Фан-клуб
Шрифт:
Он стоял над ней, его адамово яблоко прыгало.
— Ты… ты не скажешь другим, — сказал он. — Они не поймут.
— Я не заинтересована в обсуждении кого-либо из вас, — ответила она. — Теперь ты кое-что для меня сделай.
— Все, что хочешь, Шэрон.
— Прикрой меня, — она кивнула в сторону стойки. — И дай мне снотворное.
— Да, конечно.
Он опустил ее ночную рубашку. Взяв одеяло в ногах кровати, укрыл ее до плеч. Подняв ее голову с подушки, положил таблетку ей на язык и дал запить ее водой.
— Что-нибудь еще? — спросил он.
—
Ему, казалось, не хотелось уходить.
— Ты все еще сердишься, не так ли?
Не веря глазам своим, она смотрела на этого тупицу, этого кретина.
— Тебя когда последний раз сношали целой гурьбой? — горько спросила она. Она отвернула от него голову и, услышав, как открывается и закрывается дверь, стала ждать последнего посетителя, песчаного человечка из детства.
Итак, день сотрудничества позади, а она еще бодрствует, ждет сна. Часы сказали ей, что прошло уже более двадцати минут с тех пор, как она приняла свою никогда ее не подводившую таблетку. Она стала молиться, чтобы и на этот раз таблетка ее не подвела.
Она зевнула.
Она стала играть в шуточное интервью с самой собой — старая привычка.
Ну, мисс Филдс, что вы думаете по поводу своего нового подхода к серьезной драме?
Мммм. Я бы сказала, в общем и целом, что приняла верное решение. Я просто не могла продолжать по-старому. Моя публика не позволила бы мне эго сделать.
Вы удовлетворены своей последней ролью?
По правде говоря, мне она не понравилась. Но я заключила контракт на несколько недель, поэтому у меня не было выбора. Или играй, как мне было сказано, или умирай с голоду.
Мисс Филдс, в свои двадцать восемь лет вы довольны своим настоящим положением?
Ничуть не довольна, если говорить вообще. Я бы сказала, что мое положение сегодня лучше, чем оно было до этого. Но этого для меня недостаточно. Суть в том, что я свободная душа. Я ценю свободу. Но я все еще ограничена контрактом, как вы знаете. Он связывает, как вы понимаете. Я не буду счастлива, пока не освобожусь от этого.
Мисс Филдс, что-нибудь еще стоит между вами и полной свободой?
Да. Четверка Фан-клуба. Удовлетворять требования Фан-клуба — это самая опасная западня из всех. Вы делаете то, что они хотят, чтобы выжить, но знаете, что в конце они могут устать от вас, наброситься на вас, убить вас.
Но ведь не совсем так, мисс Филдс?
Клянусь вашей задницей — это действительно так, я действительно боюсь.
Спасибо, мисс Филдс.
Всегда пожалуйста, мисс Филдс.
Сонная улыбка формировалась у нее на лице. Такие игры про себя всегда предшествовали сну. Она уже была готова к забытью, без сновидений, как она надеялась.
Но в ее голове плясала еще какая-то мысль.
«Сотрудничество» было существующим положением вещей. Оно будет поддерживать ее живой физически, но бушующая в ней беспомощная ярость будет пожирать, разрушать и уничтожать ее. Жить таким образом — значит не жить вообще. У нее возникнет, если уже не возникла, психическая оболочка, так что она не будет способна общаться ни с чем и ни с кем, ее «Я» будет подвергнуто лоботомии, а ее пустая оболочка подойдет только для темной комнаты в сельском клубе.
Она не сможет неделями выносить эту непрестанную деградацию, когда ее жизнь полностью в их руках.
Она должна каким-то образом выбраться отсюда. Чем быстрее, тем лучше для ее психики.
Как? Ее мысли потянулись к Нелли, к Феликсу Зигману. Они были вне досягаемости, но сейчас она старалась дотянуться до них, потревожить их. Конечно, Нелли уже не будет серьезно воспринимать ее замечания в ночь перед похищением даже не через три недели, нет, два, нет, три дня, да. Феликс, несомненно, все еще будет думать, что она исчезла под влиянием момента, по капризу, и будет ждать. Нет. Невозможно.
Феликс к этому времени уже тоже встревожится, как и Нелли. Колеса начнут вращаться. Значит, есть надежда. Они ее найдут.
Как? Как ее могут найти, если она сама не знает, где она находится и кто ее похитители?
И все же ее должны найти, хотя бы ради того, чтобы ихсхватили и наказали за то, что они причинили ей такие страдания.
Это стало навязчивой идеей — найти. Откуда они взялись? Что они делали до этого? Как их зовут? Как они привезли ее сюда? И где это «здесь»?
Вопросы. Может быть, Нелли и Феликс найдут ответы. Может быть, она сможет им помочь, может быть. Должна.
Голова у нее слишком отяжелела, чтобы думать дальше. Но она должна вспомнить об этом утром, не забыть.
Что забыть?
Мммм, привет, песчаный человечек, старый друг. Я знала, что ты придешь.
Она спала и спала и все еще была сонной, когда в девять часов утра была разбужена приходом Продавца, несшего поднос с ее завтраком.
Ей было позволено воспользоваться ванной комнатой, позволено оставаться развязанной, пока она жадно поглощала свой завтрак, а затем ее снова привязали.
Через два с половиной часа Мечтатель принес ей ланч и освободил ей правую руку, и она поглотила салат с тунцом и ржаным хлебом и нарезанное яблоко. Он смущенно сидел рядом и смотрел на нее с тоской.
Между ними было только словесное общение.
Когда он снова привязал к стойке ее запястье и убрал поднос, она спросила:
— Какой сегодня день?
Он посмотрел на часы с календарем.
— Суббота, двадцать первое июня.
— А в какой день вы меня похитили?
Он вздрогнул.
— Мы… мы забрали тебя в среду, утром в среду.
Она кивнула, и он исчез.
Четвертый день, подумала она. Без сомнений, Нелли и Феликс уже предприняли шаги, задействовали высокопоставленные связи, и теперь полиция рыщет, выискивая ее следы.
Ее размышления были прерваны голосами на двух уровнях. Она была поражена. Впервые ей были слышны голоса из соседней комнаты. Что-то необычное. С усилием подняв голову, она увидела, что Мечтатель, уходя с подносом, прикрыл ее дверь неплотно.