Фан-клуб
Шрифт:
Опасная игра, более опасная, чем любая роль, какую она играла когда-либо в прошлом. Но зато и ставки выше, чем когда-либо раньше.
Пошевелившись на кровати, она изобразила на лице хитрую кошачью улыбку.
Потому что, в конце концов — почему бы и нет? Это надежда. Это кое-что, к чему можно стремиться. Это что-то такое, что может дать хороший результат.
Впервые за все время своего пленения Шэрон Филдс ожила.
Ей хотелось позвать их. Ей хотелось, чтобы подъехала камера. Она была готова к величайшему вызову за всю свою карьеру.
О Господи, как будет хорошо снова стать актрисой.
Глава 10
Премьера, в которой Шэрон Филдс выступала в качестве «гастролирующей актрисы», состоялась поздним вечером. Несмотря на отвращение к избранной ею роли, она испытала глубокое профессиональное удовлетворение от того, как она ее сыграла. Она была уверена, что проявила себя в роли легендарного секс-символа идеально и добилась такого успеха, о котором и мечтать не смела.
Ее успех мог измеряться лишь бесценной информацией, которую она получила, и обещанными ей дальнейшими наградами.
Блестящее представление, экстра-класс, несомненно.
Первый акт.
На сцене она и Злодей. Это потребовало всех запасов ее волшебного ларца с драматическими трюками. Из всех четверых техасца она недооценивала менее всего. Она всегда чувствовала его врожденную злобу и хитрость. Его легко не проведешь.
Когда он подошел к кровати и начал трогать ее, она притворилась холодной и обиженной, как раньше, и никак не реагировала на его появление, снизойдя лишь до того, чтобы смириться с его присутствием и не оказывать сопротивления. Но едва он раздвинул ей ноги и вошел в нее, как она приготовилась начать игру. Шэрон знала, что должна идеально рассчитать время. Она приняла его первые движения инертно и бесстрастно, оставаясь холодным, апатичным сосудом, знакомым ему по предыдущим совокуплениям. Но постепенно, словно против своей воли, она превратилась в страстную самку. Бедра ее начали двигаться, ягодицы вращаться, а тело ожило, вздымаясь и опадая в собственном ритме.
Глаза ее были закрыты, а влажные губы приоткрылись, показывая, что она наслаждается сексом, и наконец она позволила себе тихо застонать в экстазе.
Его мгновенная радость от того, что удалось заставить ее ответить ему против воли, превзошла все ее ожидания. Наступил час его славы. Он победил. Замедлив толчки, он прохрипел:
— Наконец-то, крошка, я знал, что тебя проймет, если дать тебе шанс. Ты не сдавалась, но теперь посмотри: ты хочешь этого и хотела с самого начала. Ведь ты никогда не испытывала такого, а?
— Да, — задохнулась она. — Никогда… пожалуйста… пожалуйста продолжай.
— Я и продолжаю, милая.
— Только сильнее, делай это сильнее.
— Обязательно, милая. Сделаю все, что хочешь.
Его нескончаемые болезненные толчки сотрясали ее, но она продолжала хныкать и просить еще.
— О Господи, развяжи меня… дай обнять тебя, я… ох, позволь мне…
Шэрон знала, что уже вывела его из-под контроля и, когда он кончил, ощутила его наслаждение и сожаление, что все позади.
Одеваясь, он не смог сдержать восторга от собственной доблести.
— Это было здорово, крошка, верно? Ты должна признать, что тебе понравилась каждая минутка.
Конец представления требовал перехода от страстной секс-партнерши к смущенной деве, испытывающей стыд из-за того, что не сумела подавить необузданность своего желания. Шэрон призвала на помощь весь свой драматический спектр.
Вначале она отвела от него глаза.
— Ну как, тебе понравилось? — повторил он, наклоняясь над ней и ухмыляясь.
Она взглянула на него, зажмурилась, будто не находя слов от восторга и уткнулась лицом в подушку, намекая, что она слишком стыдится страстей, разбуженных им в ней.
— Ага, — пробормотал он, выпрямляясь. — Что ж, понадобилось немало времени, но ты оправдала то, что в тебе заложено. Я знал, что здесь нужен подходящий мужчина.
— Я… не знаю, что в меня вселилось, — с притворной скромностью сказала она.
— Это я, крошка, — ворковал он. — Я вселился в тебя так, как ты этого хотела.
Шэрон промолчала.
— Знаешь, мне сдается, что не мешало бы повторить. Держу пари, тебе хочется, чтобы я вернулся ночью, да?
Она поджала губы.
— Слушай, крошка, согласно правилам, я должен уступить другим их очередь. Но они быстро выдохнутся. Когда они заснут, я вернусь и мы повторим «на бис». Ты хочешь этого?
Она еле заметно кивнула.
Он широко ухмыльнулся и, посвистывая, ушел.
Краткая утренняя рецензия: «Мисс Шэрон Филдс порадовала своих поклонников виртуозной игрой в долгожданной театральной премьере».
Второй акт.
На сцене она и Скромняга. Эта роль не терпит девической застенчивости. Герой уже сыт добродетелью и унылым домашним бытом. Ему нужна экзотика. Совсем недавно она провела несколько недель перед камерой в роли шлюхи — Мессалины, агрессивной нимфоманки.
Агрессивность — в ней, но не доминирующая и не унижающая. Просто необходимая, чтобы отобрать у него инициативу, снять чувство вины и осуществить его мечты, возвратив ему юность.
Скромняга, бледный, с животиком и висячими мышиными усиками, лежал на кровати. Он судорожно глотнул, когда она подкатила к нему свое роскошное тело. В ее глазах впервые мелькнул интерес к нему.
— Прежде чем мы начнем, — тихо сказала она, — я хотела бы сделать вам признание. Может, это и лишнее, но я скажу. Надеюсь, вы не против моей искренности?
— Нет-нет, говорите что угодно, мисс Филдс. У вас на это полное право.
— Вы понимаете мою обиду на всех вас за похищение и грубое насилие…
— Да, и я уже говорил вам, что вовсе не хотел в этом участвовать.
— Хорошо, я подумала об этом. Времени у меня было достаточно. Но вы понимаете, что я не могу расценивать это иначе чем гадкий поступок. Но поскольку у меня нет выбора, вчера я решила сдаться и повернуть плохое к лучшему. Впрочем, я уже узнала понемножку о каждом из вас. Прошлой ночью я размышляла о том, как отношусь ко всем вам, и — знаете что?