отдельное спасибо. А с чего пошло начало, а? С чего, я спрашиваю? Ну хотя бы вот ты ответь, с чего? Да, я с тобой говорю, чего вертишься? Ну?

То-то. С микосиликоидов. И выходит, что они нам благодетели, хоть и грибы неразумные.

Помню, как все начиналось. Сперва понемногу, и никто ничего не понимал. Ну мост бетонный рухнул ни с того ни с сего, ну дом рассыпался – печально, конечно, а бывает. Шум, крики, телекамеры, суд над строителями, журналисты пеной исходят. Потом – бац! – сенсационное открытие: найдены споры грибов, пожирающих бетон. И кирпич тоже, но медленнее. Вселенская напасть! А напустить на нее ученых с ихними ядами и техникой! А обеспечить их по первому разряду, чтоб поскорее новых ядов напридумывали! А создать им все условия! Потому как ежели они не справятся, то всей цивилизации хана и амба. Карау-у-ул!..

Чего веселитесь-то? Хорош ржать. Честное слово, не вру – именно так люди и думали. Не верили в зарю новой жизни, а верили в хану и амбу. Вам, молодежи, теперь этого не понять, а вот я понимаю. Им бы пораскинуть мозгами, людишкам тогдашним, ан нет – разучились. Услышал что-то по телевизору – это тоже ящик такой, – пересказал своими словами знакомым, и готово, сошел за умного. Из тех, о ком говорят: хорошая голова, да дураку досталась.

Ну, сколько-то народу было задавлено рухнувшими домами, это факт. А только не меньше людей посамоубивалось, когда увидело: всё, конец прежней разлюли-малины. Дурак всегда скор на выводы. Видит он: стена дома, где у него квартира на четырнадцатом этаже с ванной и теплым сортиром, начала понемногу крошиться. Потом глядь – грибы из нее полезли дружно, как опята. Очень похожи, только фиолетовые и несъедобные. Ну, значит, дело ясное: собирай вещи в узел и дуй в деревню, пока тебе на маковку не упал трухлявый потолок, руби избу, потому как микосиликоиды на дереве не растут, а о каменном доме забудь навеки. Верно говорю, нет?

Ага! Как только до самого тупого дошло, что мир меняется без возврата, самоубийцы на тот свет табунами пошли. На рельсах расстелились, из окон посыпались, а уж бельевых веревок извели на себя столько, что, ежели их связать вместе, можно как раз достать до Луны. У химиков-то ничего с микосиликоидами не вышло – ну не желали силикатные грибы помирать от ядов! Уж как с ними ни бились, каких только мер ни применяли – и распыляли на стены и балки какие-то эмульсии, и примешивали в бетонные смеси всевозможные добавки, и облучали чем-то – все без толку. Замедлить грибной рост еще удавалось, а прекратить совсем – вот вам! Откуда взялся гриб – неведомо, как с ним бороться – неизвестно, такие вот дела.

Особенно возопил народ, когда дошло до самого глупого: потеря бетонных и кирпичных жилищ – даже не полбеды, а такая мелкая малость, что и говорить о ней не стоит. Чепуха на постном масле. Настоящая проблема в другом: без силикатов нет доменных печей, мартенов и прочей металлургии, а без металлургии нет ничего. То есть это тогда люди так думали. Мы-то с вами знаем: все, что человеку на самом деле нужно, у него есть, а лишнее – это еще надо посмотреть: не баловство ли? Сто против одного, что окажется баловством.

Но тогда казалось, что мир воистину рушится. Грибы сожрали огнеупоры – и привет горячий. Металлы плавить не можем. Плотины крошатся, напор воды не держат – спустить воду, покуда сама не прорвалась, и долой гидроэнергетику. С тепловыми электростанциями тоже не лучше. Значит, производим электричества вдесятеро меньше, чем прежде, и производство постоянно уменьшается, металла нехватка, запчастей нет, вся промышленность, от тяжелой до радиоэлектронной, сипит и задыхается, а главное, впереди не видно никакого просвета. Цивилизация кончилась, человечество обречено. Какое-то время еще побарахтаемся, а потом переселимся поближе к природе, будем желудями питаться и по веткам прыгать… Хватит ржать, сказано вам! Это сейчас смешно, а тогда было не до смеха…

Кто мало что почувствовал, так это чукчи и еще эскимосы всякие. Ну какое дело эскимосу до бетона и огнеупоров? Вот в Африке, говорят, хуже. Краем уха слышал, что берберы всех коз у себя повывели, потому что коза – первый враг дерева. Теперь они овец разводят и из последних средств за опреснение морской воды взялись, потому что леса у них там не растут без полива, а дерево всем нужно. Их глиняные-то дома, знамо дело, развалились.

Ну да Африка далеко, леший с ней. Европейцам, надо сказать, тоже пришлось несладко. Кто выиграл, так это мы, Россия. У нас леса, у нас житье. Недаром к нам так и лезут отовсюду всякие пришлые, а мы смотрим, что за люди, и ежели негодящие, ежели по своим законам прожить надеются – от ворот поворот. Так-то.

Но и нам это не сразу далось, ох, не сразу. Покуда поняли, что вот оно, счастье, натерпелись. Не от грибов натерпелись, не от природы – от самих себя. Уклад был не тот. Да, собственно, никакого уклада поначалу не было.

Вот, скажем, наше село. Раньше здесь хутор был – один домишко, да полтора сарая, да бабка слепая лет девяноста с гаком, одна-одинешенька. Теперь – сами видите. Тех халуп да землянок, какие мы понастроили где попало, только-только из города вырвавшись, уж вовсе не осталось. А главное, народ был невыделанный, каждый сам по себе да еще с прибабахами насчет личной свободы и обеспеченных кем-то прав. А кем? Кто тебе будет их обеспечивать? С какой стати? Твои проблемы, ты и решай.

Что? Ты… это… как тебя звать? Иваном? Ты, Иван, не ерзай, в глазах мельтешит. Сидеть неловко? Понимаю… А ты встань, небось не рассыплешься. Чего говоришь? Помогать надо друг другу? Всем миром? Правильно. Только мы в те времена до этого еще не докумекали.

Пришлось докумекать. Тоже, конечно, не сразу. Харчами делились друг с другом, это я помню. Хотя тоже находились любители урвать себе кус побольше, однако ж до февраля с голодухи никто не помер. В Осиновке о ту пору большой продуктовый склад был, ну мы туда и ходили за двадцать верст. Да не мы одни. Осиновским это не больно-то нравилось. Попервоначалу мы с ними в колья бились, а потом, когда они Илюху Жукова жаканом застрелили, мы к ним в открытую уже не ходили. Только тайком да ночью. И я, пацаненок, ходил.

Ну, перезимовали кое-как. Человек пятнадцать к весне умерло, да и у прочих животы к хребту прилипли. Что дальше делать? Как жить?

А был среди нас такой Руслан Фатихович, мужик крепкий, хоть и нехристь. Собрал он нас на сходку. Надо, грит, учиться крестьянствовать, не то околеем. Перво-наперво: распахать, заборонить поле. Добыть, хоть с боем отбить, посевной материал. Инвентарь достать. Хорошо бы угнать трактор или хотя бы лошадку. Нет – на себе будем пахать. Женщин – на огороды. Ребятишек – на рыбную ловлю, на сбор лесных даров. Щавель, крапива, улитки с лягушками – сожрать все можно. Хоть воробья из рогатки, да подбей. Хочешь лопать – приноси пользу. Дармоедов не кормим.