Фамилия
Шрифт:
Лесополоса заканчивается, узкая дорога втыкается в асфальтированную трассу и мой конвоир выворачивает на нее и наконец включает фары.
– Ты не убил меня в лесу, пока была возможность, – рассуждаю вслух, потому что искренне недоумеваю, зачем я ему. – Ты выкрал меня, хотя мог бы просто прикончить в той спальне.
Он молчит, хотя я и понимаю, что он меня слышит. Но продолжает равнодушно сжимать руль и вглядываться во мглу далеко впереди.
– Ты хочешь, чтобы я с тобой спала? – напряженно спрашиваю, замечаю как насмешка
– Может, хочешь выведать у меня какие-то секреты Германа? Но я ничего не знаю, он никогда не делился со мной тайнами.
Снова тишина в ответ, только шум мотора разбавляет ее монотонностью.
– Только не говори, что ты решил забрать меня, чтобы мстить за тот случай во дворе, когда я сдала тебя охране…
Опять тишина, но мотор начинает гудеть слабее, без натуги. И я понимаю, что машина замедляется. Напряженно кошусь на конвоира и безотчетно вцепляюсь в ручку, к которой пристегнута наручниками.
Мы останавливаемся у обочины. Хлопает водительская дверь. Я остаюсь в салоне одна. Не вижу, куда он пошел, оборачиваюсь, но зверь пропал из вида.
Мне становится спокойнее и одновременно волнительнее. Как будто меч, занесенный над моей головой, опустили и ушли прочь, но складывается ощущение, что ушли за другим оружием.
Дверь пассажира резко открывается, я вздрагиваю и едва не падаю на асфальт, потому что рука тянется за наручниками, а тело одеревенело и приклеилось к сиденью.
– Что ты… – успеваю произнести только два этих слова, мне в лицо тыкают тряпкой, пропахшей хлороформом, и я мгновенно теряю сознание.
Глава 11
Прихожу в себя в полней шей темноте. Голова раскалывается, перед глазами все плывет, во рту сухо. Я лежу на чем-то твердом, тело затекло. Машинально тянусь к запястью и с облегчение обнаруживаю, что наручников на мне нет. Поднимаю голову, оглядываюсь и не верю своим глазам.
Это что, решетки?
Привстаю на локти, сквозь темную пелену пытаюсь рассмотреть пространство вокруг.
Похоже на тюремную камеру. Три стены сделаны из кирпича, одна полностью из железных решеток. Они довольно узкие, чтобы протиснуться сквозь них, но достаточно широкие, чтобы просунуть руку или даже ногу. Напоминает камеру Джека воробья в первой части франшизы. Мне на ум сразу приходит трюк с петлями, я встаю со своего места – невысокой лежанки, на которую брошен какой-то матрас, больше напоминающий пляжный лежак – и подхожу к дверце. Петли заварены, о том, чтобы сдернуть, их речи нет. На двери крупный амбарный замок.
Дергаю его, но реакции ноль. Ничего не выходит. Он заперт на ключ.
– Окей…
Сглатываю, пересохшее горло саднит. Оборачиваюсь, оглядывая камеру.
В правом ее углу унитаз, а над ним кран с двумя барашками. Подхожу, открываю и с радостью обнаруживаю, что оттуда бежит вода. Насколько я
Усаживаюсь к прохладной стене спиной и обхватываю колени руками.
Последнее, что я помню – как меня усыпили хлороформом, дальше провал. Сколько я пробыла в отключке? Несколько часов? Тогда почему на улице все еще ночь, хоть глаз выколи?
А может, мне все это приснилось, и Герман просто заточил меня в камеру для рабов после того унизительного разговора в кабинете?
Слышу скрип петель. Где-то вдалеке открывается дверь, и я настороженно наблюдаю за решетчатой стеной, ожидая увидеть за ней охрану с оружием.
Но в поле моего зрения появляется невысокая женщина с каким-то контейнером.
– Вы очнулись, – говорит с акцентом. Толкает ключ в навесной замок и тот без труда поддается. – Мне поручено обработать ваши раны.
Я наблюдаю за ней молча. Дверь моей камеры отворяется и первая мысль, которая приходит мне на ум – я смогу оттолкнуть ее и выскочить. Женщина уже в возрасте, и одолеть ее мне не составит труда. Но вот, куда бежать после? Вдруг за дверью вооруженная охрана? Меня же просто пристрелят за любую попытку… Так было бы, окажись я в плену у Германа… И судя по обстановке, нынешний мой похититель едва ли лучше предыдущего.
– Даже не думайте сбежать, – говорит буднично, будто читает мои мысли.
– А вы бы на моем месте не думали об этом? – спрашиваю волком. Женщина ставит около меня свой контейнер и открывает. Он полон бинтов, каких-то бутылочек, шприцов. Она деловито выуживает оттуда ватку и перекись, не удосужившись мне ответить. – Зачем меня держат тут?
Тишина раздражает, а эта неопределенность просто сводит с ума.
– Ответьте! Просто скажите, меня собираются убить? Для чего я нужна вашему хозяину?
– Тебя не хозяин сюда привел, – прижимает ватку к ране на моем плече, и я начинаю шипеть. Пытаюсь отпрянуть, но она давит и красноречиво пришибает меня взглядом. – Ты совершила что-то плохое?
Я растеряна от ее вопроса, поэтому недоуменно смотрю на нее. Она поясняет.
– Ты совершила что-то плохое? Убила человека? Причина боль животному?
– Н-нет… отвечаю искренне. Женщина кивает, как бы указывая на очевидный факт.
– Тогда зачем кому-то тебя убивать?
И этот ее вопрос вселяет в мою душу надежду, хотя и не прогоняет недосказанность и не проясняет ситуацию. Но на этом я успокаиваюсь и больше не задаю вопросов, да и что-то мне подсказывает, от нее мне не добиться ответов.