Фамильные ценности и другие рассказы

Доброва Елена Владимировна

– Ты был верен Бетти? Не изменял ей?

– Представь себе, дорогая, не изменял.

– И даже не думал об этом?

– Думал. Но не изменял.

– Никогда?

– Мила!

– Ага, понятно!

– Что тебе понятно?

– Что с Суламифью – не изменял!

– Каким образом из чудной девочки выросла змеюшка?

– Боречка, я на твоей стороне! А Суламифь тебе нравилась уже тогда?

– Нравилась.

– А она была замужем?

– Была. Она разведена. Детей

у нее нет. Еще вопросы будут?

– Борь! Будут. Ну, мне важно знать это. Скажи, только не обижайся…когда Бетти умерла, ты… уже предполагал…

– Мила, это плохой вопрос. Бестактный. Жестокий. Но я отвечу. Нет, не предполагал. Вообще не думал. Мне было очень тяжело. На самом деле. Но Суламифь – как это говорят? – вернула меня к жизни.

– Знаешь, она, мне кажется, жутко в тебя влюблена.

– Не смеши.

– Нет Борь, правда. Она тебя любит. Она смотрит на тебя такими глазами…

– И что она видит, интересно?

– Это другой вопрос. Я вот тоже не понимаю, что она в тебе нашла…

– Тебя давно не пороли?

– Борь, а где ты с ней познакомился?

– Милка, какая ты любопытная! Она была моей пациенткой.

– A-а, не зря значит рассказывали…

– Не знаю, что там кто кому рассказывал…

– Среди твоих пациенток о тебе легенды ходили. Некоторые даже симулировали, чтобы к тебе на прием попасть лишний раз.

– Да, действительно, ходили такие дамочки. Я еще удивлялся – говорю им «у вас все в порядке». А они мне – «нет, тут колет, там режет».

– А Суламифь тоже симулировала?

– Нет, у нее был панкреатит.

– Ты ее любишь?

– Знаешь, в моем возрасте полюбить… Я очень хорошо к ней отношусь. Но я не знаю, можно ли это назвать любовью. Наверно, можно.

– Но не так, как Бетти?

– Не так. Но она и не Бетти. Но ты знаешь…

И тут Боря произнес фразу, расставившую все в его жизни по местам, прозвучавшую, наверно, неожиданно для него самого, как ответ на вопрос, который он старался никогда не задавать себе.

– Но ты знаешь… может быть это эгоистично, но мне в конце жизни, напоследок, захотелось узнать, как это бывает, когда любят тебя.

2. Наследники

Эту историю я услышала впервые от мамы. Потом в той или иной вариации ее повторяли разные люди. Я ее воспринимала, как анекдот, хотя все рассказчики уверяли, что это чистая правда. Однажды, когда вся наша большая семья была в сборе, я обратила внимание на пожилую пару – высокого мужчину с простоватым лицом и грузную неприветливую женщину с плотно сжатыми губами.

– Кто это? – спросила я у своей двоюродной сестры Инны. – Что-то мне их лица совершенно незнакомы. – Это Дима Карганов с женой Лидой.

– Первый раз слышу. Они тоже наши родственники?

– Да. Там как-то сложно. У дяди Пети

Кострина была жена Рая. У нее – сестра, кажется, Люба. Не помню точно. Так вот, этот Дима – племянник Любы, сестры жены дяди Пети.

– Как ты это усвоила?

– Сама не знаю. Пока тебе объясняла – как раз разобралась. Но вообще-то они очень редко бывают. Я их за все годы, по-моему, второй раз вижу.

– А сейчас они почему приехали?

– Мил, спроси что-нибудь полегче. Наверно, кто-то из наших пригласил. Но точно я не могу тебе сказать.

– Ну, понятно, Ниночка. Спасибо за информацию.

Наверно, этот малозначительный эпизод вскоре забылся бы, если б не происшествие в конце вечера.

Дима, все время просидевший рядом с Лидой, наконец нашел собеседника, с которым они увлеченно обсуждали какую-то общую тему. Потом к тому подошла жена – «Вов, мы уходим».

– Да, хорошо, хорошо. Ладно, Дим, бывай, приятно было познакомиться.

– Мне тоже.

Они пожали руки.

– А где твоя-то?

Тут Дима обнаружил, что стул, на котором весь вечер сидела Лида, пуст, а ее нигде нет. Он стал звать ее – «Лида, Лида». В это время из спальни раздался вопль хозяйки.

Все, кто еще не ушел, поспешили туда и остолбенели. Вся спальня была занесена, словно снегом, перьями и пухом. На полу валялись две скомканные наволочки и два разодранных в клочья полосатых наперника. Посреди комнаты на ковре в груде перьев сидела Лида и, ежесекундно отдуваясь уголком рта от порхающего пуха, столовым ножом распарывала третью подушку.

Я никогда не забуду состояние шока, которое охватило меня при виде этого зрелища. Мозг отказывался верить в реальность того, что было перед глазами, и был скорее готов признать это чем-то вне реальности.

Я не буду рассказывать, как вызвали «скорую», как увозили обезумевшую женщину, как был растерян и потом плакал и извинялся перед хозяевами Дима.

После его ухода мы больше часа помогали хозяйке дома привести спальню в порядок, а затем решили, что надо выпить чаю. И тут-то во время чаепития, когда разговор все время вертелся вокруг недавнего происшествия, я узнала, что Дима и Лида – настоящие персонажи того самого семейного анекдота, который в развернутом виде представлял собой довольно-таки невеселую историю.

* * *

Дима смотрел, как его жена Лида моет посуду. Она ополаскивала тарелки с одной стороны. Потом проводила губкой по тыльной стороне. Снова ополаскивала и ставила их на сушку. В ее движениях помимо привычной ловкости, выработанной годами, чувствовалась уверенность и даже некая властность – казалось, ни одна тарелка не посмеет пойти против хозяйки и занять не свое место на сушке.

Лида поставила последнюю тарелку и взглянула на Диму.

– Еще чай будешь?