Фамильяр и ночница
Шрифт:
— Да что с ними произошло?!
— Я пока и сам не знаю до конца, я же не прорицатель. Мне только ясно, что лес поражен черным мороком, и это притягивает тьму в людские дома вместе с длинными ночами. А уж что из чего проистекло — мы с тобой узнаем вместе. Если, конечно, ты все еще готова.
— Ты же говорил, что хорошо знаешь парк! Значит, должен был видеть эти фигуры раньше и знать их историю. Не могли же их изваять совсем недавно!
— Дана, все немного не так, как тебе сейчас видится. Эти фигуры не из камня, они сотканы из людских страхов и боли, а я лишь
— Но я не могу, Рикко, мне страшно…
— Как же не можешь? Не думай, что подобные видения открываются кому угодно! Прими, что твой дар простирается куда шире вашей артели, и сумей этим достойно распорядиться! Или ты предпочтешь вернуться в насиженное место, соврать что-нибудь Мелании, уйти из артели и жить тихо-мирно с деревенским мужичком?
Дана покачала головой. Слезы выступили на глазах, и как она ни старалась сдержаться, потекли по щекам, едкие словно страх, поселившийся внутри.
— Посмотри на меня, Дана, — решительно произнес Рикхард, — и ответь на вопрос, а не прячься за слезами.
— Нет, я не хочу так… — вздохнула девушка.
— Я понимаю, что тебя сызмальства учили, будто бабье колдовство — это только привороты-отвороты, любовные гадания и знахарство, а в большие дела вам нечего лезть. Но разве тебе самой такое не претит?
— А почему я должна тебе верить? — спросила Дана, вытерев слезы и пристально взглянув на северянина. — Я ведь до сих пор тебя толком и не знаю, мало ли что за небылицы ты мог мне рассказать! А на самом деле просто завез меня сюда на погибель, как жертвенную скотину! Разве не может так быть?
— Тогда возьми меня за руку и прислушайся. Аура сама подскажет, кто тебе друг, а кто враг, — заверил Рикхард и протянул ей ладонь.
Дана уже не первый раз касалась его кожи, но в этот раз почуяла нечто особенное. Вроде обычная мужская рука, с грубоватой кожей и крепкими пальцами, но от ее тепла по телу Даны разливалось невиданное умиротворение, будто вокруг царил солнечный день, а страшные лесные идолы ей почудились.
— А я теперь всегда сумею распознать ложь и правду по ауре?
— Увы, даже самые одаренные ведьмы иногда могут ошибиться — от рассеянности, усталости, а то и нежелания принять истину. К тому же, враг может быть слишком хитер и опытен для тебя. Многое зависит и от места, в котором вы находитесь: кто ближе к дому и родственной ауре — тот и сильнее. Если уж Мелания послала тебя на задание, она должна была посвятить тебя в такие тонкости.
— Она ведь полагала, что я буду иметь дело с такими же мелкими ворожеями, а не с силами природы или могущественными колдунами, — грустно улыбнулась Дана. — Если такие здесь, конечно, водятся.
— Запомни главное, Дана: лес тебе не враг, если ты сама ему не навредишь. Его духи умеют лгать, изворачиваться и притворяться, что есть то есть. Но тех, кто приходит с добрыми намерениями, кто не расхищает его дары без должного уважения, не губит красоту ради минутной прихоти, он никогда не трогает.
— А эти призраки?
— Они тоже для тебя не опасны. Теперь все, что им нужно — это покой, а вот горожанам еще можно помочь.
— И откуда только ты все знаешь?
— В природе столько тайн, что и я знаю не все, — заметил Рикхард и бережно коснулся ее плеча. — А в человеческой подлости и подавно. Но сейчас тебе нужно отдохнуть, Дана, к тому же мы провели здесь много времени.
— Разве? — удивилась Дана. — Впрочем, теперь я уже допускаю всякое, Рикко… И мне в самом деле хочется в какое-нибудь укромное и теплое место, где нет ни призраков, ни колдовства, ни морока.
— Такое в этом городе сейчас трудно найти, — признался Рикхард, — но я выведу тебя к дороге. А дальше мы сможем еще погулять или вернемся в гостиницу — как ты захочешь.
Дана только кивнула и снова последовала за ним, с изумлением наблюдая, как парк стремительно меняется. Вместо злого и прилипчивого холода веяло безмятежной летней свежестью, шелест листвы убаюкивал, почва под ногами была крепкой, а запахи травы и ягод напоминали о жизни. Девушка представила, как сок перезрелой темно-лиловой малины течет из-под тонкой кожицы, приманивая букашек и зверей, которые любят полакомиться сладким, как и человеческие дети. И невольно потянулась к ближайшему кустарнику.
— Любишь эти ягоды? — улыбнулся Рикхард.
— Очень, — призналась Дана. — Когда мы с матерью ходили за ними, она вечно бранилась, что я мало собираю в корзинку: из них же можно настряпать варенья для младших, наливки для отчима, да мало ли что еще… А мне почему-то так нравилось отыскать самую урожайную веточку и поскорее съесть несколько ягод! Я была словно охотница, настигнувшая добычу!
— Ах вот ты какая боевая девчонка! — рассмеялся Рикхард. — Стало быть, прежде отводила мне глаза, казалась тихой и скромной? Что же, отведай и местной малины, если не боишься ее хмеля.
Он сорвал несколько спелых ягод и протянул Дане. Поборов замешательство, она взяла их с его ладони и попробовала. Вкус был вроде бы таким же, как в Дюнах, где малинники попадались на каждом шагу, но чуть более крепким и острым, диковатым, как весь северный край. Он стремительно перебивал горечь от недавних видений, лес больше не казался враждебным и Дана быстро разохотилась. Она съела все, что предложил Рикхард, а затем сама принялась собирать малину.
— Позволь и мне угостить тебя, — сказала она и зарделась, когда он коснулся губами ее пальцев.
— Смотри, она действительно может вскружить голову, — задорно отозвался Рикхард. — Ты же колдунья, должна знать толк в приворотных зельях! Не так ли?
— А вот и нет, я никогда не хотела этому учиться, — покачала головой Дана, — хоть за такие дела и неплохо платят. На самом деле водка да медовуха порой дурят голову чище зачарованного зелья, да и жизнь могут сломать похлеще.
— Да я пошутил насчет приворотов, не обижайся! Водки тебе, конечно, предлагать не стану, да и сам ее не люблю. А вот малина из твоих рук поистине божественна — такое подношение придется по вкусу и хозяину наших лесов в Маа-Лумен! Я всего лишь его скромный слуга…